Болеслав Маркевич - Четверть века назад. Часть 1

— Ah, mon Dieu, кто это рисуетъ здѣсь un si affreux personnage? игриво воскликнула, направляясь въ это время къ своей почетной гостьѣ, княгиня Аглая Константиновна.

— Вы слышали, милый графъ, о комъ онъ сейчасъ говорилъ?… продолжала она жантильничать, обращаясь къ сопровождавшему ее графу.

— Слышалъ! тотчасъ же нашелся отвѣтить тотъ:- пустяки, никакого чорта нѣтъ, однихъ дѣтей пугаютъ!

И онъ осклабился во всю ширину своего добродушнаго, оголеннаго лица.

Графиня Воротынцева расхохоталась какъ ребенокъ.

— Браво, графъ, вы сдѣлали удивительное открытіе! Я тоже всегда была того мнѣнія что чорта нѣтъ, и даже въ дѣтствѣ никакихъ его когтей ни роговъ не боялась….

Ея подвижное лицо вдругъ перемѣнило выраженіе:

— Оттого, можетъ-быть, домолвила она, слегка сжимая брови, — я такъ и не нравилась тѣмъ кто думалъ меня пугать ими.

Старикъ лукаво подмигнулъ ей:

— Потому всегда была умная и язычокъ ни предъ кѣмъ не уступалъ!

Онъ ее ужасно потѣшалъ всегда.

— Вотъ мы съ вами всегда были друзья, снова засмѣялась она, — а вы на меня клевещете. Я только никогда не терпѣла ни чтобы прижимали, ни чтобы кланялись, и всегда откровенно говорила это.

— Знаю! Все знаю! Милая женщина! протянулъ онъ, взявъ ее руку и принимаясь похлопывать по ней своими пухлыми ладонями.

Онъ также тѣшился какъ ребенокъ отъ сознанія что онъ такъ любезенъ, и находчивъ, и остеръ, и ведетъ такой свѣтскій разговоръ съ этою «милою женщиной…»

А княгиня Аглая сондировала тѣмъ временемъ блестящаго петербургскаго воина.

— Я увѣрена, cher comte, qu'en parlant du diable вы думали о дурныхъ совѣтахъ que ce prince Hamlet donne à la jeune personne dont ma fille joue le rôle? спрашивала она его, стараясь улыбаться какъ можно тоньше и глядѣть на него какъ можно глубже.

— «Дурные совѣты»? повторилъ онъ, не понимая или притворяясь что не понимаетъ:- какіе же это совѣты, княгиня?

— Вы слышали: чтобъ она шла въ монастырь et toutes sortes de bêtises semblables!

Анисьевъ весело засмѣялся:

— Смѣю думать, княгиня, что въ числѣ дурныхъ совѣтовъ которые можетъ подавать monseigneur le diable ему еще никогда не приходило въ голову направить кого-либо именно въ монастырь.

Она нѣсколько опѣшила, но приняла тутъ же таинственно глубокомысленный видъ и заговорила, значительно понижая голосъ:

— Нѣтъ, cher comte, я говорю вамъ это потому что entre nous, Лина…. она и такъ…. Elle а sans cela le goût delàvie dévote.

Эти слова заставили его на мгновеніе призадуматься. «Еще клинъ!» промелькнуло у него въ головѣ. Но онъ, все такъ же невозмутимо улыбаясь, слегка нагнулъ голову и примолвилъ:

— Что же, княгиня, это такой вкусъ предъ которымъ можно только преклониться.

— Ну да, certainement, поспѣшила она сказать на это, — я сама, je tiens beaucoup moi même à ma religion, но вы знаете, не надобно, comme on dit, черезъ край.

Анисьевъ беззаботно повелъ плечами:

— Не буду съ вами спорить, княгиня, но я въ жизни держался всегда золотаго правила: «vivons et laissons vivre», и никогда не раскаивался въ этомъ.

Лины за кулисами князь Ларіонъ уже не засталъ. Тамъ толпилось много народа, шла большая суетня, слышались громкіе разговоры, крики, смѣхъ. Весь Элсинорскій дворъ былъ тутъ въ сборѣ, въ ожиданіи общаго выхода его въ сценѣ театра. У первой кулисы одиноко и задумчиво стоялъ Гундуровъ, скрестивъ руки и безцѣльно глядя на сцену…. Князь Ларіонъ, невольно сжавъ брови, быстро прошелъ мимо него: ему менѣе всего было желательно въ эту минуту быть поставленнымъ въ необходимость говорить съ нимъ, «подносить ему комплименты на счетъ его игры.» Но Гундуровъ не замѣтилъ его, не обернулся. Замѣтилъ Ашанинъ, стоявшій неподалеку и двинулся прямо къ князю.

— Вы бы желали видѣть княжну, ваше сіятельство? спросилъ онъ, тотчасъ же сообразивъ все. (Лицо у него еще была красно, хотя онъ только-что цѣлое ведро воды велѣлъ себѣ вылить на голову, но пьяное возбужденіе успѣло уже совершенно соскочить съ него).

— Да. Ея здѣсь нѣтъ?

— Она прошла къ себѣ въ уборную. И предупреждая вопросъ который князь Ларіонъ какъ бы медлилъ выговоритъ:- У нея, кажется, голова немножко закружилась, промолвилъ Ашанинъ съ успокоивающею улыбкой.

— Какъ бы пройти къ ней? сказалъ на это торопливо князь, кивнувъ на загромождавшую проходъ толпу актеровъ не замѣчавшихъ его.

— А вотъ тутъ чрезъ сцену. Позвольте я васъ проведу.

Онъ вывелъ князя въ актерскій корридоръ, и указалъ въ глубинѣ его отдѣльную уборную Лины.

«Я опять, кажется, маху далъ, думалъ онъ тѣмъ временемъ:- и бѣдовый же этотъ Сережа, право! У него сейчасъ, трагедія выходитъ. Какъ бы имъ только теперь обоимъ хватило силы дотянуть до конца представленія…. А какъ божественны были они оба сейчасъ!..»

Князь стукнулъ пальцами въ дверь уборной.

— Кто тамъ? послышался голосъ. Но это былъ не голосъ. Лины, и вслѣдъ за вопросомъ въ полуотомкнувшейся двери показалась соблазнительная фигура дѣвицы Акулиной.

— Ахъ, князь! Сейчасъ, сейчасъ! вскрикнула она и исчезла опять за прихлопнутою ею дверью.

Цѣлая вѣчность прошла за тѣмъ, казалось князю Ларіону…

Наконецъ въ корридоръ вышла опять барышня, старательно затворяя за собою дверь.

— Къ Линѣ нельзя теперь, объяснила Ольга Елпидифоровна, не совсѣмъ смѣло глядя на князя, который вотъ уже третья недѣля какъ «не хотѣлъ ее знать: — она… поправляетъ свой туалетъ и проситъ васъ зайти къ ней потомъ…

— Что значитъ «потомъ?» прервалъ ее князь.

— Послѣ сцены которая сейчасъ пойдетъ, когда она вернется опять сюда; но она васъ проситъ при этомъ

Князь опять не далъ ей докончить:

— Она нездорова? воскликнулъ онъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, князь, не бойтесь ничего! Она только немножко устала, ей надо совершенно успокоиться, торопливо объяснила барышня и какимъ-то загадочнымъ тономъ, который и бѣсилъ и безпокоилъ въ то же время князя Ларіона.

— При ней никого нѣтъ! вскликнулъ онъ еще разъ.

— Ея горничная и я, князь, проговорила съ достоинствомъ барышня; — ей и не нужно никого: она, я вамъ говорю, сейчасъ выйдетъ на сцену; ее только безпокоитъ одно, чтобы вы, а особенно княгиня, не подумали что съ нею что-нибудь случилось; она такъ и просила вамъ сказать, чтобы вы зашли къ ней послѣ этой сцены, потому что, говоритъ, ей можетъ-быть нужно будетъ попросить у васъ одного совѣта.

Князь воззрился на нее пристально и тревожно. Но Ольга Елпидифоровна глядѣла такою невинностью что онъ тотчасъ же понялъ что продолжать съ нею разговоръ безполезно.

— Хорошо, скажите ей, я приду, коротко отрѣзалъ онъ, сухо поклонившись и уходя.

Въ концѣ корридора ждалъ его Ашанинъ и провелъ прежнимъ путемъ черезъ сцену до дверей залы. Но князь не вернулся на свое мѣсто въ креслахъ, а зашелъ въ ложу m-me Crébillon, проснувшейся къ чаю, и усѣлся рядомъ съ нею.