Ольга Туманова - Судьба

Кого ж узрел герой мой удивленный

В игриво-нежном образе мечты?

Графини Фиц-Фалк милые черты.

Насмешка автора над романтическими ожиданиями читателя.

Валентина, вместо того чтобы готовиться к экзамену, не отрываясь, смотрела на Алену, и в глазах ее был ужас. "Ну, чем же теперь я могу ей помочь? тоскливо подумала Алена, - ну, что ж она раньше-то молчала?"

Мысли ее вернулись к Байрону, и она вновь забыла о происходящем. У романтиков - все чувства исключительные, да и нет у них обычных чувств страсти. А Байрон даже о смерти отца героя - смерти! о великом таинстве, о самом жутком и достаточно редком событии жизни человека, событии, действительно, исключительном, говорит не только что без пафоса, но с иронией:

Он умер. Вместе с ним погребены

И сплетни, и доходы адвоката:

любовницы пошли за полцены,

Одна - еврею, а одна - аббату.

Алена вышла из кабинета, переполненная эмоциями, но долгое ожидание Валентины и тревога за нее притушили радость, и когда Валя, наконец-то, показалась в дверях, Алена пошла ей навстречу, обеспокоенная, но не успела и рта открыть, как Валя прямо от дверей спросила трагическим тоном: "Ну?!" Алена смотрела, не понимая. "Я боялась, она тебя отправит, но смотрю, зачетку взяла. Что она тебе поставила?" "Отлично," - ответила Алена с недоумением. Она ведь видела ужас в глазах Вали, она думала, Валя не готова отвечать, но причем же здесь ответ ее, Алены. А Валя голову откинула назад, словно отшатнулась: "Покажи". Алена достала зачетку, пожала плечами: "Да что ты, в самом деле?" Валя с минуту молча смотрела в зачетку. Потом молча открыла сумку, достала учебник, нашла нужную страницу, уперлась ногтем в нужную строчку и протянула книгу Алене под нос. Алена прочитала: Байрон - яркий представитель романтизма. "А ты что ей больше часа говорила? - прошептала Валя осевшим голосом. - Ты это читала?"

- Нет, - созналась Алена, испугалась тут же задним числом и тут же рассердилась неведомо на кого, - ну, я не знаю, как ты успеваешь учебники читать. Я произведения и те не все успела, - Алена вздохнула и спросила: "Ну, а ты-то как?"

"Хорошо" ,- тихо ответила Валя и с таким укором посмотрела на Алену, словно отличные оценки были лимитированы и Алена нечестно ухватила чужое.

Алене стало досадно, и она хотела уже обидеться, но тут Валя, забыв про экзамен, взяла Алену под руку и зашептала в ухо: "Ты знаешь, кого я внизу встретила? Костю с Виктором. Они приглашают к ним на ужин".

Ну, и конечно, все обиды отлетели прочь.

3. Константин и Виктор - студенты худграфа - жили в другом общежитии и занимались, в основном, в мастерских, но два раза в неделю у них были семинары по общественным дисциплинами здесь, на третьем этаже, в соседнем кабинете, и, если в тот день преподаватель говорил: "Работаем без перерыва, закончим пораньше", Алена чувствовала себя несчастной.

Когда Алена выходила из кабинета, Костя всегда уже стоял у окна, и бюст его был как портрет со съемным фоном: то Костю освещали яркие лучи солнца, то он виделся в туманной дымке или среди серых струек дождя, и парк подсвечивал его белым снегом или буйной зеленью - и Костя в одной и той же позе, с одной и той же улыбкой и ни на кого не похожий. Все ребята одевались в потрепанные джинсы и пестрые рубахи с распахнутыми воротами, в холодные дни дополняя свой наряд яркими объемными свитерами да ветровками грязно-серого цвета - Костя неизменно был в костюме, чистом, отутюженном, и при галстуке, подобранном к однотонной рубашке. В институте так не одевался больше никто. Виктор, друг Кости, следовал его манере, но костюм Виктора не был безупречен: или чуть мят или нечист, и рубашки не подобраны по тону, а надеты абы какие, и галстук завязан небрежно. Однажды, правда, увидев, силуэт в конце темного институтского коридора, Алена приняла было Виктора за Костю: он стоял у стены, разговаривая с какой-то девушкой, чуть склонившись к ней в изящном полупоклоне, и сердце Алены екнуло ревниво, но тут силуэт поднес руку с сигаретой к губам, и, еще не видя лица, Алена уже знала, что ошиблась: Костя не мог курить, разговаривая с девушкой, даже если девушка курит.

Ребята с худграфа (но только не Костя!) приходили к ним вечером на жареную картошку, могли и бутылочку с собой прихватить, но к себе - да еще не просто поужинать чем-то домашним, как прибегали сами, а на вечеринку - не приглашали ни разу, и никогда еще Алена не оставалась с Костей наедине. Никогда они вдвоем не разговаривали. Никогда не танцевали.

Алена удивленно прислушалась к себе: ей бы задохнуться от счастья, а она лишь удивилась, радостно удивилась, но... и только?

- Я ожидала большего восторга, - сказала Валентина, небрежно запихивая в сумку учебник, - видно слишком долго ты ждала, перегорела, - и добавила с ворчливой укоризной, - ну, ты еще скажи, что ты не можешь, занята, у тебя другие планы, вообще, что ты не рада.

- Я рада. И могу ,- пожала плечами Алена. - Какие у меня планы? Мне один день передохнуть надо. У меня зарубежка изо всех клеточек наружу ползет. Для политэкономии - ну, никакого нет в голове закоулочка.

- Один учебник, - рассудительно ответила Валя, и они пошли к лестнице. Даже если не знаешь ничего, его за пять дней наизусть выучить можно. Не то что литература - сто писателей и у каждого по двадцать книг. Тут ни то что прочитать, тут все фамилии запомнить не успеваешь.

- Я не знаю почему... Не получается у меня, - жалобно сказала Алена. - Я политэкономию читаю, читаю... Пять раз один абзац. Честное слово! И ни слова не помню. В голове: какая сейчас погода, сапоги чинить надо, а в чем тогда ходить... Вот такая ерунда. Да, я не знаю, в какой они комнате... А повод? вспомнила Алена и остановилась.

- У них завтра последний экзамен, - и Валя вздохнула и потянула Алену за рукав. - Хорошо худграфу. А тут еще пахать и пахать.

В вестибюле было сумрачно, ни буфет, ни газетный киоск не работали. Валя поскользнулась на мокрой от снега лестнице.

- Осторожно, - вскрикнула Алена, хватая подругу под руку, и тут же едва не упала сама. Обе засмеялись и остановились у гардероба. Женщина в серой телогрейке, не вставая со стула, махнула рукой: берите сами.

Валя протянула Алене свою сумку и шагнула за барьер гардероба.

- Ну, что ж они тебе портрет за сорок минут рисовать будут? Наверное, у них просто зачеты сделанных работ, - Алена остановилась в дверях. - А сдают только теорию да что-нибудь политическое.

- Они, кажется, атеизм завтра сдают, - ответила Валя, вытягивая пальто из-под вороха одежды. - Нет, ну, ты посмотри, все вешалки пустые, так им надо было...- протянула пальто Алене.

Подхватывая пальто, Алена озабоченно спросила:

- Наверное, надо что-то купить... готовить...

- Да нет, - сказала Валя, найдя, наконец-то, и свое пальто. - Ничего не надо, сказали. Они приглашают, ну, наверное, конечно, рассчитывают, что мы все равно что-нибудь притащим. Нет, ну ты посмотри, - сказала, сердито разглядывая оторванную вешалку. Махнула рукой. - А... Может, пирог? Тебе разрешит хозяйка? Кстати, как тебе у нее?