Нодар Думбадзе - Белые флаги

– Твоими бы устами да мед пить! – обрадовался я.

– Так вот, про Майдан… Было у меня там одно местечко… Около пестрых бань, если идти отсюда – по левой стороне. Одноэтажный дом, деревянные ворота выкрашены в голубой цвет. Внутри – крохотный, с николаевский пятак, дворик… Хозяина зовут Азиз. Запомни: Азиз, татарин… Он там содержит собственную чайную… С девочками!.. Поверь, я ходил туда исключительно ради чая… И днем и ночью… О, настоящий чай! Ты не знаешь, что такое настоящий чай! Но сейчас не об этом речь. Есть у Азиза одна комната, где он принимает клиентов…

– Как же так! – удивился я. – Человек имеет частную чайную, не чайную, а бордель, и никто его не трогает?!

– Эх, дорогой мой, сколько я там видел людей, кому именно и положено ловить таких частников… Нам бы с тобой столько червонцев… – произнес Шошиа мечтательно.

– Не верю!

– Поспорил бы я с тобой, да где тебя потом искать!.. Говорю, выйдешь отсюда, сходи к нему, сам увидишь… Учти только, чай у Азиза чуть дороже того, что продают в чайной напротив университета. Понял?

– Понял…

– В той комнате – пять маленьких столиков. Каждый столик – на двоих, на парочку… Над каждым столиком висит клетка с канарейкой. Пять клеток… И каждая канарейка берет не меньше пяти октав, а то и больше. Цена такой канарейке от ста пятидесяти до двухсот рублей… Ты, наверно, слышал – соловей в году поет три месяца, начиная с мая. А канарейка поет круглый год! Теперь представь себе эту комнату. Полумрак… Воздух пропитан ароматом чая, восточных пряностей и сигаретного дыма… В комнате тепло… Поют канарейки… Чай, канарейка и… любовь. А? Представляешь себе? Ничего слаще я не видел. Это был рай… Уходя, я оставлял Азизу, лично Азизу, сто рублей… Не вздумай только спрашивать – откуда да каким образом я доставал деньги… Доставал! Ведь терпят верующие? Мучаются и терпят. А зачем? Чтобы после смерти попасть в рай! И я терпел, мучился, из кожи лез вон, чтобы попасть в этот рай. Ну, ладно… Канарейки, знаешь, они до того привыкают к клетке, если выпустить – умрут! Потому что не в состоянии прокормить себя. Если даже найдется канарейка, способная найти себе корм, все равно она погибнет – сожрет кошка. А почему, знаешь? Потому что поющая канарейка забывает обо всем на свете. Она поет, закрыв глаза, ничего не замечая вокруг себя. И кошка легко подбирается к ней… Одним словом, канарейка и клетка – неотделимы. Но и в клетке канарейки умирают. Азиз жаловался мне, что его канарейки умирали через два-три месяца, – не выдерживали табачного дыма и спертого воздуха. Канарейки умирают в раю! А ты хочешь, чтобы я жил здесь да ещё рассказывал тебе веселые истории? Нет, не получится, дорогой Заза!

– Что с тобой говорить, Шошиа, у тебя мозги набекрень!

– Кто же их должен выправить?

– Кто – не скажу, но тот, кто возьмется за эту операцию, должен иметь очень чистые руки. Знаешь ведь, мозги вещь нежная…

– Да не такой уж я безнадежный больной, Заза! Вот если случится чудо и меня простят…

– Простят?

– Ну, не простят, конечно, но… Если дадут мне мало…

– Сколько, например, Шошиа?

– Скажем, пятнадцать… Нет, пятнадцать – это много!.. Десять, девять, семь… Пять! – Шошиа взглянул на меня глазами побитой собаки. Я отвел взгляд.

– Ладно, дали тебе пять лет… Что ты сделаешь?

– Как только вернусь, повидаю детей!

– Потом?

– Потом… Прогоню жену!

– Потом?

– Потом приду к Сиран и скажу: "Сиран, дорогая моя, пойдем ко мне…" – Шошиа, точно поющая канарейка, закрыл глаза… Я громко рассмеялся.

– Ты чего?! – вздрогнул Шошиа.

– Знаешь, Шошиа, ты со своей Сиран напоминаешь анекдот про того сумасшедшего, который бил окна…

– Какого сумасшедшего?

– О, это старый анекдот…

– Расскажи, для меня все анекдоты – новые! – попросил Шошиа.

– Ходил по Тбилиси один сумасшедший и бил в окнах стекла… Одевался он чисто, был вежлив и добр, не попрошайничал. Вот только ходил и бил стекла.

– Как это – бил стекла? А куда смотрела милиция? – удивился Шошиа.

– Дай же рассказать!

– Ну, ну!

– Милиция его ловила, отводила в дом умалишенных. Держали его там неделю, потом, видя, что он человек вполне нормальный, брали с него расписку и освобождали…

– Дальше?

– Дальше повторялось все сначала. Каждый день он разбивал не меньше пятнадцати стекол. Только бил с умом, – менял кварталы. В старых-то его уже знали…

– Ты смотри!

– Так он обошел весь город… Теперь считай: в году 365 дней. В среднем по 15 окон, это

365

x

15

–-----

1825

+

365

–-----

5475

пять тысяч четыреста семьдесят пять оконных стекол!

– Как же он их бил?

– Стрелял из рогатки!

– Ва-а!

– Теперь, если учесть, что вставить каждое стекло стоит три – пять рублей, в среднем четыре рубля, то получится, что он причинял городу убыток

5475

x

4

–-----

21900

в двадцать одну тысячу девятьсот рублей новыми деньгами. Это, брат, годовой бюджет некоторых районов!.. Наконец поймали его и опять поместили в сумасшедший дом. На сей раз продержали его долго. Ждал он месяц, другой, третий, год, – видит, плохо дело, не выпускают. Пошел тогда он к врачам и спросил:

– Что вы собираетесь делать со мной дальше?

– А что ты сам собираешься делать? – спросили врачи. – Как ты себя чувствуешь?

– Я всегда чувствовал себя хорошо, а теперь – просто отлично! обрадовал он врачей.

– Вот и прекрасно! Покажем тебя главному врачу.

– Здравствуйте! – поздоровался главврач.

– Здравствуйте! – ответил сумасшедший.

– Как вы себя чувствуете, дорогой? – участливо поинтересовался главврач.

– Благодарю вас, хорошо. А вы как себя чувствуете? – вежливо спросил главврача сумасшедший.

– Спасибо… Как вы поступите, если мы вас сейчас отпустим домой? спросил главврач.

– Так же, как и вы! – ответил сумасшедший.

– То есть? – заинтересовался главврач.

– Пойду домой! – объяснил сумасшедший.

– Слышите? – обернулся главврач к врачам.

– А дальше?

– Поступлю на работу, подыщу себе место этак рублей на четыреста пятьсот в месяц – больше мне не нужно, человек я одинокий – и заживу спокойно.

– Да кто же тебе, дураку, даст такое место! – удивился главврач.

– Почему же, уважаемый? – обиделся сумасшедший. – Чем я хуже других дураков?

– Да нет, ничуть не хуже! – поправился главврач.

– Потом я женюсь! – продолжал сумасшедший.

– Молодец! – одобрил главврач. – Дальше?

– Справлю свадьбу.

– Потом?

– Потом… – Сумасшедший смутился. – Потом, когда разойдутся гости, отведу жену в спальню, погашу свет…

– Понятно, понятно! – прервал его главврач.

– Что вам понятно, уважаемый? – спросил удивленно сумасшедший.

– Достаточно… Дальше уже неинтересно! – улыбнулся главврач.