Михаил Белиловский - Нить непрерывная (Часть 2)

Стоя у зеркала, она приводит в порядок свою прическу, которая еще не совсем потеряла своего очарования, хотя признаки разрушительного действия лечебных процедур уже проглядываются. С острой жалостью в груди Володя наблюдает за ней. Он был готов, в случае, если Аня об этом заговорит, сказать несколько утешительных слов о том, что, это не беда, со временем, мол, все восстановится. Но Аня продолжала делать свое дело, не проронив ни слова.

После некоторого раздумья, она выбрала светлое салатового цвета длинное платье с оригинальным вырезом на груди, прикрыв шею и грудь легким шелковым платочком, завязанным впереди малым узелком с торчащими в разные стороны концами. Молочного цвета туфли гармонично заканчивали нарядность свисающего к ним слегка расклешенного внизу платья.

Приехав к сыну, Аня сидела за столом, рядом с Владимиром, а Леночка непрерывно носилась по квартире и предлагала бабушке посмотреть и поделится с ней по поводу новых игрушек, показать рисунки, которые она нарисовала, познакомить со своими друзьями, приглашенными сегодня на день ее рождения.

- Бабуленька, - шепотом спросила Леночка прильнув к бабушке, - а ты не забудешь через год взять меня с собой на море. У Таньки, подружки моей, очень много красивых ракушек. А у меня их нет, ни одной.

- Конечно, девочка моя, не забуду. Но почему ты говоришь со мной шепотом? - Аня обнимает ее и надолго замирает в поцелуе.

Леночка тем временем скашивает свои глазки в сторону своих родителей и тихонько ей на ухо отвечает:

- Мама с папой просили меня о море ничего тебе не говорить, и я обещала. Но мне, бабуленька, только хочется знать, когда поедем и больше ночегошеньки, ничегошеньки... Честное, честное слово.

В руках у Ани кудрявая светло-русая головка внучки. Они заглядывают друг другу в глаза. В одних - страх и мольба за будущее маленького родного существа, встречающего жизнь с такой бурной, ничего не подозревающей радостью, в других - недоумение и настороженность при первой в жизни встрече с глубокой печалью.

В уставшем взгляде Ани мелькнул неожиданный замысел:

- Давай-ка, Леночка, ландыш ты мой, устроим хоровод. Давай? Зови-ка всех на круг.

Держали друг друга за руки, и хором пели, а Леночка стояла в центре круга, заливалась звонким смехом и вся сияла бликами светлого счастья и радости:

Как на Ленины именины,

Испекли каравай,

Вот такой ширины,

Вот такой вышины,

Вот такой ужины.

Каравай, каравай, кого хочешь, выбирай.

На последних словах круг расширялся, и пораженная игрой Леночка с приоткрытым от удивления ртом и восторженными округленными глазками застывала в нерешительности перед предложенным ей выбором.

Анна смотрела на растерявшуюся внучку свою и думала о том, что примерно так складывается жизнь человека, когда в окружающем непрерывном коловороте нужно решительно делать правильный выбор. И кто его знает, какой из них, на самом деле, может привести к счастью, удаче, благополучию? ...

За два дня до серебряной свадьбы не стало Ани. Ушла мужественно, спокойно, мудро. Так, как она жила.

Большое кладбище на окраине города. У последнего пристанища родственники, друзья, знакомые, сослуживцы.

Владимир нагнулся, взял пригоршню земли в руки, выпрямился, немного постоял неподвижно. Справа от себя он услышал слова рядом стоящего человека, которые прозвучали тихо, неторопливо, печально:

- Владимир, дорогой, считай, тебе в жизни здорово повезло. Ты счастливейший человек.

Протянув вперед руку, Володя разжал свой кулак. Пригоршня земли ушла в свободный полет к только что ушедшей из жизни любимой женщине в знак благодарности, что четверть века она была рядом с ним, - счастливейшим на земле человеком...

Зовущее жить

Хозяйка пожелала приятного отдыха, объяснила, где что находится, сказала, что едет к мужу в соседнюю деревню на два дня, попрощалась и закрыла за собой дверь. Как раз два дня его и устраивало. Владимир завернул в этот приморский городок по дороге, возвращаясь из командировки домой.

Минуту назад стоял перед ним человек, нужно было поддерживать разговор, и он делал над собой огромное усилие, чтобы собраться с мыслями, разбежавшимися по всей его прошедшей жизни. Но вот он опять один. Усталый от дороги прилег на кровать, и отступившее на короткое время горе, вернулось и нахлынуло на него с новой силой, повергло в полубред, полусон. Думы становились неподвластны ему, текли непрерывно, помимо его воли, словно серый бесконечный поток осенних туч, уносящий с собой всякую надежду на просвет.

Цветы на подоконнике, старенький телевизор в углу, холодильник, стол, потертый ковер на стене, фотографии в рамках под стеклом. На полу серая дорожка, давно некрашеная дверь, старый шкаф со скрипучими дверками, - на всем печать невысокого достатка и неопрятности.

На исходе душный знойный день. За окном - неухоженный двор, гаражи. На крыше одного из них, в тени растущего рядом дерева, сидят ребятишки. Дети о чем - то громко и отчаянно спорят. Все вокруг кажется бессмысленным, нелепым, даже этот ребячий спор. Полулёжа на кровати, закрыл глаза. Жара невыносимая. Хорошо бы попить. Хозяйка велела поливать цветы. Не забыть бы. Цветы... Разве это цветы!? Аня любила гвоздики. Только гвоздики и только красные, розовые. Странно. А ведь ее цвет - синий, голубой. Она говорила, гвоздика дольше всех сохраняет свежесть. О небо, какая жара! Дышать нечем... Встать, пройтись? Может на улице с моря ветерок? Хватит ли сил? И потом, - дело уже к вечеру. Спать, поспать бы... Как медленно тянется время? Сон, сон! Он укорачивает время. В нем спасение. Но его нет и нет. Пройденное, пережитое вновь и вновь возникает во всех подробностях, шириться, углубляется...

Еще она попытка уснуть. Куда то уходит день, свет, совсем другие голоса, прохладный воздух, запах травы, цветов, ласковое солнце. Загородная дача. Кто там? Неужели? Невозможно поверить! Сердце, сердце замирает... Аня, она. Боже, какая радость! Да, да, конечно! Вот же она, Анька! Радость то какая!? Сердце как бьется. Сейчас выскочит из груди. Зеленая поляна залита ярким солнечным светом. Стройные березки вокруг. Вот же она, Аничка, спускается с крыльца в сад. Осторожно и нежно ноги ее перебирают ступеньку за ступенькой. Я вижу и любуюсь ими... На ней аккуратненький передничек, облегающий высокую грудь.

" Папа, дети, прошу, обед готов!" Это же ее голос, ее улыбка, ее походка!? Сейчас подойду к ней. Возьму ее за плечи. Загляну в глаза, увижу свет, тепло, любовь... Собраться бы с силами. Жара, сил нет никаких. Весь мокрый. Глаза слиплись. Напрягись - же! Еще немного! Ну!!!

С невероятным усилием открывает наполовину пудовые веки и перед глазами... свисающая с потолка выгоревшая, с длиной бахромой, пыльная матерчатая люстра, на которую он раньше не обращал внимания. "Где я? Что со мной?"