Александр Вельтман - Повести и рассказы
- Название:Повести и рассказы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советская Россия
- Год:1979
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Вельтман - Повести и рассказы краткое содержание
Разносторонность интересов и дарований Александра Фомича Вельтмана, многогранность его деятельности поражала современников. Прозаик и поэт, историк и археолог, этнограф и языковед, директор Оружейной палаты, член-корреспондент Российской академии наук, он был добрым другом Пушкина, его произведения положительно оценивали Белинский и Чернышевский, о его творчестве с большой симпатией отзывались Достоевский и Толстой.
В настоящем сборнике представлены повести и рассказы бытового плана («Аленушка», «Ольга»), романтического «бессарабского» цикла («Урсул», «Радой», «Костештские скалы»), исторические, а также произведения критико-сатирической направленности («Неистовый Роланд», «Приезжий из уезда»), перекликающиеся с произведениями Гоголя.
К сожалению, в файле отсутствует несколько произведений.
http://ruslit.traumlibrary.net
Повести и рассказы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Как вам угодно, а я бы в глаза сказал городничему: как он осмеливается делать такие вещи!..
– Я скажу ему, скажу! Он не смеет этого делать! – Сказал Адам Иванович, заходив по комнате.
– Так как же? Прикажете завтра поутру собрать команду на площадь?
– Да, да, непременно на площадь, во всей амуниции.
– Пойду в пакгауз да велю почиститься да побелиться.
– Хорошо, хорошо, Иван Иванович, прикажите, чтоб все было в надлежащей исправности и чистоте.
Поручик отправился, а господин окружной командир, довольный своими распоряжениями, набил наследственную пенковую трубку кнастером и стал раскладывать гранпасьянс.
Глава VI
Настало утро. Поручик Иван Иванович, перетянутый нитяным шарфом, ходит с обнаженной шпагой по фронту гарнизонных солдатиков, равняет линию и ожидает окружного гарнизонного командира.
Сопровождаемый вестовым, является, наконец, Адам Иванович в огромных ботфортах со шпорами, в лосинных панталонах, заменяющих белые суконные, в бледнозеленом мундире с дутыми пуговицами и с желтым стоячим воротником, который от времени сделался откладным, в треугольной шляпе, опрокинувшейся назад; перетянутый трехцветным шарфом, как будто для поддержания живота, Адам Иванович походил на Карла XII.
– Здорово, ребята! – вскричал он, подходя к фронту.
– Здравия желаем! – крикнули солдатики.
– Прикажете сделать репетицию? – сказал поручик, подошед к нему и приложив руку к шляпе.
– Репетицию, репетицию! – отвечал важно окружной гарнизонный командир.
– Смирно!.. Смотри же, ребята, не робеть! Делать, что скомандует Адам Иванович! – сказал поручик, обращаясь к фронту.
– Извольте командовать, Иван Иванович!
– Что прикажете? – отвечал поручик, приложив руку к шляпе.
– Извольте командовать… по принадлежности.
– Слушаюсь! – отвечал поручик. – Смотри же, ребята, не робеть; делать, что я буду командовать! – вскричал он, обратись к команде.
И поручик встал уже перед фронтом, вложил шпагу в ножны, вытянулся, откашлянул, разинул рот.
– Слу-у-у-у…
– Помилуйте! Адам Иванович! – прервал его звонкий голос городничего, скакавшего по городу для восстановления порядка и остановившегося перед фронтом подле окружного командира. – Помилуйте, вы по сие время не назначили караула к его высокопревосходительству, не отправили даже вестовых и ординарцев!
– Я свое дело очень знаю! – отвечал сердито Адам Иванович вслед за удаляющимся городничим. – Иван Иванович, извольте назначить караул, вестовых и ординарцев к его высокопревосходительству.
– Ребята, кому следует на караул? Выходи! – скомандовал поручик.
И солдаты завели спор, кому следует итти в караул.
– Не прикажете ли, Адам Иванович, поставить две будки к воротам его высокопревосходительства?
– Непременно, непременно! Да не забудьте назначить двух часовых к экипажу его высокопревосходительства.
– Слушаюсь! – отвечал поручик.
Адам Иванович отправился, сопровождаемый вестовыми, к его высокопревосходительству.
Между тем все чиновные и служебные люди города, члены купечества и городской голова нахлынули в дом казначея и на цыпочках вошли в маленькую залу. В мундирах, с подобострастною важностью на лицах, построились они по старшинству у дверей комнаты, держась левою рукою за шпаги, а тремя пальцами правой придерживая по форме треугольные шляпы.
Наблюдая почтительное молчание, они смотрели на притворенные двери гостиной.
Приемная зала есть также сфера солнечного мира, в которой носятся планеты разной величины и свойства. Быстрый и яркий меркурий носится из кабинета в приемную, из приемной в кабинет, крутится бесом около солнца, важен чужим светом; чиновный юпитер, по уши в шитом воротнике, с четырьмя своими спутниками, расставив ноги, глядит на всех свысока; заслуженный лысый сатурн, приобретший за долговременную службу и понесенные труды светлый ореол, сидит молчаливо и важно в углу залы; холодный уран, с синим носом, угрюм и мрачен, стоит в другом углу; он в немилости у солнца, на него никто не смотрит, никто не видит его, кроме наблюдательных астрономов и семи жалких подчиненных. Марс, в красном воротнике, заложив палец за мундирную пуговицу, надут и рдян, стоит, вытянув неподвижную шею и передвигая вправо и влево зрачки, готовые всегда стать во фронт перед ясными очами начальника. Все прочие малой величины планеты и спутники, как неподвижные звезды, рассыпаны по зале, стоят в почтительном положении, посматривая на восток, ждут солнца. Люцифер повещает его… Взойдет оно, и важность планет исчезает, их не видно, в зале как будто никого нет, кроме солнца.
В зале казначея вся эта процессия была проще, провинциальное.
Но вот дверь в гостиную отворилась, все вздрогнули, вытянулись…
Вышел казначей.
– Тс! – произнес он тихо. – Его высокопревосходительство не могут принимать теперь, они уснули.
Все на цыпочках подошли к казначею, обступили его, осыпали вопросами; но его начальник, председатель магистрата, имеющий полное право на его особу, воспользовался этим правом, взял своего подчиненного за руку и отвел в сторону для допросов.
– Боже мой! – раздался громкий голос из гостиной. Председатель отскочил от казначея, рассыпавшийся фронт чиновников построился снова, казначей бросился в гостиную. Подле постели стоял лекарь с ложкой микстуры, которую он хотел влить в рот больного.
– Она совсем почти лишила меня рассудка и вольности, похищает то время, которое я обязан посвящать должности, возложенной государем и отечеством!.. – произнес больной и продолжал что-то невнятно; и вдруг, взбросив голову, вскочив с места, вскричал: – Что я вижу? Это дом Софии? Это храм, где обитает божество души моей!..
Лекарь взглянул на казначея; казначей весь вспыхнул; «Не понимаю, – подумал он, – когда его высокопревосходительство был у нас и видел дочь мою!»
Городничий, услышав голос его высокопревосходительства, не утерпел. «Я начальник города, я должен явиться к генерал-губернатору, да и что ж за такая особа казначей, что смеет входить к его высокопревосходительству без доклада!» – думал он и вошел в гостиную.
Больной бросил на него взор и вскричал:
– Кто ты, дерзкий?
– Ваше высокопревосходительство!.. Я… городничий… честь имею.
– Кто осмелился лишить меня первого в жизни удовольствия? Говори! – продолжал больной грозным голосом.
– Не могу знать, ваше высокопревосходительство!.. Я не был предуведомлен о вашем приезде… У меня и квартира готова для вашего высокопревосходительства… постоянно шесть лет исполняю я должность свою с рачительностью…
Во время слов городничего казначей и лекарь стояли в почтительном положении, вперив очи в землю; а больной продолжал что-то говорить про себя и вдруг произнес вслух, прервав слова городничего:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: