Юрий Визбор - Альтеpнатива веpшины Ключ

- Женить тебя, дядя Митя, надо, - сказал этот самый Николаич. - В форму войдешь, будешь бегать бегом от инфаркта.

- Моя невеста с косой ходит, - сказал дядя Митя.

- С косой - это хорошо, - неожиданно рассмеялся парень, - а вот наши беременные ходят. Вот это, старик, проблема мировая!

Парень взял журнал и вышел. Дядя Митя сел за стол, аккуратно сложил очки, воткнул их в старомодный футляр.

- Еще чайку? - спросил он у Володи.

- Нет, спасибо.

- Вот так и живем. Тут, когда камень этот покачнулся, я первый драпу дал, на протезе. Не поверишь, чуть не всех обогнал. отбежал в сторонку и вдруг думаю - чего я бегу? Жизнь прожита, а жить, оказывается, охота, ясна погода!

Вся команда, включая Марата, стояла на дороге перед компрессорной. С камня были уже сняты тросы и веревки, а сам камень был теперь виден из-за клетки стальной сети. Ребята стояли в тренировочных костюмах, и только Марат был при своем героическом виде, в каске, весь перепоясанный веревками. Все смотрели на дорогу, по которой шли самосвалы. Наконец показались две "Волги".

- Едут, - сообщил Руслан.

- Ну, - сказал Володя, - держитесь, моряки! Работу будет принимать какая-то шишка из главка. Чистый зверь, как говорят.

- Капитан, - быстро сказал Саша, - больше ни одного дня. Если что доделать - сегодня ночью.

Володя кивнул. Машины остановились около компрессорной. Из передней "Волги" вышел не кто иной, как Воронков. С ним была Юнна, еще какие-то люди. Улыбаясь, Воронков пошел к Володе.

- Старые знакомые, - сказал он, пожимая руку капитану. Как успехи?

- Нормально, - сказал Володя. Воронков обошел всех, со всеми поздоровался. Пожал руку и Марату, не сказав ему ни слова. Остановился, стал смотреть на камень.

- Когда закончили? - спросил он Юнну.

- Вчера, - ответила Юнна.

- Не трясло еще?

- Слава богу, нет.

- Жаль, а не слава богу, - сказал Воронков. Он повернулся к Володе.

- Юнна Александровна не сможет у вас принять работу, сказал он.

- Это почему? - грозно спросил Саша, но Воронков даже не посмотрел в его сторону. Он говорил только с капитаном.

- И я не могу у вас принять работу, - продолжал он. - Работу у вас примет только приличное землетрясение.

- Мы производили расчеты, Сергей Николаевич, - сказала Юнна.

- Расчеты - это хорошо, - с явной иронией сказал Воронков. А что происходит у Шайхометова?

- Леса нет, - сказала Юнна. - Железная дорога держит за горло. Отсюда все проблемы.

- Минутку, - прервал ее Воронков, - вы, Юнна Александровна, дойдите до слова "однако". Предположим: "однако к пятому августа недостатки будут устранены".

- Однако, - медленно сказала Юнна, - к пятому августа положение станет еще хуже.

Воронков грозно взглянул на Ковальскую, но ничего не сказал.

- Ладно, разберемся на месте у Шайхометова, - тяжело заключил он. Подошел к Марату.

- Ну как? Освоился? - спросил он у сына.

- Нормально, - солидно ответил Марат. - С энергией перебои частенько бывали.

- Где я тебя найду вечером?

- В общаге.

- Володя! - возмутился Воронков. - Ну как он у тебя говорит? В общаге!

- Не доглядел, - засмеялся Володя.

- Это я у тебя так говорю, - сказал Марат отцу. Воронков не нашел ответа и пошел к машине. Юнна торопливо сказала Володе:

- Как наш роман?

- Продолжается, - улыбнулся Володя. - Завтра утром мы улетаем.

- Мне тебе надо сообщить нечто важное. Где ты сегодня вечером?

- Там же, у столба. С десяти.

- С двенадцати, - сказала Юнна и села в машину.

Когда улеглась пыль, поднятая уехавшими машинами, Володя улыбнулся, захлопал в ладоши и сказал:

- Ну что, моряки, поздравляю!

Все стали пожимать друг другу руки. Володя подошел к молчавшему мрачному Петру Семушину и стукнул его по плечу.

- Ну, - сказал он, - а ты боялся.

- Я и сейчас боюсь, - ответил Петр. - И я хочу тебе сказать, капитан, вот что: лучше поругаться на земле, чем на горе.

- Я с тобой не ругался, Петр, - сказал Володя. - Я просто сторонник принципа единоначалия. Так меня научили на флоте.

- А я с тобой поругался, - сказал Петр. - Мысленно, конечно. Я тебе облегчу жизнь, капитан. Ты все равно должен выбирать идут только четверо. Я сам отказываюсь от горы.

Володя помолчал немного. Молчали и все вокруг.

- Когда мы с тобой последний раз ходили вместе? - спросил Володя.

- Пять лет назад, - сказал Руслан вместо Петра, - на стену Короны.

- Это когда гроза была, помнишь? - сказал Саша.

- Да-да, - сказал Володя, - мы тогда связали все железо и кинули вниз на сорокаметровом конце. Помнишь?

- А вы, дураки, - сказала Лида, - стали выталкивать из палатки Вадика Кавешникова, потому что у него было два вставных металлических зуба!

- Он, кстати, сильно сопротивлялся! - вспомнил Володя.

- А что ему оставалось делать? - сказал Петр и улыбнулся. Он запрыгал, как меченый атом: "Ребята, вы что, вы серьезно У меня двое детей, жена любит, вы что?"

Все смеялись.

- Да, славная была гора, - сказал Володя. - Ладно, Петр, решил так решил.

Возникла неловкая пауза.

- И что? Вы его выгнали? - неожиданно спросил Марат.

- Кого? - не понял Володя.

- С железными зубами.

- Это была шутка, Марат. Тогда было немного страшновато молнии били непрерывно, все железо светилось и гудело от электричества, из палатки нос страшно было высунуть. Однако нашелся один человек, который вышел на этот жуткий ливень и под эти молнии, собрал все наше железо - кошки, крючья, ледорубы, завязал все железо на длинную веревку и спустил вниз, чтобы молнии, которые очень любят бить в железо, миновали нас.

- Это ты, Володя? - спросил Марат.

- Это Петр, - ответил Володя.

Ясным ветреным утром команда была уже на аэродроме так громко называлось небольшое поле, где полоскалась под ветром полосатая "колбаса" на мачте и возле дощатого домика стоял одинокий вертолет. Отсюда, с плоскогорья, хорошо был виден город строителей - белый горох домов, спички подъемных кранов над серой ребристой ладонью плотины. Снаряжение было погружено, команда сидела на траве. Немного в стороне тоже возлежали на ветерке оба пилота. Единственный провожающий Петр.

Наконец на дороге, поднимавшейся к аэродрому, показалась машина. Впереди сидела женщина, все узнали Юнну. Пока машина подъезжала, Лида быстро, не глядя на Володю, сказала:

- Одна просьба. Сейчас ты будешь прощаться со своей пассией - не убивай меня до конца.

И, не дождавшись ответа, отошла. В машине кроме Юнны оказались Воронков и Марат. Воронков вышел и уже издали заговорил:

- Ну что, Володя? Мы тут с товарищами обменялись - отдаю я его тебе. Но так договорились - никаких подъемов, пусть сидит внизу, занимается хозработами. И требовать с него построже! Тем более что я еще должен остаться здесь. А вообще, - Воронков сделал попытку погладить сына по голове,отчего Марат недовольно уклонился, - верный мы взяли курс на трудовое воспитание. Есть сдвиги в положительную сторону! Ну, давайте прощаться? Как говорили в наше время - от винта!