Г Владимов - Три минуты молчания

- Тоже мне работа! - сказал третий. - Смех! - Он вынырнул в темноту, потом вернулся. - Э, ты не спишь? Мне за тобой второй раз идти охоты мало.

-Иду.

- Так и пойдешь в телогрейке? А курточка где?

- Пропала.

- Ну и дурак. Я говорил: махнемся. У меня б не пропала.

Я пошел за ним. Спросонья на его дождевик ориентировался. Мы добрались до кухтыльника, вскарабкались по сетке на крыло. Дверь меня толкнула в спину - я полрубки пролетел и повис на штурвале. Потом огляделся - здесь еще кеп был, Жора-штурман и Граков. В радиорубке сидел "маркони" с наушниками, бормотал в микрофон:

- База, я восемьсот пятнадцатый... Как слышите, база?..

Я взялся за шпаги и навалился на штурвал грудью, а ноги расставил пошире. И тогда уже доложился по форме:

- Матрос Шалай. Разрешите заступить?

- Заступил уже, - сказал кеп. - Почему не Буров? Заболел, что ли?

Жора-штурман вместо меня ответил:

- Знаю я, чем он болен. И чем это лечат, тоже знаю. Ну стой, раз вызвался.

Кеп встал у телеграфа, подвигал рукояткой.

- Руль право клади, - сказал он мне. - Право на борт. Не стой лагом.

- Есть. - Я положил руля до отказа. Без хода он совсем легко перекладывался. - Право на борту!

Кеп хмыкнул:

- Не разучился.

- Удивительно, - сказал Граков. - Как они у тебя вообще не разучились на вахту ходить.

Кеп не ответил, вынул свисток из переговорной трубы, которая в машину, и дунул. Там, внизу, свистнуло. Но никто не подошел.

Кеп заткнул трубу.

- Вымерли они там, что ли?..

Дверь распахнулась, кто-то ввалился и встал у крайнего окна, расставив ноги. Я покосился - "дед" обтирал руки ветошью и смотрел в стекло, заляпанное снегом и пеной.

- Что скажешь? - спросил кеп.

"Дед" ответил, не повернув головы:

- Твое теперь слово.

- А ход где?

- Пожалуйста.

"Дед" взялся за трубу, свистнул в нее. Там подошли:

- Второй механик слушает.

"Дед" снова встал у окна.

- Але! - сказали внизу. - Слушаю.

- Скажите на милость! - Кеп подошел к трубе. - Ну, давай там, подкинь оборотиков. Средним хоть можешь?

"Дед" сказал, не поворачиваясь:

- Средним я ему запретил. Малым может.

- Зачем чинили, спрашивается? Если б ты его не остановил тогда, мы бы уже с базой встретились. Скажешь, опять глупости говорю?

- Опять говоришь.

Кеп взохнул.

- Ты хоть перед матросом меня не порочь. - Он сказал в трубу: - Малым давай назад.

Шпаги мне надавили на ладони. Качка переменилась, пароход приводился кормой к волне.

- За малый тоже тебе спасибо, Сергей Андреич, - сказал Граков. - Теперь хоть шлюпку можно вывести с-на ветра.

- Шлюпка-то одна теперь? - спросил "дед".

Кеп ответил - не очень уверенно:

- Другую - починить можно. Брезентом обтянуть.

- Ну, это когда починим, тогда и считать ее будем. А пока - одна годная. Так... А кто ж в нее сядет? Граков, кого посадишь в нее?

- Не понимаю вопроса. Есть инструкция, кому в первую очередь.

- Положено - пассажиров.

Граков сказал, усмехаясь:

- Ну, пассажиров-то, собственно, я один. Могу уступить свою очередь.

- Очередь или шлюпку?

- Сергей Андреич, по-моему, ясней ясного: в первую очередь люди постарше. Ну, а помоложе - используют другие плавсредства. Уже какие найдутся. Что тут можно возразить?

- Ничего, - сказал "дед". - Кроме того, что и молодым жить охота.

Граков развел руками. Одной, вернее, другой-то он за петлю на окне держался.

- Ну, не будем заранее предаваться унынию. Опыт нам говорит другое. Люди по нескольку суток держались, не говоря уже - часов. И на чем только! Кстати, и твой собственный опыт, Сергей Андреич, он тоже поучителен.

- Ну, мне-то легче было, - сказал "дед". - Мне все-таки немцы помогли, ты же знаешь.

- Бросьте вы, - кеп вмешался. - Нашли время счеты сводить.

- Какие счеты, Петр Николаич? Просто Сергею Андреичу угодно подозревать меня, так сказать, в личной трусости.

- А я не подозреваю, - сказал "дед". - Я это просто наблюдаю визуально.

Граков помолчал и сказал с грустью:

- Николаич, ты, прости меня, здесь хозяин, в рубке. Так что попрошу вмешаться. И, может быть, кое-кого удалить. В данном случае, мою власть можешь не учитывать. Одного из нас. Это уж на твой выбор.

- Да бросьте вы... Тут без вас голова пухнет!

- Нет уж, Николаич, решай.

Кеп засопел, заходил по рубке от двери до двери.

- Так что? - спросил Граков.

- А ну вас... - Кеп взялся за голову. - Ну, Сергей Андреич, ну будь ты посмирнее, ей-Богу.

- Так, - сказал Граков. - Одному из нас предложено быть посмирнее. Следовательно, удалиться нужно другому. Именно мне. Спасибо, Николаич, добро.

Он пошел из рубки. Но дверью не хлопнул, как я ожидал. Наоборот, очень даже вежливо прикрыл.

"Дед" повернулся от окна.

- Николаич, можно ли так себя терять, как ты потерял? Зачем ты шлюпочную пробил, когда судно еще на плаву и его спасать нужно и на нем спасаться?

- Что хочешь сказать? Я людям губитель?

- Себе прежде. Ну, и людям тоже. Ты не подумал, что тебя с ними захлестнуть может в такую погоду. А ты подумал, что тебе выгоднее все судно потерять вместе с сетями, чем одни сети. Тогда бы тебя не судили - ты команду спасал. А так, поди, и засудят - за то, что выметал перед штормом. Не знаю, сам ты до этого додумался или кто посоветовал... Я твое положение понимаю. Но коли попал между двумя страхами, так хоть выбирай, который побольше! И уж его одного бойся.

Кеп походил молча по рубке, встал у меня за спиной.

- Так и будешь держать право на борту? Одерживай.

Я отпустил штурвал, и он сам раскрутился. Я не удержал его локтем, навалился грудью, едва поймал его за шпаги.

- Поберегись, рулевой, - сказал "дед". - При заднем ходе и руки поломать может... Оно, конечно, лучше бы носом пойти, как люди ходят, да сети жалко бросить.

- Насчет сетей, - сказал кеп, - дебатов не будем разводить.

Опять он заходил от двери к двери. Прямо как тигр по клетке. Нервировал он меня здорово.

В переговорной трубе свистнуло - из его каюты. Кеп вынул свисток, приложился ухом. Труба ему что-то вещала раскатисто, с дребезгом.

- Добро, - кеп заткнул трубу. - Напоминает - глубину смерить. Нужны мне его напоминания. Ну-к, смерь-ка там.

Третий зашел в штурманскую. Запищал эхолот.

- Тридцать пять. Даже меньше.

- Скоро вожак начнет задевать, - сказал кеп. - Может, он удержит?

- Такого еще в мировой практике не было, - сказал "дед". - Так мы, глядишь, и в новаторы выйдем.

Мы смотрели молча в черные окна. Колко звенел об них снег, потом его смывало пеной.

Вдруг запищал передатчик, и "маркони" быстренько забормотал:

- База, база, я восемьсот пятнадцатый, вас слушаю.

- Как себя чувствуете, восемьсот пятнадцатый? - спросила база.

Кеп кинулся в радиорубку, схватил микрофон.

- На вас надеемся. Куда вы там делись?

- С буксирами тут поговорили. Два буксира спасательных к вам идут из Северного моря. "Отчаянный" и "Молодой". Не исключено, что они раньше нас подойдут.