Юля Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

У старших одна имеется - Лена Шварц, и ту берегут как зеницу ока чужим не выдают.

В общем, о Бедной девушке кроме меня писать некому - и приходится писать дальше - хотя это очень, очень трудно - написать целый роман.

И к тому же не понятно - зачем?

Все, что я хотела рассказать о Бедных девушках - я уже рассказала в своих песнях. Все эти слова, "что давно лежат в копилке" - уже выкрикнуты. И что самое замечательное - услышаны! Я выхожу на сцену и два часа подряд рассказываю - пропеваю вот эту самую историю - о том как "любовь и бедность навсегда меня поймали в сети..." И зачем еще роман?

Роман это тяжелое испытание. Ну, как съедение крысы при приеме в масонскую ложу. Потому что не девичье это дело - писать романы. КРУТИТЬ и ЧИТАТЬ - вот что должны делать девушки с романами.

А писать - это труд - то есть вообще вредное занятие. Другое дело сочинять! Сочинять можно и в трамвае и в аллее тенистого сада. Сочинять можно стихи, песни и сказки - вот этим-то я раньше и занималась...

Но в том-то и заключается горькая доля не просто девушки, а девушки БЕДНОЙ, что ей часто приходиться трудиться и делать всякую не вполне девичью работу - например, проводить водопровод (об этом я расскажу позже!) или вот писать роман. Ладно уж - съем я эту крысу. И попотчую ею любезного читателя. И буду называться уж никакая не "Наша Ахматова" - пожилая поэтесса, а вместе с другими ребятами с нашего двора - "Молодые прозаики Петербурга". Не обязательно "ИЗВЕСТНЫЕ", можно просто "Подающие надежды". Есть такие выражения - скажешь - начинается счастье и какой-то запах весны - "Подающие надежды", или "Молодой человек" - как здорово услышать такое!

"Молодой человек!"

А у меня:

БЕДНАЯ ДЕВУШКА.

В Питере они были двух видов - богемные и научно-технические. У большинства технических был нормированный рабочий день. Вообще они были другие. О них чудно написал Валера Попов, что-то вроде "... Наши девушки, с их чистенькими кухоньками, кофеварками и ликером "Вана Таллин", в уютных однокомнатных квартирках где-то севернее Муринского ручья. ..." Ну, севернее Муринского ручья - это уж попозже, а сначала с родителями, или в коммуналках, и мальчики ихние - тоже. Не было у них ни мастерских, ни котелен, ни подвалов, ни чердаков. И девушек своих они МУЧИЛИ. Нас богемных, наши не мучили - если надо было соблазнить девушку и вообще СКЛОНИТЬ - ее вели в чердаки и подвалы - мастерские - котельные, обкуривали клубами Беломорного дыма, заливали по самое горлышко портвейном "Русский лес" и под победные звуки гитары ... без мебели, без книг, на старом, продавленном диванчике...

А эти! Научно-технические! Они что делали? Помните? Они их - везли на природу! В поход! На СВЕЖИЙ ВОЗДУХ, который на самом деле называется ХОЛОД или ЖАРА! А еще КОМАРЫ! В настоящее Белое море, в настоящий Русский лес!

И там их заставляли - прыгать в байдарках по порогам, удить рыбу, потом еще разводить костры! Ставить палатки! Готовить уху! Ужас какой! И только после всего этого, начинались победные звуки гитары... Мне их всегда было жалко. Причем некоторые уже подсаживались на этот свежий воздух - как на наркоту и жить без него не могли! Бедные БЕДНЫЕ девушки...

А еще вставать рано утром! Трястись в трех видах транспорта в родное НИИ... Ну, дальше там уже было все хорошо - здоровый коллектив, обсуждение последней "Иностранки", Самиздата-Тамиздата, курилка, нарезание овощей для супа прямо на рабочем месте - за пульманом, и всякие иные милые сердцу вещи.

А потом им опять было плохо - домой на трех видах... И всю неделю рано вставать. Как они держались вот такими - ДЕВУШКАМИ, непонятно. Вот такими Иринами-Маринами - без ни хуя денег, после этих трамваев-автобусов,

без шмотья, даже и без информации, о том, что там носят в Париже в этом сезоне, просто в "брючках-свитерках" - задолго до яппи - изобрели эту моду наши итээровские Бедные девушки.

И эти вечные стрижки "под мальчика" - на волосы уж не было сил утренняя очередь в коммунальную ванну... Вот такие они были - невесть откуда вылупившиеся питерские "подснежники - подмальчики".

Они так и не состарились - ТЕ первые - никогда не стали тетками - так и ходят по Питеру в своих неизменных "брючках-свитерках" - Подмальчики - под 70 - немножко морщин - вот и вся перемена. А уж дочки их, сорокалетние - и вовсе сошли бы этим мамам за внучек - если б рядом не было уже и конкретно-реальных внучек - и опять "брючки-свитерочки-стрижечки" - только это все уже "яппи-стиль", и вроде бы не наши Бедные девушки изобрели его от бедности, а где-то там в Париже, Милане - великие дизайнеры - для удобства.

Ирины-Марины... Аллочки-Беллочки... севернее Муринского ручья... с кофеваркой и "Вана-Таллином"... научно-технические.

И, богемные - "подруги поэтов" - счастливые обладательницы ненормированного рабочего дня - моды были другие - все из Апраксинской комиссионки - теперь этот стиль называется "Винтадж" - "Из бабушкиного сундука". И волосы можно было позволить себе подлинней. Да и на Муринский ручей с кофеваркрй не удавалось заработать никогда - эти поили чаем в коммуналках. Зато в центре. Вот, пожалуй, разница и заканчивается - все равно это было одно племя - НАШИ БЕДНЫЕ ДЕВУШКИ. Героически содержавшие себя в такой неистребимо - нестерпимой девичьей прелести, что все в этом ГОРОДЕ писалось, рисовалось, пелось, игралось на гитарах и на сценах - для них, для них ненаглядных.

Мамы, дочки, внучки - внучкам уже по двадцать, и вот они стоят в "Фишке" и слушают "Билли,с Бэнд" - или старого Рекшана, или еще кого... иногда даже и меня. Все они выжили тут в очередной раз - ну да, дома и камни помогают. А ТАМ? А там - ПЕРВАЯ ЗИМА. А за ней вторая...

Что там с ними происходит? И с теми и с другими.

Сначала те - которые не богема, которые НЕ Я, которые "брючки-свитерки:

Во-первых, их образ жизни меняется не очень резко - ну сначала немножко учебы на всяких курсах, а потом - привычная ситуация раннего вставания и тряски в метро.

Там на работе - все другое - работа на износ - нет друзей-подружек, нет задушевных разговоров - в обеденный перерыв нормальное американское общение - обсуждение еды и, увиденного по телеку. А дома - сил хватает только на то, чтобы посмотреть этот телек.

Может быть по этому - от сознания этого, я там, в Америке никаких романов не писала, а только песни или очень короткие притчи - в пару страниц - что-то, что и такая уставшая Бедная девушка сможет воспринять...

Во-вторых, эти Бедные девушки превратились в богатых. И вот я встречаю в кафе "Энивей" такую Ирину-Марину, Аллочку-Беллочку - ну из тех, что стояли в "Сайгоне" с маленьким двойным - НАШУ ДЕВУШКУ - милого Подмальчика с живыми черными глазами, и она говорит:

Мы с мужем наконец съездили в Прагу - это что-то потрясающее!

Ну конешно - ПРАГА! Там - НАШ КАФКА, там НАШ ГАШЕК ... (Кузьминский говорил : "...В одно и то же время, в одном городе жили два человека - Гашек и Кафка - невозможно в это поверить - кажется, что они жили в разное время и в разных местах..."), и там - Пражское Гетто, по которому ходит ОН - НАШ ГОЛЕМ.