Олесь Бенюх - Подари себе рай (Действо 3)

Элис и Сергей встали в этот день около двенадцати.

- Сереженька, а мы на свадьбу не опоздаем? - спросила она, взглянув на часы и сладко потягиваясь.

- Сколько сейчас? - спросил он и зевнул так, что за ушами звонко хрястнули какие-то косточки. - Без пяти полдень? Не-а. Тут езды на моем "адмирале" от силы три часа. А сбор гостей в семь. Так что если часа в четыре, ну, ладно, ладно - в три выехать, то будет в самый раз.

Успокоившись, Элис пошла умываться, но через пару минут высунула голову из приоткрытой двери.

- Сержик, - притворно-плаксивым голосом прохныкала она, - хочу пошалить с тобой в ванночке!

- Сейчас иду, не наливай слишком много, а то польется через край, откликнулся он, улыбнувшись. - Только выдам звонок в редакцию.

Тут же подумал: "Конспирирую по инерции. Она уже все знает".

После водных "шалостей" Элис еще минут сорок приводила себя в порядок перед зеркалом. Напевала при этом: "Макияж, макияж! Ты себя покраше мажь!" Когда они спустились на первый этаж, она долго выбирала подарки в сувенирных киосках. Наконец, взяла два оренбургских, два кашемировых платка, пять шкатулок мастеров Палеха и Мстеры.

- Куда столько? - удивился он.

- Я хоть на русской свадьбе и не бывала, но порядки знаю, назидательно ответила Элис. И украдкой, так, чтобы видел только он, показала ему язык. - Подарки вручают не только жениху и невесте. Есть еще свекор и свекровь, тесть и теща.

- Да држки-подружки, - в тон ей ответил он. И тоже высунул язык.

В ресторане метрдотель Порфирий Никитич проводил их к столику Элис.

- Порфирий, меню не надо, да? - она посмотрела на Сергея. Он кивнул и она продолжала: - Мы едем на свадьбу...

- Понял! - тотчас сообразил опытный ресторатор. - Чего-нибудь легонького...

- И побыстрее, Порфирьич, - Сергей посмотрел на часы. - Через полчасика нам уже надо двигаться.

- Не извольте беспокоится, все будет в полном ажуре!

И вскоре на столе появились зернистая икра с маслицем, печеночный паштет, селедочка с горячей картошечкой, овощной салат.

- Карпик в сметанке через семь с половиной минут, - радостно доложил официант. И вопрошающе посмотрел на Сергея, выразительно щелкнув себя пальцем по подбородку. Тот раскрыл было рот, но Элис приложила к его губам ладонь:

- Никакой выпивки, Никол. Он за рулем, поездка дальняя, и вообще мы едем на свадьбу.

- Слушаюсь, мисс Элис.

От гостиницы они "отчалили" (это словечко ей очень понравилось) в три тридцать.

- С Богом отчалили! - напутствовал их швейцар дядя Миша, тряхнув седой бородой до пояса и "адмирал" плавно и величественно выплыл на Ленинградский проспект. Легко обгоняя "победы" и "фольксвагены", "москвичи" и "кадеты", "капитаны" и "хорьхи", Сергей привычно держал в узде послушные опытной руке двести с лишним лошадиных сил.

- Как скучно видеть унылое однообразие автомобильных марок, вздохнула Элис. - Как ты думаешь, если бы всё разнообразие наших четырехколесных табунов да выпустить на русские просторы, а?

- И не только русские, - не сразу ответил Сергей. Его мысли были далеко. Он вспомнил, как был на первой для него американской свадьбе. Элис была в редакционной командировке где-то в Южной Америке и он отправился в Западную Вирджинию один. Ныряя вверх и вниз по горным змеевидным дорогам на верном, преданном "обворожительном" (это было уже после отъезда Ивана домой), он то и дело посмеивался, вспоминая как сами жители этого штата в патриотическом экстазе называют его "Рай - почти". Правда, сами же оговариваются: "Горы у нас такие крутые, что коровы не скатываются по ним вниз только потому, что держат друг друга за хвост. А долины между ними такие узкие, что даже худые овцы по ним едва протискиваются, обдирая в кровь бока". По федеральному шоссе 48 ("Когда же у нас будут такие дороги?") он миновал Моргантаун, Вестон, Чарльстон и вскоре прибыл в Хантингтон. Пригласил его владелец местной газеты, чей сын женился на дочери мэра. Сергей не помнил, когда он последний раз был в церкви. Наверное, в детстве. Однако через всё - гражданскую войну, комсомольские и партийные должности, службу в органах - пронес в душе неяркий, но ровно теплящийся огонек веры. Первая часть свадьбы в Хантингтоне естественно проходила в церкви, насколько он помнил - пресвитерианской. Старший брат жениха привез его туда из гостиницы на своей машине. Всю дорогу они обменивались анекдотами о свадьбах и тещах и вошли в храм в веселом настроении. И там, с первой же секунды его нежданно-негаданно охватило полузабытое чувство возвышенного спокойствия, благоговения перед таинственным величием высшей чистоты, высшей правды, высшей любви. И он обрадовался, что с годами это чувство не умерло в нем, что он не растерял его по жизненным ухабам, под давлением обстоятельств и нажимом духовных мытарей. Зорко следя за дорогой, он долго мучился, пытаясь понять почему вдруг он вспомнил о той в общем-то приятной, но мало примечательной поездке в Западную Вирджинию. Пока не мелькнула слева за окном недалеко от дороги сельская церквушка. Ну, конечно же, воспоминания эти навеяла церковь у Сокола, в которой по преданию женился князь Петр Иванович Багратион. "Славное воспоминание", - подумал он. И сказал вслух:

- Славное воспоминание!

- Ты о чем? - спросила Элис. И он стал рассказывать ей о той поездке и, главное, о возрождении чувства веры. Элис слушала внимательно и ей было приятно и радостно то, что она слышала.

- Я всегда так боялась задать тебе вопрос о вере, - призналась она, прижимаясь головой к его плечу.

- Да, вера - это очень, очень личное. Если она истинная, настоящая это самое личное чувство, ощущение, духовное достояние, какое только может быть у человека.

Отвечая на эти его слова, она потянулась к его щеке губами. "Как я люблю тебя, Сереженька!" Она тоже обратила внимание на ту же церковь. Свежепокрашенная, с позолоченным крестом, яркая и нарядная, она была одним из двадцати тысяч храмов, восстановленных и открытых указом Верховного. Эта праздничная игрушечность вернула Элис в детство. Она вспомнила, как плакала, когда ее крестили. Вода в купели была холодная, попала в уши, она пару раз хлебнула ее, когда священник окунул ее в третий раз. Крещение было поздним, ей было уже три с половиной года (мать была католичкой, отец ярым приверженцем англиканской церкви, они никак не могли договориться, по какому обряду крестить дочь). Это крепко засело в ее памяти. Сейчас, представив себе всю эту сцену, она от души рассмеялась.

- Ты чего? - спросил, улыбаясь, Сергей. И тут увидел километрах в полутора стоявший у левой обочины бензовоз. "Адмирал" мчался под уклон, шоссе было пустынно.

"Здоровый бензовоз, трофейный", - подумал Сергей и понял, что тот двинулся с места. Расстояние между двумя машинами стремительно таяло. "Куда-то торопится, дядя", - Сергей вдруг осознал, что многотонная громадина выскочила на его полосу. Он моментально среагировал и предельно вывернул руль, но скорость была слишком велика и избежать катастрофу было уже невозможно. Вместо лобового столкновения бензовоз ударил "адмирал" в бок. И в мгновение ока красавец-лимузин превратился в сплюснутую груду металла. Увлекая ее за собой, бензовоз медленно пополз под откос, грузно перевернулся раз, другой, третий - и через несколько секунд взорвался. Его водитель чудом сумел выскочить из кабины, попал под взрывную волну и его отбросило метров на пятьдесят на другую сторону шоссе...