Александр Браудо - Очерки и воспоминания

Борьба А. И. за бережное отношение к интересам Poccии и его настояния на том, чтобы понятия "русское правительство" {106} и "русский народ" ясно разграничивались в виду особых условий в Poccии того времени, затруднялись тем, что из-за трудностей сношений с Россией, немало материала доставлялось в газету видными русскими и еврейскими политическими эмигрантами левого крыла - социалистами-революционерами и социал-демократами. Достаточно сказать, что среди сотрудников журнала были такие лица, как Рубанович, Черкесов, Степанковский, Фельдман, Трусевич, Житловский, Соскис, Расторгуев, Маслов, Дан, Вельтман-Павлович, Алексинский, Ракитников. Максимов, Рафалович, Петров, Вера Фигнер и целый ряд других лип, впоследствии игравших крупную роль в революционном движении 1917 и 1918 годов, чтобы понять как трудно было Александру Исаевичу проводить свою точку зрения.

"Darkest Russia" имела значительный успех, так как журнал расходился в 5.000 экземпляров, посылался многим членам парламента в Англии, в редакции газет, писателям, журналистам и целому ряду других лиц, которые могли иметь влияние на общественное мнение. Пока русское правительство не спохватилось и не встревожилось, газета получалась замаскированным путем и в России.

В Америку посылалось по специально отобранным адресам свыше тысячи экземпляров, и хотя газета перестала выходить в день объявления войны Англией (4-го августа 1911 года), еврейское общественное мнение Америки к тому времени было достаточно подготовлено, чтобы требовать, как цену за доброжелательное отношение к Антанте, вмешательства со стороны Англии и Франции в вопросе об изменении еврейской политики русского правительства.

В 1912 году устроена была поездка английских парламентариев в Poccию. Entente Cordiale к тому времени считалась уже фактом твердо установленным, и английские парламентарии, которым предстояло поддерживать свое правительство во время войны, имели в виду войти в контакт с руководящими сферами Думы и убедиться, насколько в предстоящих совместных испытаниях можно полагаться на то, что русское правительство сможет опираться на русское общественное мнение. Как впоследствии и оказалось в действительности, еврейский вопрос в Poccии был большим тормозом в укреплении влияния союзников в {107} нейтральных странах, особенно в Америке.

В интересах самой России и для того, чтобы она могла играть соответствующую роль среди западноевропейских держав, надо было ослабить остроту еврейского вопроса, т. е. провести какую-нибудь реформу, которая показала бы общественному мнению мира, что Poccия сама готова устранить причины розни внутри страны. Предполагалось, и оптимисты, в том числе и А. И., надеялись, что английская парламентская делегация во время пребывания в России, могла бы побудить и думцев, а через них и правительство к такому изменению тона. При помощи своих друзей специалистов А. И. подготовил записку, которая подробно излагала юридическое и социальное положение евреев в России и предлагала минимум необходимых реформ. Записка была обработана на английском языке Л. Вульфом и издана в виде отдельной брошюры (The legal sufferings of the jews in Russia) с предисловием известного государствоведа Дайси.

Все члены парламентской делегации были снабжены экземпляром ее. С целым рядом членов этой делегации велись в Лондоне предварительные разговоры, и когда они очутились в Петербурге, А. И. взял на себя устройство всех тех разговоров с представителями русской бюрократии, на которых англичане должны были влиять.

Контакт А. И. с Лондоном оказался в высшей степени важным во время разбирательства дела Бейлиса, когда суд потребовал приложения к делу заверенного текста известной папской буллы по поводу обвинения евреев в ритуальных убийствах. А. И. принимал самое активное участие в организации защиты и подготовки исторического материала, нужного защитникам. Когда эта булла понадобилась, телеграмма А. И. в Лондон побудила лорда Ротшильда обратиться в английский форейн-офис, который послал телеграфную инструкцию английскому послу в Риме получить эту буллу. В течение трех дней после отсылки телеграммы в Лондон булла была с нарочным доставлена из Рима в Киев.

С началом войны методы влияния на русское правительство должны были радикально измениться. В условиях военных действий нельзя было вести пропаганды в иностранной прессе за внутреннюю реформу, как бы ни важна была эта реформа для самого успеха войны. Пришлось ограничиться {108} переговорами исключительно в политических кругах, которые имели сношения с правительством. Опять на долю А. И. выпала задача установления регулярных сношений с еврейскими Комитетами в странах союзников.

Благодаря материалам, которые А. И. доставлял в Англию, английское и французское правительства, очень осторожно и с большими колебаниями, подготовили целый ряд шагов, которые должны были сдвинуть русское правительство с точки сопротивления улучшению правовых условий жизни русского еврейства. В 1916 году английское правительство просило Англо-еврейский Комитет получить от его друзей в Петрограде тот минимальный план реформ, который бы временно, пока длилась война, удовлетворил русских евреев. Летом 1916 года этот план был прислан в Лондон Александром Исаевичем.

Правительства союзников вели между собой по этому поводу переговоры, когда вспыхнула революция. Реформа была осуществлена новым русским правительством.

Д. Мовшович. {109}

А. И. БРАУДО И ВОПРОСЫ ЕВРЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ

(С. Гинзбург)

Принято говорить о решающем влиянии среды и воспитания на личность, на выработку основных черт ее характера. Если бы еще требовались новые подтверждения, что правило это не во всех случаях может претендовать на безусловную достоверность, то разительным примером тому мог бы служить А. И. Браудо.

Он родился в ассимилированной еврейской семье, которой чужды были еврейские интересы; юность провел в городе Владимире, вдали от злополучной "черты", где не имел еврейских товарищей и редко встречался с единоверцами вообще. Еврейский элемент играл весьма незначительную роль в его воспитании; древнееврейского языка и его литературы он не знал и даже с разговорным "идиш" он совершенно не был знаком. Казалось бы, все складывалось так, чтобы выработать из него человека ассимилированного, оторванного от своего народа. Между тем, в действительности произошло совершенно иное. Интересы еврейства оказались ему чрезвычайно близкими и дорогими.

Я разумею не только его неустанные труды и усилия, направленные к борьбе за еврейское равноправие, к борьбе против клеветы и поклепов, сыпавшихся непрерывно на русских евреев со стороны известной части печати и реакционных общественных кругов. Гуманист, в лучшем смысле этого слова, политический деятель, глубоко преданный заветам свободы, права и равенства, - А. И. несомненно откликался бы на еврейские страдания и в том случае, если бы он лично не был евреем.