Аркадий Вайнер - Я, следователь..

– Вы хотели поговорить со мной?

– Да,– сказал я и отодвинул тарелку…

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

Элги Смилдзини

Вопрос. Что произошло вечером тринадцатого сентября в ресторане «Перле»?

Ответ. В этот день я работала в вечернюю смену. За мой столик сели мужчина и женщина. Через некоторое время я увидела, что к ним подошел какой-то мужчина, сильно пьяный, что-то сказал моим клиентам, а потом подсел к ним. Вскоре я поняла, что они ругаются, и пошла к столику. В этот момент подошедший вскочил и схватился за свой стул. Мой клиент тоже вскочил и взял со стола бутылку. Поднялся крик, и обоих мужчин схватили за руки подбежавшие с разных сторон люди. Кто-то вызвал милицию, и дебоширов забрали. Меня пригласили, составили протокол, записали мое объяснение, и я ушла. Что было дальше – я не знаю…

…Красивая девушка, эта Элга. Я и не знал раньше, что у латышек бывают такие черные волосы. А глаза – огромные, серые, со смешинкой. Ее, видимо, сильно удивил мой визит: расспрашивать спустя две недели о какой-то пустяковой пьяной сваре! Она ведь не знала, кто в действительности участвовал в скандале. Поэтому ничего особенного и не запомнила. Я сказал:

– Вы помните, как выглядел ваш клиент?

– Да, приблизительно. Он – высокий, темный, по-моему, черноволосый. На какой-то руке – не помню – не хватает пальца или двух.

Я подумал и спросил – на всякий случай:

– А где была в это время его спутница? Элга удивилась:

– Как – где? Она тоже пошла в милицию. Но ее, по-моему, не допрашивали, разобрались без нее. Кстати, пока мы там сидели в коридоре, мы с ней разговорились.

– Так-так. И что она о себе сказала?

– Зовут ее Ванда, она выступает с эстрадными песнями в каком-то кафе или ресторане на взморье.

– А где она живет? Элга пожала плечами:

– Мы об этом не говорили…

Я не сдержался и ударил кулаком по столу:

– Ах, черт, досада какая!

Элга иронически подняла бровь:

– Можно подумать, что вы послали меня с заданием, а я его не выполнила…

Я сообразил, что веду себя нелепо, и сказал тихо:

– Не обижайтесь, Элга. Просто мне сейчас очень нужна эта Ванда.

Элга сочувственно улыбнулась:

– Она очень красивая женщина…

– Мне на это наплевать! Тысячу раз наплевать! Мне не смотреть на нее, мне поговорить с ней надо! Вы себе не представляете, как это важно!

– Я действительно этого себе не представляю,– с нажимом сказала Элга.– Вы ведь только спрашиваете, а я только отвечаю.

Я оценивающе посмотрел на нее и, еще не решаясь быть до конца откровенным, попытался отшутиться:

– Я воюю вот под этим лозунгом,– и указал на плакат «Пьянству -бой!».

Элга без улыбки сказала:

– И стоит кому-нибудь подраться в ресторане, как вы приезжаете за тридевять земель?..

Я внимательно посмотрел на нее и решился:

– Скандал, который здесь произошел, затеял ваш городской чемпион-алкоголик, так?

– Так.

– Спутник Ванды в нем не виноват?..

– Так.

– Так вот, он человек тихий. Ему скандалы не нужны. Потому что он бандит и убийца. За ним я и приехал за тридевять земель… Послушайте, Элга, вы могли бы при встрече узнать эту Ванду?

– Конечно…– тихо сказала девушка.

Я шел в гостиницу пешком и раздумывал, как бы мне отыскать эту самую Ванду. Запрос давать бессмысленно. В Риге может быть тысяча Ванд, высоких, полных блондинок, до 30 лет. Певица? Но они не нанимаются через концертное объединение. В трест общественного питания? А если кафе не относится к городскому тресту? Голова кругом идет. Остается только один путь. Я зашел в автомат и позвонил Элге…

Ветер с моря нес косой холодный дождь. Сонно кряхтели, встряхиваясь время от времени, два черных лебедя в городском пруду. Вот дураки, мокнут и мерзнут здесь, когда могли бы давно уже лететь на юг, к солнышку. Ведь у них нет на руках безнадежного уголовного дела. И не надо искать Ванду…

Я проснулся оттого, что было очень светло и очень холодно. Вскочил с кровати и подбежал к открытому окну. Еще не облетевшие деревья, крыши автомобилей, тротуары, подоконник были покрыты снегом, плотным, тяжелым, как мороженое. И я вдруг с тоской подумал о черных лебедях, которых видел вчера.

Подошел к зеркалу, посмотрел на свои худые плечи, посиневшую от холода кожу в пупырышках, рваный багровый шрам поперек груди и плюнул от досады на блестящий паркетный пол. До чего же глупо устроен мир! Ведь красивый человек с с-амого рождения имеет фору перед всеми остальными. А вот что делать нам, если, особенно по утрам, противно на себя в зеркало смотреть? Но все-таки я смотрел, наклоняя во все стороны голову. Спасибо, хоть не лысею и не седею. Я вспомнил, что в книжках у следователей почему-то «седеющие виски». Это такой же обязательный атрибут, как две руки, штаны и пистолет. Непременно седеющие виски, на худой конец – совсем седые. Вот уж ерунда. Большинство следователей – люди довольно молодые. Самому старому из знакомых мне следователей – Пашке Каргину – сорок два года. И виски у него не «седеющие». Может быть, правда, потому, что он совсем лысый?

В десять часов пришел мой старинный приятель, следователь рижской милиции Янис Круминь. Тоже молодой, но степенный, немногословный, добро-голубоглазый, он уселся в глубокое гостиничное кресло и погрузился в сосредоточенное молчание.

Я включил радио, взял из тумбочки электробритву и начал скоблить физиономию. Диктор радостно вещал: «По сведениям синоптиков, столь раннего сентябрьского снегопада в Риге не наблюдалось последние восемьдесят два года…»

Я сказал меланхолически:

– Просто это я к вам не приезжал в сентябре последние восемьдесят два года… Ведь за мной и в очередь никто не становится.

– Да, этот снег тебе совсем ни к чему,– подумав, серьезно отозвался Круминь.

– Из-за этой погоды все курортники разбегутся,– сказал я.– Тогда и кафе, где поет эта самая Ванда, могут прикрыть ко всем чертям… Ищи-свищи потом. Мно-ого их, девушек с прекрасным именем Ванда… Слушай, Янис, а что будет с лебедями?

– С какими лебедями?– деловито спросил Круминь.

Я махнул рукой:

– А-а, это я так… Ах, как мне нужна эта Ванда!

– Понимаю,– кивнул головой Круминь.

– Я вожделею к ней сейчас куда больше, чем дебошир Иванов.

– Не понимаю,– сказал Круминь, не обнаруживая чувства юмора.

Я походил по комнате, потом взял справочник и уселся на подоконник. На улице суетливо носились машины, деловито топали прохожие, размешивая снег в жидкую коричневую грязь, и мне было очень жалко этого треклятого снега. Тем более что курортников грязь устраивает не больше, чем снег.

– Не понимаешь? – сказал я.– Тогда слушай, что написано в справочнике: «Юрмала. По праву снискал этот курортный город на взморье славу жемчужины Прибалтики. В великолепных санаториях, прекрасных домах отдыха, комфортабельных гостиницах ежегодно отдыхают десятки тысяч трудящихся. На много километров протянулись…» На много километров – это ты понимаешь? Сколько там может быть кафе и ресторанов? Понимаешь?