Аркадий Вайнер - Я, следователь..

Вопрос. Где жил Сабуров?

Ответ. Алексей сказал, что очень трудно достать номер в гостинице. А у меня – отдельная квартирка. Одним словом, мне неудобно было гнать его на улицу, и он остался у меня…

Ванда облокотилась на мой стол. Крупная красивая блондинка, она наверняка должна нравиться многим, и видно было, что она это сознает. С самого начала Ванда дала мне понять, что ее раздражает этот допрос.

– И какое же вы составили себе впечатление о нем? – спросил я, глядя в сторону.

Демонстрируя сдержанное достоинство, Ванда бросила небрежно:

– Прохвост. Обыкновенный командировочный врун.

– Врун?– удивился я.– Он вам обещал что-нибудь?

– Яхту. И все прочее, что обещают дамам в таких случаях. Обычные бредни. Я на них не обращала внимания. Впрочем… денег он и в самом деле не жалел… говорил, что не привык себе отказывать. Ни в чем. А потом он просто сбежал…

Я насторожился:

– Когда это произошло?

– Погодите, сейчас я припомню… Я еще зарплату получила перед этим… Ага, это было восемнадцатого сентября: я как раз на репетиции разучивала новую песню. Он сказал, что у него какие-то дела в городе, и со мной в кафе не поехал. Я вернулась около полуночи домой – его еще не было. Ни утром, ни на следующий день Сабуров не появился. Позже я заметила, что нет большого коричневого портфеля, в котором находились его вещи. В общем, я поняла, что он меня бросил… Самая заурядная история. Не понимаю, почему это вас так интересует…

Вот как, оказывается, это было. Интересно, что же он возил с собой…

Вопрос. Что находилось в портфеле Сабурова?

Ответ. Пара белья, нейлоновая рубашка, несколько пар носков. А в основном – всякие железки.

Вопрос. Какие? Постарайтесь поточнее это припомнить.

Ответ. Была какая-то толстая железная трубка, большой железный брусок, целая связка маленьких ключей, баночка с краской… Да, я, помню, еще удивилась: в портфеле лежал автомобильный номер.

Вопрос. Какой?

Ответ. Этого я не помню. Кажется, там были буквы "Г" и " X ".

Вопрос. Что еще было в портфеле? Ответ. Еще был какой-то непонятный прибор, похожий на револьвер, но с большим набалдашником наверху.

Вопрос. Вы могли бы нарисовать этот прибор?

Ответ. Я могу попробовать.

Вопрос. Пожалуйста, изобразите его прямо в протоколе.

Рисунок прибора, который я видела в портфеле у Алексея Сабурова.

…

Рисунок выполнен мною собственноручно. (В. Линаре).

Вопрос. В связи с чем Вы осматривали портфель Сабурова?

Ответ. Я его не осматривала. Но, поскольку Алексей жил у меня, я решила его носильные вещи переложить в платяной шкаф. Вот тогда я и видела остальные предметы.

Вопрос. Документы Сабурова Вы видели?

Ответ. Я видела у него паспорт, но не рассматривала его.

Вопрос. Не заметили ли Вы каких-нибудь особенностей в поведении Сабурова, чего-либо, показавшегося Вам необычным или странным?

Ответ. Может быть, мне это стало казаться в связи с настоящим допросом, но я припоминаю, что у Алексея была привычка вдруг очень резко, неожиданно оглядываться по сторонам. А когда он выпивал, то часто говорил всякие жаргонные словечки, мне непонятные. В остальном он был совершенно нормальным, обычным человеком.

Вопрос. Какие дела были у Сабурова в Риге, с кем он встречался?

Ответ, Делами его я не интересовалась, с кем он встречался – я не знаю.

Вопрос. Была ли у Сабурова какая-либо переписка?

Ответ. Я не видела, чтобы Алексей отправлял кому-либо или получал от кого-либо корреспонденцию.

Вопрос. Вел ли Сабуров с кем-нибудь переговоры по телефону, если да, то с кем и какие?

Ответ. Нет, Алексей ни с кем по телефону не разговаривал и вообще к аппарату не подходил. Впрочем, однажды, незадолго до отъезда, Алексей говорил по междугородному телефону с каким-то приятелем. Я обратила внимание только на то, что Алексей просил у своего собеседника грибов. Я вспомнила, что засмеялась тогда и переспросила его об этом. Сабуров тоже посмеялся и сказал, что очень любит грибы. Буквально на следующее утро я сбегала на рынок и накупила целую кучу грибов, которые сама приготовила и подала на обед. Алексей был очень доволен…

Я спросил ее вяло:

– О грибах?.. О грибах?.. Гм… О каких грибах?

– Я представляла себе подобные допросы иначе, – раздраженно сказала Ванда. – Не помню, о каких грибах! Какое-то русское название. Я-то купила белых…

Я поднялся, обошел стол и встал за спиной Ванды:

– Я перечислю вам названия грибов. А вы припомните, нет ли среди них того, о котором говорил Сабуров.

Ванда повернула ко мне лицо.

– Подберезовики, волнушки, подосиновики, маслята,– начал монотонно я,– сыроежки, волнушки, лисички…

– Маслятки,– неожиданно сказала Ванда. – Я вспомнила: маслятки.

– Маслята? – уточнил я. Ванда кивнула.

– Может быть, лисички? – «подстраховался» я.

– Да нет, маслята, я точно помню, – сказала Ванда нетерпеливо.-Послушайте, если у вас нет ко мне других вопросов, кроме… подобных… То уже поздно… и надо еще доехать…

– У меня есть и другие вопросы…

Вопрос. В какое время говорил Сабуров, с каким городом и как он называл собеседника?

Ответ. Разговор состоялся часов в одиннадцать вечера, а с каким городом – я не знаю. Собеседника он называл Петей.

Вопрос. О чем был разговор, кроме грибов?

Ответ. Так, о жизни, о здоровье, об охоте. Вообще-то я не очень прислушивалась, я в это время делала прическу.

Протокол мною прочитан, записано верно. В. Линаре

Допрос произвел Следователь

Я долго смотрел на Линаре – хорошо ухоженную, вкусно кормленную самку, и ненависть поднималась во мне желтой булькающей волной. За то, что, когда я носился, как чумной, из города в город, Бандит уютно устроился в ее квартирке-постели, за то, что Бандит был «внимательный и щедрый» человек и ей нужно было именно это, и совсем не нужна настоящая нежность – прозрачная и хрупкая.

Ванда сидела напротив, положив нога на ногу так, что мне были видны блестящие застежки на чулках. Я молчал, как человек, вошедший в холодную воду, и только глубоко вдыхал воздух, чтобы остановить барабанный бой сердца. Потом я негромко сказал:

– У меня вопрос к вам. Сугубо личный.

Ванда посмотрела на меня с любопытством.

– Что вы можете мне лично, без протокола, рассказать о Сабурове как о человеке? Просто как о человеке?

Ванда кокетливо улыбнулась:

– Ну, я уже говорила – это любезный и в то же время мужественный человек…

Я напряженно смотрел ей прямо в глаза, но голос ее стирался, пропадал куда-то, его перебивал жидкий тенорок Халецкого: «Три пули в затылок! Прямо название для американского боевика… Неинтеллигибельно!..»