Петр Капица - Завтра будет поздно

Всю ночь Владимир Ильич ворочался в постели, строил различные планы переезда в Россию и тут же отвергал их.

Утром, наскоро позавтракав, он помчался разыскивать в киосках свежие газеты, прибывшие в Цюрих. В них было больше подробностей. Уже не надо было строить догадки. Пока рабочие дрались на улицах столицы с царской полицией, власть захватили думские воротилы — либеральные помещики и капиталисты. Новое правительство возглавил князь Львов. Его подпирали Милюков, Гучков и Керенский. Знакомые имена! Эти думские деятели давно рвались к власти.

И как жульнически хитро подобраны, подлецы! Львов и Гучков — чтобы душить свободу, Милюков со своими кадетами — для украшения и сладеньких профессорских речей, а «трудовик» Керенский введен в правительство для обмана рабочих и солдат.

По тону французских газет нетрудно было догадаться, что Временное правительство устраивает союзников. Оно будет управлять страной по западному образцу, а главное — не выйдет из войны, продолжит ее с большей энергией, нежели царь.

«Как же скорей попасть в Петроград?» — беспрестанно думал Владимир Ильич. Все сейчас решалось там. Может, поехать по чужим документам? Для этого надо найти человека, которому не откажут в визе. Но кому можно довериться? И кто захочет рисковать? А что, если попросить Карпинского?

Карпинский заведовал в Женеве партийным архивом и библиотекой Центрального Комитета. Это был умелый конспиратор. Владимир Ильич немедля написал ему:

«Дорогой Вяч. Ал.!

Я всячески обдумываю способ поездки. Абсолютный секрет — следующее. Прошу ответить мне тотчас и, пожалуй, лучше экспрессом (авось партию не разорим на десяток лишних экспрессов), чтобы спокойней быть, что никто не прочел письма.

Возьмите на свое имя бумаги на проезд во Францию и Англию, а я поеду по ним через Англию (и Голландию) в Россию.

Я могу одеть парик.

Фотография будет снята с меня уже в парике, и в Берн в консульство я явлюсь с Вашими бумагами уже в парике.

Вы тогда должны скрыться из Женевы минимум на несколько недель (до телеграммы от меня из Скандинавии): на это время Вы должны запрятаться архисерьезно в горах, где за пансион мы за Вас заплатим, разумеется.

Если согласны, начните немедленно подготовку самым энергичным (и самым тайным) образом, а мне черкните тотчас же во всяком случае.

Ваш Ленин.

Обдумайте все практические шаги в связи с этим и пишите подробно. Пишу Вам, ибо уверен, что между нами все останется в секрете абсолютном».

Инессе Арманд — самому верному и близкому другу семьи — он написал другое письмо, в котором просил выяснить: велик ли риск проехать через Англию и Голландию в Скандинавию — и начать поиски подходящих русских и швейцарцев, которые согласились бы отдать свои паспорта для проезда в Россию.

Третье письмо и свою фотографию он «вмонтировал» в обложку книги и послал в Стокгольм поляку Ганецкому, который находился в Скандинавии для связи заграничного Бюро ЦК с Россией. В письме Владимир Ильич объяснил, что больше ждать невозможно, так как все надежды на легальный проезд тщетны, а ему необходимо во что бы то ни стало выбраться из Швейцарии. Он попросил найти шведа, похожего на него, и учесть незнание языка. Лучше было бы, чтобы швед оказался глухонемым, неразговаривающим.

Из Христиании пришло письмо от Александры Михайловны Коллонтай. Она сообщала, что большевики, живущие в Швеции и Норвегии, соберутся для обсуждения вопроса: кому немедля ехать в Россию, а кому оставаться в Скандинавии связными.

«Хотим прежде всего установить живую цепь Россия— Финляндия — Стокгольм или Христиания — Швейцария, — пока Вы там, — писала Александра Михайловна. — Послезавтра утром (сегодня уже получил паспорт) едет в Ф… наш друг — норвежец, чтобы зондировать почву, и, если все, как думаем, даст телеграмму, и тогда двигается первое лицо. К тому дню, надеемся, будем иметь Ваши директивы. Без директив Ваших — настою, чтобы никто не ехал. Момент слишком ответственный, чтобы действовать вразброд. В этом отношении я человек осторожный и осмотрительный и на меня можете в этом смысле полагаться. В такие именно моменты нужна «дисциплина», требую ее и от других».

Она объясняла, как сама понимает произошедшее в России, и прислала для просмотра рукопись агитационной брошюры «Нужен ли нам царь?», которую намеревалась отправить в печать.

Письмо заканчивалось радостными восклицаниями:

«А все-таки, дорогие друзья, большой момент!.. Мы все здесь «ошалели», не спим, не сидим — носимся и норвежцев бунтуем. Трудно не уехать в Россию немедленно!

Ваш лозунг «гражданская война» вполне себя оправдал! Это я всюду отмечаю. Хочется крепко, крепко пожать Вашу руку. Все-таки сейчас у Вас должно быть подъемно на душе, ликующе! Всего хорошего Вам обоим!»

Вслед за письмом пришла из Христиании телеграмма. Владимир Ильич сходил на телеграф и кратко ответил Коллонтай:

«Наша тактика: полное недоверие; никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата — единственная гарантия… никакого сближения с другими партиями. Телеграфируйте это в Петроград».

Кроме того, Владимир Ильич стал писать «Письма из далека». Два первых он послал Александре Михайловне, попросив перевезти их через границу и вручить русскому Бюро ЦК.

Вскоре из Норвегии пришла восторженная телеграмма:

«Две статьи и письмо получила, восхищена Вашими идеями.

Коллонтай ».

В МОРСКОЙ КРЕПОСТИ

Виталий Аверкин со своей группой действовал осторожно и хитро, как советовал брат. Тайные агенты не вышибали дверей и не взламывали решеток на окнах, они только выкриками подогревали озлобленную толпу, доставали ломы, топоры, горючее.

Врываясь в помещения вместе с толпой, сообщники Аверкина находили заранее приготовленные бутылки с бензином, разбивали их о стеллажи, о стены, да так, чтобы горючее попало на папки с делами. Пламя в несколько минут охватывало все этажи. Люди едва успевали выскакивать на улицу.

К зданию судебных установлений с грохотом и звоном примчались пожарники в медных касках, но толпа не дала загасить пожар.

На другой день утром Виталий получил от брата пухлый конверт с деньгами. Всеволод был доволен.

— Чисто сделано, — похвалил он. — Многие газеты сваливают вину на обезумевшую толпу. Наш шеф поручает то же самое проделать в Кронштадте. Если местные агенты растеряются и замешкаются, ваше дело — любыми путями, вплоть до взрыва, уничтожить архивы охранного отделения. Выехать надо немедленно. Для этого получите автомобиль. На сборы дается полтора часа.

Собрать агентов было нетрудно, они все сидели в соседнем трактире и ждали обещанных денег. Виталий выдал им по сто рублей, а все остальное оставил себе.