Сарвар Азимов - Узбекские повести

— Мужчине в вашем возрасте не пристало быть таким несолидным!

Малика брезгливо отвернулась от чайханщика, встретилась с внимательным взглядом Кудрата и растерялась. Первым желанием было плюнуть на все, броситься в машину и уехать, она даже сделала шаг к машине, где в полной боевой готовности застыл шофер, но передумала. Кудрат не решался без приглашения подойти и оставался на крыльце чайханы. Малика негромким, но не терпящим возражения голосом приказала:

— Немедленно вычистите трубу, и чтоб я больше этого не видела. Понятно вам? Сегодня же проверю.

— Виноват, ападжан. Виноват, простите, — тихонько пробормотал чайханщик, пятясь назад. Так он пришепетывал и пятился, плечи его были приподняты, как будто он только что получил по шее, а потом быстро развернулся и с неожиданной ловкостью, как тушканчик, юркнул в двери чайханы.

— Здорово вы его, — засмеялся подошедший Кудрат.

Малике было тоже немножко смешно видеть, как старый плут разыграл сцену испуга и раскаяния. Только что сердито сверкающие глаза Малики потеплели, и по лицу разлился свет, который в иные минуты делал ее красоту живой и почти неотразимой. Округлым, плавным движением она пригладила выбившиеся завитки волос возле ушей, одернула ворот атласного платья, чуть прикрыв кокетливый вырез на груди. Кудрат очень близко подошел к ней, она невольно отступила назад и взялась за ручку машины, готовая к бегству. Она никогда бы не подумала, что может так растеряться, увидев вблизи человека, который, как ей известно, неравнодушен к ней. Оказывается, она не представляет, о чем так вот с глазу на глаз говорить с ним? Как странно, ведь этот рослый красивый молодой человек к ней сватался. Он хочет на ней жениться. Было от чего закружиться голове.

— Здравствуйте, — Кудрат, видимо, тоже чувствовал себя не очень-то уверенно, он не решился даже подать руку — рука повисла в воздухе, потом поправила галстук, проверила пуговицы на пиджаке. — Я хотел с вами встретиться и поговорить…

Малика успокоилась. Краска сошла с ее щек, взгляд стал уверенным, она отпустила ручку машины и выпрямилась. Если местом встречи он избрал контору, стало быть, разговор деловой.

— Зайдемте в кабинет? — предложила Малика. — Поговорим не на бегу.

— Нет… я… Вы, кажется, куда-то едете? — Растерянность молодого человека, его сбивчивая речь тронули Малику. Приятно, когда джигит теряется возле тебя. До этого ей не часто случалось испытать такое. Никто не подстерегал ее, чтобы вот так сбивчиво заговорить о том, что у него на душе, и ведь не мальчик, опытный и даже, к сожалению, однажды разведенный мужчина. Неудачно они встретились, на людях, у конторы.

— Я бы поехал с вами, если не возражаете, — вдруг нашелся Кудрат. — По дороге и поговорим.

— Такое срочное дело? — внимательно посмотрела на него Малика.

— Как вам сказать, — Кудрат задумался. — Пожалуй, лучше я подожду вас здесь.

Нет, Кудрата не задела холодность этой красивой властной женщины. У председателя такого колхоза, конечно, должно быть полно всяких важных и срочных дел. Если не считать сватовства и некрасивой сцены в школе, между ними в сущности ничего и не было общего. Сватам в ее доме дали очень уклончивый ответ. Нет, не зря директор школы предупреждал — Кудрат еще пожалеет о своей резкости по отношению к председательше, не следовало разговаривать с ней в таком вызывающем тоне и закрывать дверь перед самым ее носом. Да, получилось не очень хорошо, но другого выхода у Кудрата не было, он не мог допустить, чтобы его урок прерывали посторонние люди. Он отстаивал свой принцип, несмотря на то, что всего за несколько дней до этого злополучного урока сватался к этой женщине.

— Что ж, поехали, — Малика гостеприимным жестом открыла заднюю дверцу машины и сама села впереди.

Кудрат с непонятной для себя готовностью сел в машину. Странная женщина, каждую минуту меняется. Только что была суровой, а теперь — садись в машину. Бог ее знает, какая в ней привычка властвовать, принимать решения за себя и за других. В школе ему говорили: «Женитесь на этой женщине — наплачетесь, ваша жизнь будет похожа на каторгу. Она умеет только приказывать. Наверняка и дома будет обращаться с вами как с подчиненным». Но Кудрат был не из тех людей, кого легко переубедить. Малика сразу понравилась ему, еще тогда, когда поливала цветы в своем кабинете. Только потом он узнал, что она не была замужем. Зародившееся в душе желание превратилось в решение, и он попросил ее руки.

Машина остановилась у дома Камала. Малика взяла с сиденья сверток и пояснила Кудрату, выходя из машины:

— Нужно поздравить ударницу. Жена нашего бригадира, он сейчас работает в пустыне. Первой выполнила план сдачи коконов. Хочу поздравить лично, вчера не смогла, поздно вернулась с заготпункта.

— Напрасно вы меня не предупредили, я бы пришел не с пустыми руками, преподнес бы цветы.

Кудрат еще не освоился в кишлаке, где не принято дарить цветы. Ведь цветы здесь кругом и порой их даже не замечают.

— Вот бы удивилась Нигора гостю с букетом цветов, — улыбнулась Малика.

У калитки Малика задержалась, взглянула на молодого человека через плечо и улыбнулась еще раз, ей очень понравилась мысль о цветах, ведь и ей никто не преподносил цветы. Ямочка на правой щеке, казалось, осветила лицо молодой женщины нежным светом. У Кудрата дрогнуло сердце.

— Странно все-таки, как вы могли променять Ташкент на наш скромный кишлак…

— Будущее не угадаешь, Малика-хон, — пожал плечами Кудрат, — Может быть, мне судьба жить в вашем кишлаке.

— Вы не похожи на суеверного, который верит во всякие небылицы вроде судьбы, рока и прочей чепухи. Человек сам хозяин своей жизни. Разве вам это не известно? Хотя вы ведь большой любитель всяких сказок… Особенно, если мне не изменяет память, о Гороглы?

В намеке Малики не было подвоха, скорей это было предложение предать происшедший в школе инцидент забвению. Кудрат покраснел, но пока обдумывал ответ, Малика толкнула калитку и вошла во двор.

Посреди айвана за хантахтой три очень похожих друг на друга мальчика дружно уплетали из большой миски каймак с хлебом. Глаза Нигоры с тихим счастьем следили за детьми.

— Мама, он съел мою лепешку! — завопил Султан, нос и щеки которого были перемазаны сметаной.

— Не я! — Суван оттолкнул младшего локтем.

— Не ври! — Султан хотел было удариться в рев, но передумал. — Ты съел, отдай!

— Доставай! — согласился Суван и широко разинул рот.

— Мама, он съел! — Султан захныкал. — Жадина!

— Ты посмотри на столе, там есть еще лепешка, — улыбнулась мать.

— Он мою съел!

— А разве другая лепешка хуже?

Сиявуш не вмешивался в спор братьев, он, не поднимая головы от миски, старательно уписывал за обе щеки и только пыхтел.