Тиркиш Джумагельдыев - Настырный

— Вот я и говорю…

— Поздно заговорил, сынок. Разве я тебе в чем перечила? Разве требовала, чтоб непременно с калымом? Сказал, сватай, стала деньги собирать. — Перман все ниже опускал голову. — Чего глаза прячешь? Сам ведь сказал, чтоб калым отвезли. Некрасиво, сынок, добрые люди так не делают. Сноха ее приходила, говорит, ты девушку в город возил. Правда это?

Перман кивнул, все еще не решаясь взглянуть в лицо матери.

— Она что ж, сама заговорила про калым или ты надумал?

— Сама. Я объяснил все, как есть. Пусть знает.

— Да уж узнали. Девушка велела передать, чтоб калым забирали. Знать тебя не желает!

Перман резко вскинул голову.

— Кто это сказал?

— Сноха ее, Нартач.

— Не верь этой женщине, мама! Я говорил с Джаннет, это такая девушка!.. А та!.. Ей лишь бы калым захватить! До другого ей и дела нет. Мы же говорили с Джаннет! Хочешь, я сегодня же все выясню? Я обещал ей прийти.

— Нет, нет! Не показывайся там, сынок, а то опять все испортишь. Назначили свадьбу и слава богу!

— Кто назначил?

— Нартач.

— Видишь, какая? Девушка калым велела вернуть, а она свадьбу назначает. Соврать складней поленилась!

— Нартач обещала, что уговорит ее. День прошел, плохих вестей нет, выходит, уладилось…

— Не знаю, мама. Не верю я этой лгунье. Надо Джаннет повидать!

Марал молча опустила голову.

Перман не знал что сказать. Он чувствовал, что глубоко виноват перед матерью, она старалась угодить ему, сделать как лучше. И перед девушкой виноват, и перед матерью — кругом виноват, а как это вышло, и не поймешь… Ладно, сейчас главное — швырнуть деньги тому мерзавцу!

Джаннет с самого утра ждала Пермана. Она была уверена, что он придет, вот только когда? Нартач спозаранок исчезла куда-то, и Джаннет не сомневалась, что она отправилась к сватье. День и ночь теперь крутиться будет, лишь бы калым не уплыл из рук. Надо будет — соврет, недорого возьмет. Всполошилась, когда она с Перманом в город поехала — честь ей дорога! Плевала она на честь, лишь бы калым не упустить. Боится, будут они с Перманом встречаться, возьмут да и сговорятся по-своему. Плакал тогда ее калым!

А вдруг Нартач их уговорит и Перман сюда больше не придет? Ну что ж. Если он согласен на такую свадьбу, значит, вчерашние его слова — вранье. Но этого не может быть. Он говорил от души. Не всякий решится на себя всю вину взять. Запросто мог на мать свалить или еще чего-нибудь придумать… Честный парень… Все еще может наладиться, только бы Нартач не испортила! Скажет, что девушка сама требовала калым. А вдруг он поверит? Вдруг решит, что все их вчерашние разговоры — звук пустой?..

Нартач вернулась после полудня. Довольная, веселая, глаза сверкают, словно мумие в горах нашла.

— Ну что, не права я была? — Нартач налила себе чаю. — Конечно, Гулмурад, паразит этот, взбаламутил парня. Теперь и сам не рад, что наплел тебе бог весть что!

Джаннет не поверила ни слову, и все-таки внутри у нее все сжалось.

— Ты что же, Пермана видела? — спросила она, не повышая голоса.

— На что мне Перман? С матерью его разговор вела.

Джаннет облегченно вздохнула.

— Не верю я тебе. Ни на грош не верю!

— Вот дрянь! Бегаешь, бегаешь из-за нее, а она…

— Не бегай! Мне твои хлопоты не нужны!

— Нет, вы поглядите на нее! Я же матери твоей, покойнице, да будет земля ей пухом, обещала пристроить тебя! Заботиться обещала, как о дочери родной, а ты!.. — Нартач сморщилась, собираясь пустить слезу. — Целовать бы меня должна, что все устроила. Мать-то, как услыхала, что ты ночью с ним каталась, — на дыбы. «Не нужна нам такая!» Уж уламывала…

— Врешь! Все врешь! — крикнула Джаннет. — Всех оплести, всех оклеветать готова, только бы калыма не лишиться!

Нартач смутилась.

— Да что ж ты не угомонишься, беспутная?.. — растерянно пробормотала она и, опустив голову, отставила в старому пиалу.

— Не угомонюсь, не надейся! Представляю, что ты там врала! Ради этих поганых тряпок на веревке меня по домам водить готова!

— Да побойся ты бога, бешеная! — Нартач испуганно обернулась. — Я ж для тебя стараюсь! До небес перед людьми поднимаю!

— Не нужно! Не поднимай, не опускай! Оставь меня в покое! — Девушка всхлипнула и закрыла руками лицо.

— Ну чего? Чего завела опять? — Нартач устало вздохнула. — Не нравлюсь я тебе, так тому и быть. Недолго нам друг другу жизнь заедать. Я же все сделала. Для тебя старалась, глупая…

— Что ты сделала? — Девушка встревоженно взглянула на Нартач.

— Я им так все разобъяснила, что за счастье почтут породниться. Наврала, что отказалась ты, не желает, мол, идти за такого слюнтяя!

— Так я и знала! Знала, что все испортишь!

— Да чего ж я испортила?! День свадьбы уже назначен!

— Не хочу! Не согласна!

— С чем не согласна?!

— Замуж по твоему сватовству не согласна! Не нужна мне такая свадьба!

Нартач оторопело глянула на нее.

— Сама тогда назначай. У тебя совести хватит…

— Захочу — назначу, не захочу — не назначу! Оставь меня в покое!

Нартач пожала плечами.

— Ну откажешься ты от свадьбы, — сказала она, снова берясь за чайник. — А куда денешься? До старых лет отцов дом сторожить?

— Да! Сторожить! В девках останусь, а по-твоему не бывать! — Джаннет вскочила с ковра. — Сегодня же ночью верните калым! Не сделаете, хуже будет!

Нартач побледнела. Не отрывая глаз от Джаннет, молча поднялась с пола.

— Ты что?.. Очумела? — бормотала она, пятясь к двери. — Да брат тебя порешит!

— Ничего! Продать меня не удастся, слышишь!

Нартач резко захлопнула дверь. Девушка обхватила руками голову, зарыдала. Она и сама не могла понять, как осмелилась, как решилась на это. Теперь все. Теперь она одна и за все должна отвечать сама. А, будь что будет! Перман поймет. А если не поймет… Тогда… Тогда, значит, он двуличный! Не нужен он ей такой! Ладно, надо перетерпеть, прожить этот день. Если он придет и скажет, что согласен на свадьбу, значит, все, больше они не встретятся. Но не может он, он ведь сам говорил… Надо подождать. Набраться терпения и ждать. Ждать.

— Как вышла за тебя, словно проклял кто: дня светлого не видела! — такими словами встретила Нартач мужа, когда тот явился обедать.

— Ну, завела! — благодушно отозвался Аймурад, ничего еще не подозревая. — Чем опять не угодил?

— Чем, чем! Чего я в жизни видела? Только и знай детей рожать! Никакой радости в жизни! Другие трактористами стали, механиками, жен на машинах возят, а мой вечно с лопатой!

— Не сердись, жена, — Аймурад устал, и ему совсем не хотелось ругаться. — Состаришься раньше времени. А насчет машины… Глаз открыть не успеешь, как с «Москвичом» будешь! — и он заговорщицки подмигнул ей.

На Нартач, словно кипятком плеснули: