Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

В итоге многоступенчатой цензуры и изъятия многих фрагментов ахматовского текста вторая корректура-сверка книги появилась только 18 ноября 1969 года. Но и она не была отправлена в производство, пока в январе 1974 года Лидия Чуковская не была исключена из Союза писателей СССР и, как вспоминает редактор книги Борис Друян,

Лениздату пришлось официально расторгнуть с нею договорные отношения, выплатить полностью гонорар, вернуть расклейку стихов Ахматовой вместе с «Поэмой без героя», примечания, а также вступительную статью Корнея Ивановича Чуковского ( Б. Друян . Неостывшая память. С. 52).

По словам Эммы Герштейн, новую

вступительную статью написал Д. Т. Хренков. Роль составителя основного отдела перешла к Борису Григорьевичу Друяну. В основу его текстологии была положена работа Л. К. Чуковской, дополненная открывшейся возможностью проверять тексты Ахматовой по ее рукописям. Когда в сомнительных случаях Борис Григорьевич советовался со мной, я не скрывала от него, что, в свою очередь, посоветуюсь с Чуковской… (Нева. 1988. № 4. С. 204).

Книга Ахматовой была подписана к печати только 20 февраля 1976 года, зато, изданная 200-тысячным тиражом, сразу же стала библиографической редкостью. О чем в 1977 году и написал Андрей Вознесенский в стихотворении «Книжный бум»:

В Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина персональная выставка Александра Тышлера. Рассказывает Ирина Антонова:

…на каком-то мероприятии в Колонном зале Дома союзов Екатерина Алексеевна Фурцева встретила меня в антракте и сразу набросилась на меня: «Что я слышу? У вас открылась выставка Тышлера? Разве вы не знаете, что его нигде не показывают?» Ну я, конечно, знала, но сказала, что нет.

А в это время подошел Иогансон, который тогда был первым секретарем правления Союза художников СССР, обнял Фурцеву за плечи и спрашивает: «Катя, что случилось, что вы там с Ириной Александровной не поделили?» Та возмущенно говорит: «Представляешь, Борис, у них открылась выставка Тышлера!» А Иогансон ей спокойно: «Тышлер – хороший художник». – «Да? А мне говорили…» ( Г. Кизевальтер . С. 19).

Журналы в марте

В «Новом мире» (№ 3) повесть Чингиза Айтматова «Прощай, Гульсары».

Почти вся повесть, – 27 апреля пишет Дмитрий Шостакович Исааку Гликману, – произвела на меня огромное впечатление. Обязательно прочти.

Видимо, Ч. Айтматов обладает огромным талантом (Письма к другу. С. 213).

В «Октябре» (№ 3) статья «Скверное ремесло», где имя Андрея Синявского поставлено в один ряд с нацистским преступником Рудольфом Гессом. Кочетов заявил, что бывший советский критик совершал литературные убийства «во имя продления на земле владычества денежных мешков». Критику А. Синявским поэзии Е. Долматовского ( Синявский А . Есть такие стихи // Новый мир. 1965. № 3) Кочетов расценил как диверсию против советской поэзии.

2 апреля.С речью на XXIII съезде КПСС выступает Михаил Шолохов. Вот самый выразительный фрагмент этой речи:

Мы называем нашу советскую Родину матерью. Все мы – члены одной огромной семьи. Как же можем мы реагировать на поведение предателей, покусившихся на самое дорогое для нас? С горечью констатирует русская народная мудрость: «В семье не без урода». Но ведь уродство уродству рознь. Думаю, что любому понятно: ничего нет более кощунственного и омерзительного, чем оболгать свою мать, гнусно оскорбить ее, поднять на нее руку! (Бурные, продолжительные аплодисменты.)

Мне стыдно не за тех, кто оболгал Родину и облил грязью все самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пытался и пытается брать их под защиту, чем бы эта защита ни мотивировалась. (Продолжительные аплодисменты.)

Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осужденных отщепенцев. (Бурные аплодисменты.) <���…>

Иные, прикрываясь словами о гуманизме, стенают о суровости приговора. Здесь я вижу делегатов от парторганизаций родной Советской Армии. Как бы они поступили, если бы в каком-либо из их подразделений появились предатели?! Им-то, нашим воинам, хорошо известно, что гуманизм – это отнюдь не слюнтяйство. (Продолжительные аплодисменты).

И еще я думаю об одном. Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием» (аплодисменты), ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! (Аплодисменты.) А тут, видите ли, еще рассуждают о «суровости» приговора 851.

Комментарий Александра Твардовского:

Речь Шолохова – ужасно, даже ее государственный план не спасает от впечатления позорно-угоднического, вурдалацкого смысла в части искусства ( А. Твардовский . Новомирский дневник. 1961–1966. С. 460).

Комментарий Корнея Чуковского:

Подлая речь Шолохова – в ответ на наше ходатайство взять на поруки Синявского так взволновала меня, что я, приняв утроенную порцию снотворного, не мог заснуть. <���…> Черная сотня сплотилась и выработала программу избиения и удушения интеллигенции. Я представил себе, что после этой речи жизнь Синявского станет на каторге еще тяжелее ( К. Чуковский . Т. 13. С. 429).

4 апреля.Выступая на XXIII съезде КПСС первый секретарь ЦК КП Молдавии И. И. Бодюл, в частности, заявляет, что некоторые произведения советских писателей «прямо искажают отдельные этапы жизни советских людей, вроде повести „Один день Ивана Денисовича“, оцененной, кстати, журналом „Новый мир“, как значительная веха в развитии советской литературы».

«Да, крепко, видно, стал кое-кому Солженицын поперек горла», – прокомментировал эту речь в своем дневнике бывший лагерник Анатолий Жигулин ( В. Колобов . С. 108).

В Московском театре имени Ермоловой премьера спектакля Михаила Анчарова «Теория невероятности». Режиссеры В. Комиссаржевский и Я. Губенко.