Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

Погода восстанавливалась. В широких разрисованных блюдцах заиграло солнце, у самого стола зажужжали пчелы. О них и повел разговор Данило Иванович:

— Не вникая в смысл, можно сказать, мухи, присмотрись, понаблюдай — это просто маленькие люди...

— Пчела мудрый зверь, — перебил старика Федя. — Вот у меня есть собака...

Молдаван тут же встал, открыл дверь сарая и вытащил пегого, непонятной породы пса.

— Гончак!.. И птиса берет, и лисиса берет, и заяса берет! — чтобы удивить собеседника, выпалил он.

Такую характеристику Федя давал почти всем своим собакам. Хоть и считался он охотником, но в собаках разбирался слабо, возможно, поэтому и менял он их так часто.

— Хорошая собака, — похвалил Данило Иванович, — но худа, как вобла.

— Была бы кость, мясо нарастет.

— Когда менять будешь?..

— Нет, этот оставлю себе, у него глаза разные, редкостный собака! Умней некоторого человека.

Федя поймал удивленный взгляд Данилы Ивановича, довольно ухмыльнулся, потащил разноглазого пса в сарай, а через минуту он уже показывал котят:

— Три неделю назад были слепые, сейчас глаза открыли.

Данило Иванович взял одного в руки, посадил на ладонь и пощекотал пальцем. Котенок схватил палец лапками, игриво защекотал острыми, как патефонные иголки, зубами. Старик посмотрел в глаза зверьку — бессмысленные, синевато-туманные, усы черные, длинные, и масть была необычная — серо-дымчатая.

— Какой красавчик!

— Это внук сибирского кота Чамра, весь в свой деда пошел. Ох и кот был, все его боялись...

— Внук, ишь ты, внук! Резвый какой!..

— У тебя нет кота?

— Старуха у меня не любит кошек! Гадят, по посуде лазят, одни неприятности от них.

— Кормить надо, Данило Иванович, учить надо, у меня четыре кошки, никакой посуда не трогают. О мыша и говорить нечего. Муха всех половили. Возьми себе этот котенок.

— Взять?.. Возьму, пожалуй. Спасибо, Федя Молдаван, теперь мы со старухой квиты, у ней щенок, у меня котенок...

Ильинична никак не могла привыкнуть к котенку. За несколько месяцев Внук и Жук подросли. Жук научился лаять, различал своих и чужих, а Внук — играть со всеми шелестящими и катающимися предметами. Научился он бояться хозяйки. Часто ему доставалось от нее за шалости. Стоило ей взять в руки мухобойку, как котенок, вытянув хвост трубой, удирал под диван или выпрыгивал в форточку.

При Даниле Ивановиче хозяйка не брала в руки мухобойки, дабы не выдать своего отношения к котенку. Внук словно понял это и еще больше привязался к Даниле Ивановичу. Словно знал, что хозяин его — главный в доме, при нем не обидит никто, даже Ильинична, и носился по комнатам, задирая половые дорожки, прыгая с дивана на кровать, стягивая покрывала с подушек.

Данило Иванович только улыбался и, чтобы развлечь Внука, привязывал нитку к пустой катушке и таскал катушку по полу.

В солнечное осеннее утро Данило Иванович собрался на рыбалку. За восемнадцать километров на большой пруд. Засуетился и Внук, он вспрыгнул на стул и тоже стал готовить себя в дорогу. Умылся, вылизал бока и, подойдя к старой лавке, заскреб когтями.

— Брысь, чтоб тебе!.. — крикнула на него Ильинична.

Котенок остановился, весело посмотрел на нее. «Чего ругаешься? — казалось, говорил его взгляд. — Я ничего плохого не делаю, когти точу, на рыбалку едем».

— Ладно тебе, Ильинична, пусть поскребет. Сегодня я не возьму его с собой. Поеду на Донец, там судак, говорят, хорошо берет. Не ближний это свет.

Котенок продолжал суетиться, ждал, когда хозяин позовет к себе на плечо. Но Данило Иванович не сделал этого, вскинул за спину рюкзак, Внука за ухом поскреб и ушел.

Внук прыгнул на окно, мяукнул жалобно, напоминая хозяину о себе, но старик даже не оглянулся.

— Угомонись ты, нечистая сила! — замахнулась тряпкой Ильинична.

Внук спрыгнул с окна и спрятался под диван, выжидая удобного момента. Как только хозяйка открыла дверь, он кинулся на улицу.

До автобусной остановки Внук бежал знакомым переулком. Вот переулок вышел на широкую улицу, по которой катились машины, ходили незнакомые люди. На противоположной стороне улицы толпился народ. Котенок помчался к толпе, но там Данилы Ивановича не было. Вдруг он почувствовал, как чья-то рука оторвала его от земли.

— Кыса, кыса! — гладила его полная дама, в улыбке обнажая металлические зубы.

— Какой чудесный котик! — наклонилась к Внуку другая дама, в пестром платье. — Это ваш?..

— Мой, — согласилась полная, продолжая гладить и улыбаться. Котенку сразу не понравилось, что его поймали.

— А я-то подумала: не дай бог, автомашиной задавит...

Внук попытался вырваться, но полная дама так крепко его держала, что он с трудом дышал. Подъехал автобус, все кинулись к дверям. Котенок воспользовался моментом, вцепился когтями в мягкую, как подушка, руку, дама вскрикнула и швырнула его наземь.

Опомнился он в незнакомом месте. Вокруг росли большие деревья, на песчаных дорожках играли дети. Котенок с трудом уворачивался от цепких детских рук, наконец юркнул в подвал какого-то здания, и погоня прекратилась.

Там Внук задремал. Снился ему берег пруда, теплый летний вечер, Данило Иванович с удочкой, Внук терпеливо ждет улова. Обычно он сам уходит к песчаной отмели и, притаившись на берегу, сосредоточенно смотрит на воду; как только стая пескарей подойдет к берегу, вода закипает от их возни. Тут зевать не приходится. Внук делает прыжок, и одна-две рыбешки становятся его добычей. Сегодня котенку не до самостоятельной рыбалки. Внука мучает голод. Он просит у старика чего-нибудь съестного. Данило Иванович даже не смотрит на него. Просыпается Внук от голода и обиды на хозяина, какое-то время не может понять, где находится. Долго бродит в подвале, пытаясь найти дырку, наконец это ему удается, он выбирается на воздух.

День давно кончился. Холодный ветер шуршит в опавших листьях, временами из-за быстро летящих туч выныривает тонкий, похожий на белый поплавок из гусиного пера, месяц. Внук, не раздумывая, перебегает двор с надеждой отыскать аллею, посыпанную песком, чтобы выбраться к автобусной остановке.

Несколько раз пересекает асфальт: людей и беседки, у которых останавливали автобус, не было. И вдруг навстречу ему из-за поворота выкатились два огненных шара. Котенок прижимается к асфальту, закрывает глаза. Свет становится ярче и приближается с резким ревом. Внук кинулся бежать в сторону. Он мчится в полосе яркого света, по обе стороны которого чернеет бездна, только прямая линия асфальта вселяет в него надежду на спасение.

Водитель увидел в свете фар испуганного котенка, сбавил скорость. Резко взвизгнули тормоза, и погасли фары. Очутившись в темноте, Внук виляет в сторону и прячется в кусты. Мимо проносится грузовая машина. Передохнув немного, он разыскивает свой дом, не выходя на асфальт.