Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

Сапрон Терентьевич сидел строг и молчалив; глядя на хмурое замкнутое лицо рыбинспектора, я думал о нем как о человеке, старался угадать его настроение. Люди в этих местах спокон веков ловили всеми способами рыбу, и им кажется, что все порядки устанавливает лично Сапрон Терентьевич. Ведь был до него другой человек на этой должности, при котором за определенную мзду все разрешалось.

«Нелегко, наверно, было уйти этому человеку из деревни на покинутый лесной кордон, прав ли он?» — думал я.

Усилился ветер, опять полил дождь, волны погнали по течению бревна, суковатые стволы деревьев, белеющие крыги льда.

Механическая мастерская стояла в глубине шахтного двора. Это было серое здание барачного типа. Вокруг него росло несколько маслин, как принято называть в Донбассе деревья с серебристо-белыми листьями и острыми коричневыми шипами. Когда маслины цветут, небольшие кисточки желтых цветов очень душисты. Этот запах настолько крепок, особенно вечером, что чувствуешь его за сотню метров. Летом на месте цветов появляются белые ягоды, осенью они созревают, слегка желтеют, а после первого морозца становятся черными и сладкими.

Мы с Генкой подходили к мастерской. Он то и дело сворачивал с дороги, чтобы продавить ледяные оконца луж.

— Хватит тебе! — рассердился я. — Идем быстрей, иначе опоздаем, не успеем приемные подписать.

Генка пробежал по застывшим лужам, похрустывая льдом, из-под которого вылетали грязные брызги воды, и, крикнув: «Обгони!» — помчался к механической мастерской.

— Шалопай! — бросил я ему вслед.

Подойдя к мастерской, я увидел своего друга на маслине. Он рвал ягоды и совал их то в рот, то в карман.

— Генка!

— Сюда-а! — замахал он рукой.

«Ну, сейчас стащу болвана, дам такого пинка, чтоб вся бусорь вылетела!»

— Вот на, попробуй! — Он протянул мне кисть. На курносом лице его играла лукавая улыбка.

Я забыл о своем намерении и взял ягоды.

— Да они грязные!..

— Угольная пыль — не грязь. Она даже полезная, из нее маргарин делают. Шамай!

Ягоды понравились, и через минуту я уже висел на соседнем дереве, набивая карманы маслинами.

— Кто это там на деревьях? А ну, убирайтесь ко всем чертям! — услышали мы громоподобный окрик. К нам приближался человек, похожий на сказочного великана.

Словно по команде мы с Генкой плюхнулись на землю и бросились за угол. Вслед нам летел угрожающий рев.

Остановились мы далеко за шахтным двором в кустах бузины и, с трудом переводя дух, стали совещаться, как теперь попасть в мастерскую.

— Что мы, в сад к нему залезли? И не будет же он торчать у дверей. Пойдем, а то опоздаем.

— Давай на всякий случай переоденемся, — предложил Генка. Мы поменялись одеждой.

— Мехцех — сюда! — позвал я Геннадия, рассматривающего табличку на других дверях.

Входя в мехцех, мы вздрогнули от резкого визга двери и скрежета пружины. В просторной комнате с цементированным полом стоял большой верстак, обитый железом, на углу верстака были укреплены слесарные тиски, рядом с ними лежала куча ржавых болтов. Пахло керосином и карбидом. У верстака стоял человек в замасленной, черной от угольной пыли спецовке.

— Мы к начальнику, — робко сказал Г еннадий.

Человек повернул к нам блинообразное краснощекое лицо и, показав на коричневую дверь, которую мы не заметили, сказал:

— Там.

Генка постучал.

— Войдите!

Очутившись на пороге, мы окаменели. За письменным столом сидел тот великан. Обрюзгшее лицо, синие отеки под глазами, с правой стороны во всю щеку шрам.

— Ну, входите, что стали? — гаркнул он.

Мы слегка подались вперед.

— Слушаю!

— Насчет работы мы...

— Работы? — переспросил великан, просверливая пас своими серыми колючими глазами.

— Нас послали к вам, — протягивая обходной лист и все еще со страхом поглядывая на начальника, сказал Геннадий.

— А-а, так это о вас мне звонили из отдела кадров? Слесаря, значит...

— Да...

— Слесаря... — Начальник достал аккуратно свернутую газету, оторвал клочок, насыпав табаку, закурил. — Сколько же вам лет?

— Мы ремесленное окончили... Слесаря-инструментальщики. Вот удостоверения...

— Вон туда со своими удостоверениями сходите! — он ткнул пальцем за окно, на ободранный сортир.

Генка втянул голову в плечи, а я пододвинулся ближе к двери.

— Мне подземные слесаря нужны! А не инструментальщики из детского сада! — рявкнул он. Зазвонил телефон. — Батанов слушает! — сказал в трубку начальник. — Где авария? На «Девятке», а что там случилось?.. Понятно... А где я вам возьму слесарей? Рожу? Ладно, звони главному!.. — кричал Батанов. — Ездить надо потише!.. — Он бросил трубку и стукнул по столу огромным, словно кувалда, кулаком. — Идиоты! Все рвут, все корежат. Слесарей им дай!..

И тут начальник вдруг вспомнил о нас.

— Давайте-ка ваши документики...

Мы протянули ему приемные вместе с удостоверениями.

Он посмотрел вначале Генкино, потом мое, улыбнулся, наверно оттого, что в наших «корочках» ясно было написано — окончили ремесленное училище с отличием. Подписав приемные, он крикнул:

— Тягнырядно! Мыкола!..

В кабинет, полуоткрыв дверь, заглянул парень с блинообразным лицом.

— Шо, Евсеевич?

— Бери инструмент и жми на «Девятку». Там воздушную трубу электровозом разбило.

— Жму, — сказал Тягнырядно, продолжая смотреть на начальника.

— Скоро ты, Мыкола, будешь не один. Вот твои помощники... — Батанов почесал затылок. — Давай, Мыкола, только сделай все как следует!

Помолчав немного, Евсеевич приказал:

— Завтра чтоб были на работе. Выходите в третью смену, к десяти часам вечера быть здесь. Спецовку получите позже.

На улице Генка сорвал с меня шапку и, подфутболив ее, побежал.

Мы осваивали новую специальность под руководством Мыколы Тягнырядно.

— Оце патрубок, бачите?

— Видим.

— Его вставляють в шланг и бантажом стягують.

— Ну, а если с комбайном или с породопогрузочной машиной неполадки?

— То надо дывыться на месте...

В это время позвонили из шахты, на одном из участков сломалась породопогрузочяая машина. Мыкола взял нас с собой.

— Сейчас поедете, — сказала нам стволовая, выгружая клеть.

Геннадий поманил меня к решетке, огораживающей ствол. Вытянув шеи, мы заглянули в темноту. Из ствола несло сыростью и теплом. Где-то глубоко внизу гремели вагоны, звенели звонки.

— Садитесь! — Подгонщица закрыла металлическую дверь на задвижку, накинула крючок цепи. — Готово!

Раздался резкий звон сигнала, и, подпрыгнув немного вверх, клеть стремительно понеслась в темноту ствола.