Юрий Колесников - Земля обетованная...

— О чем ты говоришь, Нуцик?! — воскликнул не без удивления Хаим. — О каких удобствах может идти речь?! Что, я не вижу, как большинство людей здесь живет? Тебе, Нуцик, я очень благодарен, ей-богу! От души говорю…

— Ну нет, Хаймолэ, нет! Удобства, о которых я говорю, нужны всем, будь ты царь или батрак! Ведь ты же не бедуин, которому ничего не нужно?! А покамест вы будете жить здесь, неподалеку есть такое место.

— Что ты имеешь в виду? Туалет?!

— А ты думал — ванную и душ с горячей и холодной водой?! — рассмеялся Нуци. — Это, мой друг, могут пока иметь только такие, как Симон Соломонзон! Мы сейчас пойдем, и я покажу тебе, куда ходят ватиким… Придется и тебе с женой туда прогуливаться. Недалеко это…

Они вышли на улицу, зашагали по сплошь выщербленному, тускло освещенному редкими фонарями тротуару.

— Устроишься на работу, подыщем другое, более благоустроенное жилье, — продолжал Нуци разговор на прежнюю тему, которая, как показалось Хаиму, почему-то его очень беспокоила. — И тогда не надо будет вам совершать малоприятные прогулки… Правда, Симон надумал было построить это «заведеньице» у нас во дворе, но наши сволочи рабочие запросили втридорога!

— Что значит наши? Евреи, что ли?

— Именно! — возмущенно ответил Нуци. — Тогда я нашел двух бедуинов. Эти брались буквально за несколько пиастров [62] Единица денежного счета. выкопать яму. Но тут нашу маму вдруг осенило… Зачем, сказала она, делать общую уборную во дворе и, хочешь не хочешь, общаться с этими пачкунами «сабра»? А если повесить там замок, так они сорвут его в первую же ночь вместе с дверью и петлями! Тогда-то мы и подумали, не лучше ли отвести уголок на нашей кухне? Так и сделали. Конечно, это не шик-модерн. Даже ничем не отгорожено. Кухня такая крохотная, что и без того негде повернуться. И приходится всякий раз выпроваживать всех, и тебя вечно торопят, потому что там что-то может подгореть или пережариться… Словом, это не «кабинет задумчивости»…

Теперь Хаим понял, что именно тревожило друга. Сам факт неблагоустроенности жилья, в котором много лет обитают местные жители, поразил его, пожалуй, не меньше, чем скупость Симона Соломонзона и враждебность тона, каким Нуци говорил о евреях-рабочих, о своих соседях по дому. Да и царившая здесь атмосфера зависти, неуживчивости и даже склочности также удивила его. Он поспешил успокоить Нуци, оказав, что ни сегодня, ни тем более в последующие дни, когда они с женой переселятся во флигель, не будут злоупотреблять его гостеприимством.

Нуци облегченно вдохнул и перевел разговор на другие темы.

— Все здесь только начинается, дорогой Хаймолэ! Работы кругом непочатый край… Куда ни повернешься — все надо: и ремонтировать, и строить, и базу для борьбы с врагами тоже надо создавать!.. И, представь себе, продукты питания нужно ввозить. Земля у нас, скажем прямо, дрянная.

— Обетованная! — съязвил Хаим. — А я-то думал, что земля предков и в самом деле медовая…

— Медовая… Я с тобой говорю откровенно, а ты посмеиваешься… — обиженно произнес Нуци. — Обрабатывать ее — сизифов труд!.. Посмотришь на наших киббуцим и ужаснешься! Это тебе не Европа, где воткнешь в землю палку, оглянешься, а она — уже дерево! Здесь семь потов сойдет, пока вырастишь паршивый кустик. К тому же за всем надо следить! Иначе арабы обчистят в два счета… Да и наши, думаешь? Эти местные тоже хороши: за ними только поглядывай… Вообще они нас, пришлых, ненавидят, несмотря на то, что именно мы создаем им все блага. Все, что они имеют здесь, — это ведь благодаря нам! Но вместо признательности они твердят, будто мы неженки, отступники и только портим им все. Оттого приезжему человеку порой бывает несладко. И все же здесь, конечно, неплохо…

— В самом деле? — спросил Хаим. — Что же тут хорошего, если арабов надо остерегаться, между своими вражда, всяких трудностей непролазная куча?

— Что хорошего? — замялся Нуци. — Ну хотя бы то, что никто тебя здесь не оскорбит… И, конечно, не тронет!.. А в остальном?.. В остальном, сам понимаешь, если музыка играет заупокойную, так не станешь же танцевать «фрейлехс» [63] «Веселая» — национальный еврейский танец. … Арифметика простая. Хотя должен тебе признаться, что от арабов того и жди, что воткнут нож в спину. Здесь арифметика тоже простая. Ведь нетрудно догадаться, что постепенно мы их вытесняем… Как и то, впрочем, что на всем этом греют руки англичане. Чтобы прикрыть свои подлые делишки, они норовят подлить масла в огонь, разжечь вражду… Старые интриганы! Но повторяю: с арабами мы справимся. Здесь, конечно, решит сила! А будет у нас сила, выдворим отсюда и англичан… Арифметика не сложная…

— Неплохо бы, — согласился Хаим. — Но боюсь, с ними не так-то просто будет… Империя! И это уже не «арифметика», а немного посложнее…

— Ничего. Силы кое-какие у нас уже есть. И они растут. Причем так растут, что трудно себе даже представить! Вот, кстати, в этом отношении «сабра» себя показывают с наилучшей стороны. Они никому спуску не дают! Не-е! Попробуй их тронь. Моментально у тебя перед глазами блеснет нож! И должен тебе признаться, что кое-кому из наших таки приходится подчас довольно туго с ними…

— Что же получается? — удивленно спросил Хаим. — От арабов, говоришь, жди ножа в спину, а от своих — в грудь!

— Ну, не совсем так, конечно… Но тем не менее сложно. Очень сложно, — уклончиво ответил Нуци, сворачивая с тротуара в сторону.

Они шли куда-то под гору, деревья заслонили последний, оставшийся позади электрический фонарь. Местность напоминала заброшенный сад или рощу. Хаим подумал было, что под действием «арака» Нуци, видимо, забыл, куда и зачем они идут.

— Со временем здесь будет парк! — гордо сказал Нуци. — И знаешь, кто пожертвовал на его строительство? Ротшильд! Целый миллион отвалил! Но, сам понимаешь, и Иерусалим не в один миг был построен. Со временем будет у нас рай, увидишь! Планы грандиозные!.. А пока здесь поблизости отхожее место…

Зловоние, которое Хаим ощутил еще раньше, становилось все более одуряющим.

— Как видишь, совсем недалеко, — продолжал Нуци. — Всего одна автобусная остановка, честное слово…

Хаим едва удержался, чтобы не рассмеяться.

— Ну-у, на автобусе, разумеется, можно успеть, если приспичит… — притворно серьезным тоном заметил он.

Нуци Ионас, не уловив иронии в реплике Хаима, продолжал наставлять приятеля. Он сообщил, что с пяти утра и до одиннадцати вечера автобусы ходят по расписанию почти через каждые четверть часа, а проезд стоит сущую ерунду.

Хаим молча выслушивал друга и про себя с горечью думал: «Стоило ехать на «обетованную землю», чтобы по нужде добираться на автобусе?! Поглядим, что будет дальше… Во всяком случае, не мед тут течет, это уже ясно. И, пожалуй, прав был Томов, не советуя ехать…»