Роман Ругин - Ранний ледостав

Поняв этот взгляд именно так, Карыкур сразу же поднялся.

— Ладно, бабушка Туньла. Не будем старого ворошить, что было, то прошло. Не воротишь. А за чай спасибо. — И, словно какая-то сила выталкивала его из этого, некогда столь желанного дома, он торопливо вышел на улицу.

Думая о том, что рассказала ему сегодня мать Айнэ, он и не заметил, как дошел наконец до дома Нятамы, не заметил, что тот, в одной холщовой рубахе, с расстегнутым воротом, поджидает его на крыльце.

— Ну где ж ты запропал-то, земеля? — вернул его к действительности Нятама. — Где тебя только, чертягу, носит? Бродишь где-то и не знаешь, что некоторые тут без тебя жить не могут! Звонят и звонят, пяти минут не прошло, как последний раз звонили, спрашивали, когда же ты наконец явишься.

— Кому это, интересно, так приспичило, что и тебя покоя лишили?

— А догадайся! — Нятама загадочно улыбнулся, ероша свои и без того всклокоченные волосы. Совсем уже отходя от разговора со старой Туньлой, Карыкур всерьез начал соображать, кому это он мог понадобиться здесь, в поселке, где у него ни родни, ни знакомых, кроме Нятамы. На ум пришел сбивчивый рассказ его матери о стычке Лозара с каким-то экспедиционным начальником, и Карыкур вздохнул с облегчением:

— Это небось из экспедиции? Насчет разграбления могильника?

— А вот и не угадал! Даже близко не лежало, земеля!

— Вот собачий узел! — Карыкур был озадачен. — Ну так кто же тогда, говори, не томи!

— Я бы тоже никогда не подумал, даже в голову бы не пришло… — Глядя на расстроенное лицо друга, Нятама решил больше не испытывать его терпение. — Айнэ тебе звонила! — И уставился на него, ожидая, какое впечатление произведет эта новость на друга. — Бывшая твоя Айнэ несколько раз звонила…

— Айнэ? — Карыкур было опешил, но тут же взял себя о руки. — Серьезно? Не того, не вкручиваешь?

— Какие могут быть шутки, земеля? Позвонила, спрашивала, когда ты домой улетаешь. И рабочий свой телефон дала, и домашний. Пусть, говорит, обязательно позвонит мне.

Взволнованный новостью Карыкур сказал, думая о своем:

— Ладно, Нятама. Иди в дом, простудишься. Я сейчас буду, воздухом свежим подыщу малость…

Да, звонок этот был для него полной неожиданностью. Чего угодно он ожидал, только не этого.

«Зачем я ей вдруг понадобился? Вот черт, история! — мучительно соображал он, сидя на ступеньках невысокого крыльца. — Может, она решилась уйти от своего Яши, а я тут как тут? Намекала же сегодня ее мать, что нету у них с Кулаком нормальной жизни — и не будет… Да, скорее всего, плохи у ней дела, прижало, если меня вдруг вспомнила. Выхода ищет, мечется, вот и дала телефоны… Надо же, и это после того, что она со мной сделала…»

Ничего другого не приходило ему в голову. Хотя все же было неясно: если она и впрямь захотела уйти от своего Кулика — что же ей мешает-то? Жить ей есть где, мать всегда примет… Нет, тут что-то иное, совсем непонятное… Он, видимо, и впрямь зачем-то здорово ей понадобился, раз она так настойчиво разыскивает. Но вот зачем? Да еще так срочно… Зачем, зачем, зачем? — неотвязно стучало в его висках. — Зачем я ей вдруг понадобился?» Он вновь и вновь задавал себе этот вопрос и по-прежнему не находил на него ответа.

И в то же время душу его невыразимо грело удовлетворение — оттого, что минутой этой он хоть как-то отомщен за причиненную ею боль, за растоптанную ею любовь; когда-то он страдал и мучился, теперь пришел и ее черед; самое правильное, что он может сделать — пренебречь ее просьбой и тем самым унизить Айнэ, хоть как-то сквитаться с ней… Но сердце, сердце все еще не переболевшее до конца, оно помимо его воли призывало простить обиду во имя их прежней любви, оно хотело с ней встречи… «А что, если ей нужна моя помощь? — подумал он вдруг. — Мужчина я в конце концов или нет? Раз просит — надо встретиться!»

Придя к этому решению, Карыкур испытал даже какое-то облегчение. И тут же вспомнил о друге, который сейчас терпеливо поджидал его в доме.

— Тебя прямо по стопам преследуют, — встретила его у порога мать Нятамы. — Не успел днем уйти от меня, как тут же телефон забренчал. И знаешь, кто звонил? Айнэ тебя разыскивала, Айнэ!

— Вот-вот-вот, — подключился и Нятама, расчесывавший перед зеркалом свои кудри — никак они не давали ему покоя! — Шибко, выдать, ее приперчило: сюда позвонила, мне на работу брякнула…

Тут Нятама умолк, целиком, видно, захваченный борьбой со своей гривой. Карыкур гем временем разделся, повесил на размашистые лосиные рога в прихожей свой полушубок, стащил болотники и, чувствуя, как отходят запарившиеся в резине ноги, подсел к столу. Тут же, напротив, устроился и Нятама, удовлетворенный наконец-то своей прической.

— А теперь готовься слушать в оба, земеля, — сообщил он, — Ты ведь еще не знаешь, какое тут дело с этим твоим бригадиром, с Лозаром заварилось. Умрешь, не встанешь!

— Да-да, — встрепенулся Карыкур, совсем забывший за своими размышлениями, что хотел расспросить Нятаму поподробнее о визите к прокурору и о скандале, якобы учиненном тут, в поселке старым бригадиром. — Что там произошло-то? Мать твоя что-то попыталась рассказать, да велела тебя ждать — ты, мол, лучше все знаешь.

— А ты не перебивай, земеля, не перебивай. Все расскажу по порядку. Тут такая умора была! Стало быть, слушай. Довел я твоего Лозара до прокуратуры — ну чтобы заявление там свое отдал. Пришли, а прокурора на месте-то и нет. В отпуске, говорят, прокурор. Ну казалось бы, что делать? Развернулись да пошли? Как бы не так! Ты Лозара-то этого лучше меня знаешь — старик давай ругаться, кричит, на все здание слышно. Встал перед секретаршей, заявлением перед ее носом трясет. Как так прокурора нету — кричит — Я из тундры приехал, бумагу привез, а его нету! Вот она, бумага, все тут сказано, все мои слова туго расставлены! Они, эти жулики, воры, негодяи кладбище моих родителей разграбили, а ты бумагу у меня взять не хочешь?! Да их, паразитов, за такой грех и без прокурора всех пересажать надо! Я ему: тише, мол, тише — все успокоить старался. Да разве кто его глотку может перекрыть?! Ох и глотка у деда! — сказал Нятама в восхищении. — На ширину полноводной реки! Прокуратура аж ходуном ходила. Да и у меня, честно скажу, до сих пор от его голоска звон в ушах. Вот небось стадо-то от него шарахается!

Карыкур, вспомнив вдруг, как говорили у них пастухи про Лозаров голос: «Как рот раскроет — чум и лес трясется, на все пастбище отдается», — сочувственно улыбнулся другу, понимая, что тот нисколько не преувеличивает.

— Да уж что-что, а голосок у нашего Лозара есть, — улыбнулся он.

— Ну, земеля… Лично имел возможность убедиться…

— Вы про старика про этого? — поинтересовалась Остяр. — Я от его разговора чуть не оглохла!..