Александр Романов - Конструктор космических кораблей

Далеко не все специалисты понимали перспективность этого дела. Любопытно высказывание известного ныне авиаконструктора О. К. Антонова: «Чего греха таить, мы как к чудачеству относились к работе Сергея Павловича Королева с ракетными двигателями, — пишет он. — Мне довелось видеть на станции Планерная под Москвой его опыты полетов на планере, снабженном небольшим жидкостным реактивным двигателем, который он и его друзья мастерили сами… Где нам было тогда предвидеть, во что эти работы выльются через десятилетия? Нужны были и гений, и целеустремленность Королева, чтобы различать в этом скромном начале космические дали будущего».

С первых дней организации ГИРДа — с апреля 1932 года — была создана партийная группа. Вначале в нее входило всего несколько коммунистов, а к концу года, когда число сотрудников достигло уже шестидесяти, число коммунистов удвоилось. В марте 1933 года была создана партячейка. Секретарем ее стал Н. И. Ефремов — ведущий инженер по объектам и заместитель начальника второй бригады.

— Коммунисты, — вспоминает Н. И. Ефремов, — участвовали во всех делах ГИРДа, активно поддерживали его руководителя Сергея Павловича Королева, тогда еще беспартийного. Многие вопросы мы поднимали перед вышестоящими партийными и советскими организациями. В апреле 1933 года было направлено письмо в Политбюро ЦК ВКП(б). Мы рассказали в письме о первых итогах нашей работы и просили помочь нам в дальнейшем развертывании дел.

Мы, в частности, просили предоставить более приспособленное помещение, нам нужны были станки, свой транспорт, стало необходимым иметь свой полигон и многое другое. Хочется особо отметить, что в этом письме коммунисты выдвинули идею (ее горячо поддерживал и С. П. Королев) о создании единого научного центра — исследовательского института. Вскоре, к нашей радости, к нам стали поступать станки, нам выделили полигон, где мы смогли испытывать технику. Но самое важное — ГИРД был взят на плановое материальное снабжение, значительно улучшилось финансирование. Во всем этом деле нам много помогали Николай Владимирович Куйбышев и Михаил Николаевич Тухачевский. М. Н. Тухачевский приехал к нам на Садово-Спасскую, 19, где мы работали. Знакомясь с ракетой «07», Михаил Николаевич прежде всего заинтересовался дальностью ее полета. После беседы с М. Н. Тухачевским Сергей Павлович Королев с еще большей энергией начал исследования, а затем разработку конструкций крылатых ракет.

В те годы группа гирдовцев, в том числе и Сергей Павлович Королев, была награждена знаком оборонного общества Осоавиахим «За активную оборонную работу».

Каковы кратко итоги работы ГИРДа? Сошлемся еще раз на высказывание доктора технических наук М. К. Тихонравова. «Большинство направлений развития современной ракетной техники имеют свои корни в работах ГИРДа, — утверждает он. — Основной и первоначальной задачей ГИРДа было доказать на опыте пригодность реактивного принципа движения при состоянии техники в те годы вообще. Это и было сделано. Причем сделано убедительно, на высоком научно-техническом уровне и в удивительно короткий срок».

Оценка деятельности ГИРДа будет не полной, если не сказать еще об одном важном направлении в его работе. В соответствии с решением Центрального совета Осоавиахима московский ГИРД координировал и оказывал методическую и организационную помощь ГИРДам, создававшимся в городах страны при местных организациях Осоавиахима. И уже в марте 1932 года ГИРД часто называют Центральным, подчеркивая тем самым его ведущую роль в распространении идей и практических разработок проблем советского ракетостроения.

Наряду с Газодинамической лабораторией (Ленинград) ГИРД (ЦГИРД) сыграл выдающуюся роль в развитии основных направлений ракетной техники, в создании отечественной школы ракетостроения. Поддержка партией и правительством энтузиастов ракетного дела уже в тридцатых годах привела крупные силы научно-технической общественности к участию в работах научного и оборонного характера.

Исследования ГДЛ и работы ГИРДа все больше и больше обращали на себя внимание государственных организаций и прежде всего военных. М. Н. Тухачевский, будучи тогда заместителем наркома по военным и морским делам и одновременно начальником вооружений РККА, увидел в ракете основу грозного оружия. Ознакомившись с ГДЛ и ГИРДом и выслушав пожелания обеих организаций об объединении, он поставил перед народным комиссаром РККА К. Е. Ворошиловым вопрос о создании единого научного центра по изучению реактивного движения.

Энтузиасты ракетного дела в своем желании объединиться встретили понимание видного деятеля партии и государства Г. К. Орджоникидзе, а также Н. В. Куйбышева, который был в те годы членом коллегии РКИ (Рабоче-крестьянской инспекции) и начальником военно-морской инспекции. В июне 1933 года Н. В. Куйбышев писал: «Военная инспекция считает необходимым для объединения небольших кадров по изучению реактивного движения и для форсирования, проводимой в СССР, необходимой, оборонного значения работы обе группы (ГДЛ и ГИРД — А. Р .) слить, организовав для этого Научно-Исследовательский Институт»…

31 октября 1933 года было принято постановление Совета Труда и Обороны об организации первого в мире Реактивного научно-исследовательского института. Руководителем его назначается начальник ГДЛ И. Т. Клейменов, а заместителем по научной части — С. П. Королев. Через два месяца на этот пост приходит работавший в ГДЛ Г. Э. Лангемак. С. П. Королев становится руководителем отдела крылатых ракет.

Коллектив научно-исследовательского института стал уверенно набирать силы. В этом ему по мере возможности помогал К. Э. Циолковский. Сотрудники института отвечали ему искренней любовью и своим трудом претворяли в жизнь замыслы ученого, развивали его идеи применительно к задачам времени.

К. Э. Циолковский был избран почетным членом технического совета института. Тогда же было решено основному уравнению скорости полета ракеты присвоить наименование «формулы Циолковского», а отношение полной массы запасов топлива к массе ракеты без топлива называть «числом Циолковского».

Свое желание отдать все силы и знание обороне Родины работники института предельно ясно высказали в письме в Народный комиссариат обороны в мае 1934 года.