Александр Романов - Конструктор космических кораблей

Инженер А. Я. Щербаков, находившийся в момент эксперимента на борту самолета «П-5», рассказал:

— После включения двигателя ракетоплан быстро увеличил скорость и ушел от нас с набором высоты. Все попытки продолжать наши наблюдения не увенчались успехом. Несмотря на максимальное увеличение оборотов мотора, самолет «П-5» безнадежно отстал от ракетоплана.

Так был совершен первый в СССР свободный полет на аппарате с ракетным двигателем. Ракетоплан оправдал надежды его создателей.

В 1942 году А. Я. Березняк и А. М. Исаев под руководством главного конструктора В. Ф. Болховитинова создали отечественный реактивный истребитель «БИ-1». Первую реактивную трассу проложил на нем известный советский летчик-испытатель Г. Я. Бахчиванджи.

Крылатые и бескрылые ракеты, ракетопланы, разрабатываемые под руководством С. П. Королева, целая серия реактивных двигателей (от «ОРМ-53» до «ОРМ-102»), созданных в Реактивном институте — все это начало, ступеньки к первым управляемым баллистическим, а потом и межконтинентальным ракетам, к знаменитым космическим ракетам.

Начинался век реактивной авиации, век ракет и еще неведомых скоростей и невиданных расстояний.

То тут, то там на земле вспыхивало пламя войны. Германский империализм наступал и, подталкиваемый буржуазными правительствами, готовился к нападению на нашу страну. В этой обстановке ЦК партии и Советское правительство принимают срочные меры по укреплению обороноспособности страны. Начинается реконструкция авиационной промышленности. В различных районах строятся заводы, разрабатываются новые образцы истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков. На одном из таких заводов, где генеральным конструктором был А. Н. Туполев, начинает работать с июня 1938 года и С. П. Королев.

Перед нами анкета, заполненная его рукой.

«…1938–1942 гг. — конструктор Опытно-конструкторского бюро.

…1942–1945 гг. — заместитель главного конструктора Опытно-конструкторского бюро».

…В первый год Отечественной войны возникла мысль установить на самолетах старых типов в качестве ускорителей реактивные двигатели. Осуществление этой задачи было поручено специальному Опытно-конструкторскому бюро, созданному в 1941 году. Позднее инженера С. П. Королева назначают в это бюро заместителем главного конструктора.

— Так случилось, что наши идеи об использовании реактивного принципа движения в авиации, ракетном деле накануне войны оказались по ряду причин недооценены, — рассказывает бывший руководитель работ по жидкостно-реактивным двигателям в ГДЛ — РНИИ. — О них вспомнили, когда на нашу Родину обрушился фашизм. Из всех разработок РНИИ только реактивным минометам, которые народ ласково назвал «катюшами», удалось стать на вооружение армии в 1941 году.

Передо мной, как перед руководителем опытного конструкторского бюро, и всем нашим коллективом была поставлена весьма ответственная, сложная научно-техническая проблема — разработать ракетные двигатели, способные увеличивать скорость самолета в условиях боевой обстановки.

Речь идет вот о чем. Дополнительный двигатель, установленный на самолете, давал возможность летчику форсировать взлет, то есть подняться с земли значительно быстрее, чем при обычном винтовом двигателе. В условиях боя самолет, снабженный ускорителем, обладал бы лучшими условиями для маневрирования. Прирост скорости мог достигать 180–200 километров в час. По тем временам это значило много. И тут я должен отметить заслуги Королева. Он в те годы был моим заместителем по летным испытаниям. Он не только знал двигатель, но имел опыт конструирования ракетных установок. Сергей Павлович разработал установку на самолете «ПЕ-2» ракетного двигателя, созданного в ОКБ, и сам в качестве бортинженера проводил ее испытание в полете. При этом он проявлял присущие ему настойчивость, выдержку и мужество. Приведу пример. В одном из отладочных полетов двигатель неожиданно взорвался. Хвостовое оперение самолета оказалось разрушенным. Однако летчик Александр Васильченко не потерял самообладания и сумел благополучно посадить машину. Казалось, после этого случая Сергей Павлович надолго откажется от испытательных полетов. Но он был другого склада. Выйдя из самолета, Королев сказал нам: «Я, кажется, нашел причину. Я верю в двигатель. Завтра начну снова его испытывать». И начал…

С 1941 года коллектив Опытно-конструкторского бюро разработал целое семейство вспомогательных авиационных жидкостно-реактивных двигателей: «РД-1», «РД-2», «РД-3» с полностью автоматизированным пуском, с регулируемой тягой у земли в пределах 300–900 килограммов. «РД-1» и «РД-1ХЗ» испытывались на самолетах конструкции В. М. Петлякова, С. А. Лавочкина, А. С. Яковлева и П. О. Сухого. Высшую стадию испытаний — государственную — прошли двигатели «РД-1ХЗ» и «РД-2».

Рассказ о жизни и работе С. П. Королева в годы войны дополняет сотрудница ОКБ Лидия Павловна Палеева, работавшая вместе с ним в течение нескольких лет.

«Сергей Павлович Королев появился у нас, если мне память не изменяет, в 1942 году. Но заочно я его знала значительно раньше. Дело в том, что мой муж — авиационный конструктор, и поэтому, естественно, нам была известна книга Королева „Реактивный полет в стратосфере“.

Сергея Павловича сразу назначили заместителем главного конструктора по летным испытаниям. С приездом С. П. Королева работа „реактивщиков“ заметно оживилась. Его жажда знаний удивляла нас. Мы еле успевали подбирать для него необходимые материалы.

Сергей Павлович работал, не жалея себя. Ему не хватало рабочего времени. Он прихватывал и выходные. Из двух часов, положенных на обед, он, как правило, использовал только тридцать минут. Его все называли неугомонным.

Работа, творчество составляли весь смысл жизни Сергея Павловича. Помнится такой случай. Поздно вечером он пришел к нам за очередной книгой. Вид у него был неважный: щеки впали, под глазами синие круги. Я ему говорю:

— Нельзя так. Не жалеете вы себя.

— Разве можно работать с прохладцей, жалеть себя, когда Родина в опасности? — ответил он. — Надо отдавать все силы, все, до последней капли крови.

Сергей Павлович всегда был готов прийти на помощь другим. Расскажу об одном запомнившемся эпизоде.

Однажды Сергей Павлович пришел к нам за каким-то документом, поздоровался и, заметив, что у меня невеселый вид, спросил:

— Что-нибудь случилось, Лидия Павловна?