Илья Миксон - Святое дело

— Вот и хорошо! Новые задачи, новые трудности.

— Я о другом, товарищ майор. Жаль расставаться…

Лукьянов развел руками:

— Такая служба у нас. И знаете, это очень хорошо! Представьте себе скульптора, который много лет трудился над созданием монумента. Закончена работа. Прекрасная статуя. Но впереди новая мраморная глыба. Она ждет рук ваятеля. А ему жаль расстаться с готовым созданием!

Не знаю, может быть, это грубовато, но, на мой взгляд, художник, одержавший только одну творческую победу, подобен командиру, возомнившему себя великим полководцем после первого же удачного боя.

Лукьянов помолчал, затем заговорил вновь:

— Не хочу проводить параллель между скульптором и офицером. У командира — живые люди. А это куда более сложный материал! И работать с таким материалом… Опять начинаю увлекаться! Знаете что, приходите ко мне вечером. Чаю выпьем, поговорим. А то пельменей настряпаем.

— Надя тоже прекрасно пельмени готовит!

— Моя — сибирячка! Ваша приморская ведь? Можем поделиться передовым опытом!

— Кстати, — сказал Краснов. — Больше еще одним приморцем стало.

— Фиалкин?

— Тот уже давно решил на судоремонтном заводе остаться. Шилко вчера советовался!

— Да что вы говорите? Интересно! Расскажите-ка, пожалуйста.

…Шилко постучал в канцелярию, когда Краснов собрался уходить домой.

«За советом я», — начал солдат, переминаясь с ноги на ногу, и Краснов улыбнулся, угадывая окончание фразы: «Думав написать батькови, та долго ответа ждать».

«Надумав я остаться в Приморье».

«Хорошая мысль».

«И я так порешив, — солидно произнес Шилко. — Писав я товарищу депутату. От що он ответил».

Он чинно, с достоинством подал конверт.

Выполняя просьбу, депутат предлагал несколько вариантов: школу горняков в Артеме, курсы трактористов, работу в леспромхозе или на рыбных промыслах, приглашал и в свой колхоз шофером. Было столько заманчивых возможностей, что Шилко растерялся: на чем остановить свой выбор?

«А что вам самому больше всего по душе?»

«Земля», — не задумываясь ответил.

Смуглое лицо осветила мечтательная улыбка. Потом с легким вздохом добавил:

«А и технику полюбыв я, товарищ лейтенант. В армии полюбыв».

«Ну что ж, идите на курсы трактористов. И земля, и техника».

«От и я так думаю», — обрадовался Шилко.

Краснов чуть не спросил, зачем приходил за советом, но тут же понял: солдат проверял свое решение мнением командира.

— Да, — сказал Лукьянов. — Все это очень хорошо. Кстати, письмо от депутата Шилко, видимо, домой отослал.

— Откуда вы знаете?

— Не знаю, думаю, что так. Вы понимаете, что означает для Шилко это письмо, письмо члена правительства! Нет, вам это трудновато понять. А Шилко «живого пана бачив». Так, кажется, он говорил?

— Да, — Краснов помолчал немного, потом заулыбался. — Я вам еще не все рассказал.

Недавно ездили в воскресный день в соседний колхоз картофель убирать.

Председатель колхоза записал в свою книжечку фамилии особо отличившихся солдат. Через несколько дней приехала из колхоза делегация с приглашением на молодежный вечер.

Полдня начищался Шилко в гости, полдня думал свою думу-думку. Готовился, а сам нет-нет да и посмотрит пригласительный билет: «Уважаемый тов. Шилко М. К. Правление колхоза и комсомольская организация…» А вдруг спросят девчата: «Скажите, уважаемый товарищ Шилко М. К., отчего это вы значок свой комсомольский не носите?» Как им объяснишь? Нет, сейчас в гости он поехать еще не может.

«Почему?»

«В другой раз, товарищ лейтенант».

Сегодня утром подошел и, переминаясь на коротких крепких ногах, спросил:

«Чи можно у вас рекомендацию просить? Порешив я до комсомолу вступить».

— Обещали?

— Конечно!

— Правильно. Все правильно, Павел Алексеевич. Да, так как насчет пельменей, условились? А то уедете, как Фролов…

— Ну, мне-то далеко еще до академии! — засмеялся Краснов.

— Как знать! Пришла директива о новых правилах набора в военные академии. Для вас, по-моему, нет препятствий.

В тот же вечер директиву объявили на совещании: «Рапорты от офицеров принимаются до пятнадцатого ноября». Придя домой, Краснов в шутку сказал:

— Наденька, срочно пельмени для гостей — и готовься к отъезду!

— Куда? — испугалась она.

Только-только устроились в своей первой квартире. Еще пахло свежей известкой, в некоторых местах выкрашенный пол прилипал к подошвам; заставляла мужа снимать сапоги у порога.

— В Москву. Возражаешь? А говорила, что поедешь за мной куда угодно? — сказал, пряча улыбку.

— Я не возражаю, Павлик, но все это как-то неожиданно…

— Еду учиться в академию! — И вдруг уже серьезно подумал: отчего бы и нет? На инженерный факультет принимают после года офицерской службы. Он будет учиться, посещать с Наденькой театры, концерты, ходить в гости к Фроловым. Галина ведь приглашала их в Москву и с квартирой обещала помочь.

— Я очень хочу, чтобы ты дальше учился. И если это возможно, то…

— Конечно, — совершенно уверенно подтвердил он и, загоревшись новым планом, схватил ее за руки: — Наденька, милая, представляешь, как это будет здорово, когда Фролов получит нашу телеграмму: «Встречайте, едем в Москву!»

В тот же вечер, не откладывая, написал рапорт о зачислении в академию. Шел к Стрельцову и думал: «Начнет отговаривать, убеждать остаться еще на год…»

— Ладно, передам по команде. Пробуй.

В четверг вызвал командир полка. Со смешанным чувством надежды и боязни отказа пошел Краснов в штаб. К счастью, ожидать долго не пришлось.

Полковник пригласил сесть и устало потер виски. Краснов сидел напряженно, с волнением ожидая решения своей судьбы.

Невысокого роста, коренастый, плотный, с бритой головой и крепкими загорелыми руками, сидел Родионов и весело рассматривал молодого лейтенанта. Неожиданная улыбка сошла с лица, стал строг и задумчив. Взял папиросную бумагу, насыпал табак и принялся медленно сворачивать папиросу.

Краснов взглянул на командира полка: «Не томите, не мучайте меня!»

— Это твердое решение? — спросил наконец Родионов.

— Так точно!

— Сидите, сидите, — задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Выдержите конкурсные экзамены?

— Постараюсь, товарищ полковник!

— Постараетесь. Значит, не вполне уверены в своих силах. Плохо… Ну, допустим, выдержите, примут вас, а после академии куда?

Краснов в недоумении уставился на полковника: об этом он ни разу не задумывался.

— Снова в часть, — неуверенно сказал. — К вам.

— Ко мне, — усмехнулся Родионов. — Ну, а что я с вами делать буду? На взвод поставить неудобно — академик! На дивизион? Батареей не командовали, нельзя. Впрочем, вы же не на командный факультет, на инженерный… Ну, а лежит сердце к этому делу? По-настоящему, глубоко? К каждому делу призвание надо иметь, талант. А талант как земля: чем больше труда, тем богаче урожай. Но на бесплодной почве нечего огород городить.