Илья Миксон - Святое дело

— Для чего про завод надо?

— Дело есть.

— Смотря какое. Скажи, вдруг подсобить смогу.

— Отлить кое-что надо, — неопределенно сказал лейтенант.

— К примеру?

— Долго рассказывать, отец. — Говорить не было ни сил, ни желания.

— Ну, раз так спешишь, то и я не свободный.

Лейтенант молча поднял вещмешок.

— Погоди, гордый какой. Командир ты или дитя малое? Ну с чего я тебе, встречному-поперечному, нашу промышленность раскрывать буду?

Никак не хотелось заводить на улице сложный разговор, но старик был прав, объяснить все-таки пришлось.

— Памятник для братской могилы отлить.

— Вона для чего! — Старик подергал прокуренными усами. — Вона для чего… Извиняй, сынок, за дотошность. Сам помозгуй: война.

— Я понимаю.

— Это для какой же могилы? Что в парке или в Маржданском ущелье?

— Оно Маржданским называется?

— Мы его так прозываем, а по-ученому не знаю как. По левой руке от тоннеля?

— Да, да.

— Маржданское. Дружки захоронены или из родичей кто?

Лейтенант задумался: кто для него те тридцать в братской могиле?

Все тридцать служили под его командованием, все тридцать были его боевыми товарищами, друзьями, родными людьми.

— Свои, отец.

Старик несколько раз кивнул, переспрашивать не стал.

— Пошли, доведу, — сказал он и, не оглядываясь, двинулся переваливающейся походкой обратно, туда, откуда шел вначале.

Заводское управление размещалось в большой неопрятной, прокуренной насквозь комнате с отбитой во многих местах штукатуркой. Довоенное двухэтажное здание сгорело дотла. Было тесно и шумно.

Лейтенанта выслушали не перебивая, не выспрашивая дополнительных подробностей. Сразу перешли к деловой стороне: где взять цветной металл?

— Кабы до войны! — в сердцах выкрикнул кто-то за спиной. Слова эти не вызвали ни улыбок, ни осуждения, напротив, все подтвердили: до войны такой заказ — пустячное дело, завод работал в полную мощность и снабжался дай бог как.

— Деньги у меня есть, — предупредил лейтенант.

Безногий директор махнул рукой:

— Что там деньги твои!

— За три месяца.

Лейтенант полез в карман гимнастерки, но мужчина с сумрачным лицом остановил его:

— Не в деньгах суть. Понадобятся — сами скинемся. Металл где добыть?

Вперед протолкался сухонький дед, тот, что кричал «кабы до войны». Он вцепился одной рукой в борт шинели лейтенанта, а другой затряс перед его глазами:

— Тут не то что деньги! Тут хучь пуд муки, хучь тушенки десять банок выставь, все одно металлу цветного нету! Кабы металл, разговору никакого! — Он отпустил шинель и перестал размахивать рукой. — Свои сыны игдесь непокрытые лежат, неотмеченные…

— Металл будет, — решительно сказал лейтенант, хотя и не представлял себе еще, где и как раздобудет он в чужом городе сотни килограммов дорогого дефицитного металла.

Лейтенант вышел с завода и пошел по единственно знакомой ему улице, зная зачем, но не зная куда. Обращаться к местным властям не имело смысла: не до памятников сейчас, и с комендантом говорить без толку. Но в комендатуру идти надо было так или иначе.

Дежурный писарь проштамповал отпускной билет, когда вошел коренастый капитан, быстроглазый и энергичный.

— Кто? Откуда? — спросил скороговоркой.

Лейтенант коротко пояснил.

— Зачем приехал в М.?

Лейтенант замялся с ответом.

— А ну, зайдем ко мне! — потребовал капитан и исчез за дверью с рукописной табличкой: «Комендант».

— Выкладывай, — предложил без обиняков, и это понравилось. Вообще, капитан чем-то располагал к себе. — Выкладывай. Что смогу, сделаю для брата-фронтовика.

Лейтенант рассказал все, что надо было.

Капитан тотчас снял трубку и крутнул ручку аппарата.

— Горком. Первого. — Он серьезно подмигнул лейтенанту. — С партией посоветуемся. Да, да-да-да. Капитан Федотов докладывает. Иван Семенович, тут вот какое дело…

Капитан в нескольких словах передал рассказ.

— Точно… Точно… — Он оглянулся на лейтенанта. — Да нет, Иван Семенович, он и сам понимает положение. Только и его понять нужно. Точно. Точно.

Закончив разговор с первым секретарем горкома партии, капитан Федотов сказал:

— Обелиск из камня сделаем. А бронзы… — беспомощно развел руками. — На месте стреляй — нет. Точно. Что касается меня, располагай на машину, рейса три-четыре. И салют обеспечим, отделением.

Лейтенант, обрадованный непредвиденно добрым началом, горячо схватил коменданта за руку:

— Спасибо, друг!

Капитан отмахнулся:

— Сам немало людей в боях потерял, сам хирургами штопанный-перештопанный.

Затрещал телефон, капитан поднял трубку. Лейтенант встал.

— Пойду я.

Капитан протянул руку:

— Счастливо. Держи в курсе.

Лейтенант вышел из комендатуры в самом радужном настроении. Какая неожиданная удача! Теперь еще достать металл!

И опять не знал, куда идти, задумчиво брел по пыльной немощеной улице.

— Лейтенант, а лейтенант, — негромко окликнул низкий голос.

На высоком крыльце одноэтажного домика сидел нестарый человек в гимнастерке с отпоротыми петлицами.

— Дело есть, — сказал он.

Лейтенант подошел к крыльцу.

— Горилка нужна? — пробасил человек. — Первач — высший сорт!

— Пока не требуется.

— А что надо? Зажигалка требуется? Битте-дритте! — Мужчина движением фокусника раскрыл ладонь и продемонстрировал самодельную зажигалку с бензиновым баллончиком из винтовочной гильзы. — Высший сорт! И гильзочка — что надо, латунь!

Он потер зажигалку о брюки — и без того надраенная до блеска, латунь засверкала еще ярче.

— Не ржавеет, на солнце горит! Во! — поднес к глазам лейтенанта донышко гильзы. — Тридцать девять! Понимаешь в цифрах? Довоенного выпуска, латунная. Это теперь эрзацы делают: сталь, медью обмазанная.

— Плакированные.

— Во. Я и говорю. Годится? Дорого не берем: рубль с вас, товар — с нас.

Лейтенант не курил, нужды в зажигалке не было, но рубль — не деньги, и продавец больно веселый.

— Раненый? — спросил, доставая бумажник.

— Нерву перебило, ходить не могу, — уныло ответил мужчина.

Лейтенант подал трехрублевку.

Мужчина округлил отекшие глаза.

— Шутки шутишь? По-русски сказано: рубель!

— У меня только трешка, рублей нет.

— Рубель! Сотня по мирному времени! Тоже мне, битте-дритте.

Лейтенант молча сунул деньги в карман.

— Прибедняешься! — выкрикнул вдогонку мужчина. — А еще офицер!

Глупое недоразумение омрачило настроение. Что стоила трехмесячная лейтенантская зарплата? Двадцать зажигалок… А он еще задумал отлить на свои деньги бронзовую доску и звезду для обелиска! Одна зажигалка с латунным баллончиком…

Лейтенант замер на месте.

Латунные гильзы! Гильзы, цветной металл! Их же полно, этих гильз, в ущелье, наших и немецких. Как ему раньше не пришла эта мысль в голову?!