Виктор Пшеничников - Стоим на страже

Радиотелеграфист Куликов и метрист Лоскутов, например, оказались очень славными и покладистыми парнями. Да и остальные тоже. Особнячком держался только моторист Гулин, смуглый парень с желчным, вечно недовольным выражением лица. Его недавно списали с плавмастерской. Был там Гулин командиром отделения, да за провинность отстранен. И со старшинскими нашивками пришлось проститься.

Как видно, — не перекипел еще Гулин.

— Мне бы только до весны дотерпеть, — частенько говаривал он. — А там прощай, матушка соленая водичка.

В первый же день Виктор стал свидетелем конфликта. Чуть-чуть приоткрывшего характер Григория Литвинова и показавшего, что от Гришуни-слезки в этом характере ничего не осталось. А получилось так. После обеда боцман распределял экипаж по работам. Виктор тоже получил задание. Очищать причал от снега. Быстро же боцман Литвинов продемонстрировал свои права земляку! Это уже потом до Виктора дошло, что боцман и не мог поступить иначе. Во-первых, забот хватало. Ну, и еще по некоторым соображениям этического порядка.

А сейчас Виктор даже немножко обиделся. И вздохнуть не дал бывший «бэшник». Одно утешало. Не одному хотя бы придется лопатить снег. Гулину тоже.

— Мне здоровье не позволяет, — криво ухмыльнулся Гулин. — Противопоказано быть на холодном воздухе. Ангиной страдаю. Еще просквозит.

— Так ветра же нет, — добродушно удивился боцман.

— Сейчас нет, потом поднимется, — снова ухмыльнулся Гулин. — Море… Погода — что сердце красавицы.

Виктор видел, — не в здоровье дело, не в ангине и не в ветре. Гулин просто дурака валяет. А цель какова? Испытывает нервы старшины 1-й статьи? Авось боцману надоест возиться с ним и он отступится?

Любопытно, что же сможет противопоставить этой позиции старшина 1-й статьи Литвинов? Тут интересна именно психологическая сторона конфликта. Виктор мысленно поставил себя на место Литвинова и подумал, что положение того действительно затруднительно. Активное сопротивление преодолеть проще. Здесь же пассивное. И как же все-таки выйдет из положения боцман? Объявить взыскание Гулину, доложить мичману (пусть тот, как старший, принимает меры!) — самое простое, но половинчатое решение. Здесь сама логика подсказывает — старшина должен обеспечить себе полный моральный перевес.

— Хорошо, — вдруг миролюбиво согласился боцман. — Убережем ваше драгоценное здоровье от ветра.

Как же так? Не очень велик педагогический опыт Виктора, но ясно же видно, — не в лучшем направлении развиваются события. Неужто в самом деле отступился старшина? Ай-ай-ай, какую промашку делает. Виктора задела торжествующая ухмылка Гулина.

— Есть еще одно дело, — голос боцмана звучал безмятежно, как будто ничего не случилось. — Есть приказание выделить одного человека в распоряжение начальника береговой котельной. Мазутную цистерну чистить. Пойдете вы, Гулин.

— Это лезть в цистерну? — Гулин оторопел. — Да я лучше десять причалов отскребу.

— На причале сквозняки, — так же мягко продолжал Григорий. — А в цистерне, понимаете, тишина. Благодать. Самое подходящее место для вашего здоровья.

Выходит, отступление было просто психологическим маневром?! Григорий Литвинов видел Гулина насквозь и за несколько шагов, говоря языком шахматистов, знал, как тот пойдет. И знал, как повернуть события. Прекрасно знал. Цистерна была хорошо подготовленным сюрпризом Гулину. Пожалуй, еще два-три таких сюрприза — и у того отпадет охота выламываться.

Маленький урок стоит оценить по достоинству. Хотя об заклад можно биться, что с теорией педагогики и психологии боцман вряд ли серьезно знаком. Видимо, это уже флотское приобретение. Браво, Гриша Литвинов, вчерашний пай-мальчик!

Знай Виктор, какой разговор состоится часом позже, он наверняка не спешил бы восторгаться педагогическими способностями боцмана. Снега было много. Самодельная лопата из толстой фанеры — тяжелой и неудобной. И Виктор быстро взмок. Почему-то подумалось, что рассуждения насчет облагораживающих свойств физического труда не столь уж и безупречны. Хотя, с другой стороны, понимал, что его брюзжание просто следствие усталости. Однако чем больше он потел, тем назойливее царапала мыслишка, что происходит какое-то чудовищное недоразумение. Педагог-географ с высшим образованием прибыл на флот, чтобы стать чем-то вроде подметалы! Всякое разумное потому и разумно, что исходит из законов логики. А где она, логика, в его теперешнем положении?

Когда Литвинов подошел поинтересоваться, как идет работа, Виктор высказал ему кое-какие мысли. Со злой откровенностью.

— Так, — боцман промолчал. — Так. Можешь успокоиться. Если бы в экипаж пришел матросом хотя бы доктор наук, думаешь, было бы иначе? Со всей своей ученостью он тоже начал бы с лопаты. Или швабры. Как миленький. На корабле наемной рабочей силы нет. Все делается собственными руками. И обслуживание техники, и самообслуживание.

Он оглядел очищенную часть причала:

— А ничего, не лодырь. Молодец. И мне проще. Никто не кольнет, что земляку даю поблажку.

Виктор сердито промолчал. Потом уже скрепя сердце подумал, что и здесь получил в некотором роде урок.

Обязанности торпедиста, с которыми мичман Строчков начал на следующее утро знакомить Виктора, оказались в общем не очень хитрыми. Учебные стрельбы выполняются практическими торпедами. Теми, что без боевого заряда. На всякий случай. Торпеда должна пронырнуть под кораблем-целью, на заданной глубине. Или, скажем, над подводной лодкой, когда лодка сама является предметом поиска, то есть той же целью.

После выстрела, пройдя еще некоторое расстояние, практическая торпеда всплывает. И ее надобно «выудить». Очень уж сложен, а потому и дорог механизм торпеды. Слишком дорог, чтоб разбрасываться торпедами. Потому и катер специальный сконструировали. Торпедолов.

— Вот ваше орудие труда, — мичман показал нечто похожее на ухват, которым хозяйки достают из русской печи чугунки (такие ухваты Виктор видел, когда проходил практику в сельских школах). — Рогач именуется.

Суть операции по «выуживанию» Виктор сообразил быстрее, нежели мичман закончил объяснение. На «рогач» надевается петля стального троса. Петля накидывается на плавающую торпеду. Затем торпеда заводится в полупортик — этакую круглую «дыру» в корме, вытягивается лебедкой на тележку и крепится.

— И это вся моя обязанность?

Виктору конечно же нетрудно скрыть разочарование (из-за такой, с позволения сказать, «науки» призывать человека на службу!), но он не посчитал нужным скрывать.

— В основном, да, — утвердительно кивнул мичман. — Если не считать того, что вам придется еще обслуживать пулеметную установку, отдавать швартовы и крепить концы при швартовке. И научиться варить борщ и кашу. Этому вас Литвинов научит. Он, между прочим, на все руки мастер. Боцман, рулевой-сигнальщик первого класса, отличный пулеметчик и кулинар.