Иси Меликзаде - Зеленая ночь

— Э-э-э!.. Что ж это такое? Треснуло… Не металл, а бумага… Я не виноват…

Агарагим кинул яростный взгляд на Биннета. Сейчас он был раздосадован больше, чем когда Биннет повредил ему машину. Он чуть не отшвырнул Аждара от «Жигулей».

Аждар сам отошел в сторону. Бросил лом и кувалду.

— Чего-то руки дрожат… — Он усмехнулся. — Давай, Биннет, принеси немножко.

Биннет побежал в дом, а Аждар снова опустился на траву.

— Поправим… — сказал он. — Тут главное — терпенье… Про трещину ты не думай. Залатаем, будет как новенькая. Аждар — это Аждар. Я, правда, больше по грузовым… с этими… не приходилось… Ничего… Ты, главное, не сомневайся. — Аждар все бормотал, бормотал, и чувствовалось, что уговаривает он не столько клиента, сколько себя самого.

Появился Биннет: в одной руке стакан водки, в другой помидор. Аждар принял у него из рук водку и помидор.

— Мне пятьдесят два, — сказал он, глядя на водку, — тридцать два года с ней дружбу веду… Думаешь, я это чего не влез на гору? Влезу! Клятву дал… что выпью там, на горе! Господи, прости меня, грешного!.. — Он обратил лицо к небу. — Прости и помилуй. Ты знаешь, нету на мне больших грехов… А если мелочь какая… ну их на водку спиши…

Он отпил полстакана, сморщившись, откусил от помидорины и проглотил, не жуя.

Биннет не смел взглянуть на Агарагима. Он мысленно молил бога, чтоб тот надоумил Аждара, чтобы Аждар сделал, выручил бы его из беды.

А Агарагим молчал, с омерзением поглядывая на Биннета. «Нашел кому поверить!.. Ничтожество! Жарища, а этот мозгляк вон какую кепку напялил!.. Надо же, с кем судьба свела!..»

Аждар расстегнул сатиновый пиджак, почесал впалую грудь. Майки на нем не было. Ребра торчали наперечет, живот, казалось, прирос к позвоночнику.

— Ну, господи благослови! — Аждар поднялся с земли, взял в руки лом, кувалду. — Начнем… — сказал он, но видно было, что начинать ему очень не хочется.

— Не надо, — сказал Агарагим.

У Аждара будто гора с плеч свалилась, та самая, которую он столько лет собирался покорить. Но он не показал виду.

— Чего, браток? Давай! Я это мигом…

Вот тут уж Агарагим не выдержал.

— Хватит! — выкрикнул он. — Не умеешь — не берись! Хуже только машину изувечил. А ты!.. — Он обернулся к Биннету. — Взрослый человек! Чего ты меня сюда притащил? Поиздеваться решил?! Я тебе такое устрою! Хочешь? Это я могу!

— Ну зачем?.. Ну что ты… — Биннет испуганно хлопал глазами. — Вышло так… С кем не бывает? Я за братом послал, приедет, решим, как что…

— Они решат! А я завтра в Баку должен быть! Понимаешь ты это?

— Ну… Раз мастер тебя не устраивает, может, в Баку починишь… Скажи сколько. Я заплачу.

Агарагим медлил, боясь назвать сумму. Он понятия не имел, во сколько может обойтись ремонт.

— Тысячу! — бросил он, не глядя на Биннета.

— Да ты что?! — Аждар швырнул лом и кувалду. — За что ж тут тысячу брать?!

— За что? Машина новая, четырех месяцев не ездил!

— Пускай новая, но тыщу… — Аждар покрутил головой.

— Тысячу, — повторил Агарагим, тоном своим показывая, что не собирается устраивать торговлю.

Застегивая сатиновый пиджак, Аждар направился к веранде. Сел на топчан к хозяйке и стал что-то говорить ей, разводя руками.

Биннет молча стоял перед Агарагимом. Курил, лихорадочно затягиваясь сигаретой. Наконец поднял голову, спросил несмело:

— Может, сбавишь? А, дядя?

— Я сказал! — Агарагим повысил голос.

Отворилась калитка, и во двор вошел невысокий коренастый человек, обритый наголо. Он шел, чуть раскачиваясь, помахивая руками… В нем не было ни малейшего сходства с Биннетом, но Агарагим сразу догадался, что это и есть Эфенди, старший брат.

— С приездом! — приветливо сказал Эфенди и крепко сжал руку Агарагима твердой и жесткой рукой. — А чего это ты стоишь? Эй, мама! Кто же так гостя встречает?! Где ваши хлеб-соль? Где стол накрытый?

Он поднялся на веранду. Аждар, сокрушенно качая головой, что-то сказал ему. Мать запричитала, ударяя себя по коленям, и, похоже, это не понравилось Эфенди.

— Перестань! — раздраженно бросил он. — Слава богу, я еще не умер. Есть давайте, с голоду помираем!.. Невестушка, ты где запропастилась?

Молодая женщина поспешно вышла на веранду. Эфенди взглянул на нее и ладонью похлопал по столу. Молодая женщина мгновенно исчезла в комнате, и Агарагим понял, что в этом доме Эфенди — хозяин и слово его — закон.

Принеся белоснежную скатерть, женщина накрыла стол.

— Поднимайся сюда! — позвал Агарагима Эфенди, — Я вижу, они тебя совсем довели… А ты, — он обернулся к стоявшему в стороне брату, — пойди и принеси Аждаров саз. Пускай побренчит, послушаем…

На веранде было не жарко. Солнце село, жара спала…

Агарагим пил чай и думал: хорошо, что пришел этот Эфенди. С его появлением он как-то сразу перестал беспокоиться, на сердце стало легко, неизвестно откуда взялась вдруг уверенность, что все образуется, обойдется. Он смотрел на румяные щеки Эфенди, на его густые кустистые брови, на потрескавшиеся толстые пальцы и думал, что вот такой человек может все.

Биннет принес саз и пристроился с краю стола. С тех пор как пришел брат, он не проронил ни слова. Говорили Аждар и Эфенди. Толковали о том, о сем, обо всем на свете, только не о разбитых «Жигулях».

Молодая хозяйка принесла большую миску куриной чихиртмы — из тех самых петушков, — поставила графин красного вина и бутылку водки. Накрыла на стол и снова исчезла.

Эфенди стал разливать вино по стаканам.

— А ты, дорогой, — он взглянул на Аждара, — прикладывался уже сегодня?

— А как же! — Аждар усмехнулся, показав три передних зуба.

— Губишь себя. Не бросишь водку, так и помрешь, не достигнув своего желания. Ну да мы твою заботу на себя примем: тело твое снесем на гору, зароем там, а на могилу ведро водки.

— Вот за это спасибо! — Аждар весело потер руки. — Договорились: помру раньше тебя, сделаешь, как обещал! — Он поднял стакан. — За здоровье нашего гостя! Пусть всегда светлым будет его путь, пусть лает его собака, пусть пылает в его доме очаг! — В несколько глотков Аждар опустошил стакан.

Биннет поднял свой только после того, как Эфенди сделал ему разрешающий знак. Выпил, но еды в рот не взял ни крошки.

Агарагим был голоден, но что-то стояло в горле, мешало есть, он с трудом проглотил кусок, другой. Он все ждал, когда Эфенди скажет ему наконец: «Ешь спокойно, о деньгах не волнуйся. Деньги здесь, у меня в кармане». Но Эфенди вел себя так, будто здесь все свои, собрались случайно. Не спросил даже, кто он, откуда, куда ехал.

Было уже поздно, но свет не зажигали: луна светила так ярко, что все было отчетливо видно.

Биннет то и дело поднимался из-за стола и уходил куда-то. Сперва Агарагим думал, что он так, по нужде, но потом увидал, что из-за угла, за которым скрылся Биннет, поднимается дымок; не решаясь закурить при старшем брате, Биннет подальше уходил с папиросой.