Анна Лупан - Обрести себя
- Название:Обрести себя
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1987
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анна Лупан - Обрести себя краткое содержание
Обрести себя - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Хоть столб обнимаешь и то хорошо, — глупо пошутил он.
Пошарив в кармане, учитель вынул два лея, протянул мальчику.
— Возьми, завтра леденцов купишь. А сейчас ступай спать.
Деньги Илиеш взял, но спать не пошел, уселся в тени на пороге. Учитель приблизился к Лимпиаде, ощупал глазами ее округлые красивые плечи. Пытаясь положить руку на ее плечо, участливо проговорил:
— Засушишь свою молодость.
— Уж не умираешь ли ты от жалости? — отстранилась она от него.
— Еще как! Ведь не из глины ты, живая душа. Чего же мучить себя?
— Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву. А ну не трогай, отойди в сторонку!
— Может, тебе дровишек надо? — внезапно переменил тему разговора учитель. — Так я могу, только скажи.
— Проживем и без чужой помощи.
— Ну и гордая ты. Смотри, чтоб не пожалела потом. Счастье свое отталкиваешь. Парень скоро женится, останешься одна… Тогда что будешь делать?
— Антихрист…
Больше, как ни старался, Илиеш ничего не услышал: веки его сомкнулись, и он уснул. Приснилось ему, как он с Ионом пасет лошадей в лесу. Трава по пояс, сочная, зеленая. А деревья стоят прямые и толстые — не обхватить руками. Илиеш стал вырезать на коре фигурки лошадей, коров, овец. И странно: они вдруг оживали и убегали от него. Это забавляло Илиеша. Он оглянулся, вокруг пылало столько цветов, мельтешило столько разноцветных бабочек, что закружилась голова. А на вершине засохшей ольхи сидел учитель и злобно кричал на бабочек. Внезапно у него стали расти угольно-черные крылья, он ринулся с вершины вниз, ухватил Илиеша за горло и потащил над лесом к гигантскому костру, который пылал там, где должно было быть солнце. Илиеш закричал, успел схватиться за вершину дуба и… проснулся на руках у отца. Тот подобрал его, уснувшего на пороге…
На другой день село провожало мобилизованных. Это были не обычные сборы — забирали почти всех мужчин. И многие, покачивая головами, пророчили тяжелые времена:
— Быть войне!
— Не к добру это…
— Увидимся ли еще с ними?
— Кто может знать…
С утра все потянулись за село, где возле дороги возвышался каменный крест. Туда спешили жены, роняя слезы на глинистую дорогу, туда бежали дети, чтобы еще раз на прощанье взглянуть на отцов, туда несли полные кувшины старики, чтобы еще раз чокнуться с внуками.
Пошел туда и Роман Браду, так и не закончив качели для сына. Впереди выступал Маноле-цыган, пиликая на скрипке старинную жалобную дойну. Следом шли Павел Гынжу и вся компания, заполнив улицу от забора до забора. Охрипшими от выпивки голосами мужчины пели:
Выйди, матушка, на холм к кресту —
И увидишь, куда меня поведут…
Женщины двигались сзади мобилизованных, на разные голоса подпевали им. Нестройное хмельное пение — кто в лес, кто по дрова — заглушило жалкое пиликанье скрипки Маноле. Про Илиеша все забыли, он шел за этой пестрой толпой одинокий и невеселый.
Толпа на выгоне возле креста ширилась и бурлила, жандармы пытались навести порядок среди мобилизованных, усаживали их на подводы. Один особенно ретивый сержант, стараясь воодушевить новобранцев, заставлял их петь «патриотические песни». Те смотрели на него мутными глазами, не понимая, чего от них требуют.
Нет, не пелись лихие песни, тяжело было на душе у людей. Руки тянулись к плугу, а им протягивали винтовку.
Илиеш увидел отца, сидящего на повозке среди других. Вот сейчас он тронется, только легкая пыль взовьется над дорогой. Сердечко мальчика защемило, он тихонько захныкал, надеясь, что и его возьмут хоть до станции. Роман спрыгнул на землю, вытер сыну нос платком и поцеловал.
— Ну, не реви, поедешь с нами до высохшего родника, садись.
Потом Роман достал из кармана взятый из дому календарь, оторвал от него листок, свернул цигарку. Обернувшись к Ангелине, пристально поглядел на нее, сказал серьезно:
— Хорошенько смотри за сыном. Не валяй дурака, не таскайся, а то узнаю — пришибу.
— Совсем одурел спьяну, — рассердилась жена. — Лучше напиши, как доехал.
Скрипуче вздохнув, вереница повозок тронулась, затарахтела. Над ухабистой дорогой с выгоревшими обочинами поднялась пыль. Постепенно утихли крики, ухарское гиканье; возбужденные и потные лица будущих солдат посерьезнели. И лишь один Павел Гынжу вымучивал мелодию «Выйди, матушка, на холм к кресту…», словно старался выжать из нее всю горечь.
У высохшего родника Роман надвинул Илиешу козырек кепки на глаза, поцеловал сына еще раз, и они расстались. Мальчик взобрался на дощатый желоб, обитый ржавой жестью, по которому когда-то текла вода, и долго махал вслед удалявшимся подводам, пока те не скрылись из виду. Потом он успокоился, его утешила неожиданная мысль: теперь на него некому ворчать, теперь он единственный хозяин в доме, как Ион.
Глупый несмышленыш! Ты еще не знаешь, что, проводив отца, навсегда расстался с детством, с играми, с безоблачной и озорной порой.
…Бывает, идешь по дороге, видишь — в поле что-то ярко сверкает, словно самоцвет горит на солнце. Сразу не разобрать, но, должно быть, что-то очень красивое и дорогое. Бежишь к тому месту, уверенный, что наткнешься на клад, а когда подойдешь, глядишь — всего-навсего осколок стекла, о который можно порезать руку.
Такое чувство испытал и Илиеш. После отъезда отца все как-то потускнело, завяло, выцвело. Чертов курган, прежде таивший столько интересного, где так хорошо было бегать за бабочками, искать птичьи гнезда, играть с ребятами, теперь превратился в обычную гору, в тяжелый подъем — сбиваешь пальцы о многочисленные камни, когда идешь поутру, не продрав глаза после сна, с сапой на плече.
По ту сторону этого проклятого холма, что возвышался за селом, как древняя крепость, и находился их участок. Пока дойдешь, язык высунешь. А лошадь! Его любимый Вьюн, сесть на которого было великим счастьем, когда отец выводил его из конюшни, теперь отнимал все свободное время. И накорми его, и напои, и отведи на поле — так с рассвета и дотемна.
Даже Ион, лучший друг и наставник, превратился теперь в повод для попреков: Ион делает так. Ион делает сяк, а у тебя ветер в голове… И парнишке хотелось убежать куда глаза глядят.
— Но ведь Ион старше его, — иногда пытался защищать Илиеша дедушка.
Илиеш стискивал зубы, напрягаясь, поднимал на повозку плуг или борону, старался доказать, что не такой уж он неумеха, как о нем думают. Как-никак, а сев все-таки закончил. Помогли дедушка, Ион. Многие же делянки односельчан вообще остались незасеянными. Обо всем этом Ангелина написала Роману. Отец прислал письмо, адресованное лично Илиешу. Кому же, как не ему, должен отец посылать письма! Он писал, что служит на венгерской границе и ожидает скорого возвращения, если, конечно, настанут спокойные времена.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: