Николай Данилов - Граница проходит рядом [Рассказы и очерки]

За город вышел с наступлением темноты. Горы — хороший ориентир. Их огромные темные силуэты даже вечером отчетливо выделялись на фоне серого неба.

До первого поселка час быстрой ходьбы. Туда идет асфальтовая дорога. По ней и двинулся Гурген широкой размашистой походкой. Здесь ходят многие. Но можно и ни с кем не встречаться. В вечерней тишине, если идти неосторожно, далеко раздается топанье ног. Услышал шаги или увидел издалека фары автомашины, сверни с дороги, пережди, — пусть минуют люди. Гурген так и делал.

Прошло немногим больше часа, когда он, обогнув поселок, предусмотрительно зашел в него с противоположной стороны. Столкнись с кем-нибудь нос в нос, — ничего страшного: время еще не позднее, человек из соседнего поселка возвращается в город.

Притаившись в низком винограднике, Гурген осмотрелся, прислушался. Вокруг — ни души. В центре поселка, видимо, в летнем клубе, демонстрировалось кино. До слуха доносилась медленная мелодия песни «С чего начинается Родина?» Притих, замер поселок, слушая музыку. Дослушал ее и Гурген, вздохнул и полез через невысокий забор, чтобы выйти в переулок.

На центральной улице затрещал мотоцикл, приближаясь к переулку. Вот он круто повернул, и Гурген невольно закрыл глаза полусогнутой рукой. Мотоциклист остановился, направив на незнакомца яркий сноп света. Не видя, с кем имеет дело, Гурген панически замахал руками, торопливо заговорил:

— Машина… Машина в поселке есть?

— Кто будешь? — не шевельнув рулем, спросил мотоциклист.

— Несчастье, брат, — Гурген пустил в ход одну из версий. — «Газик» у нас перевернулся…

— Как перевернулся?! Где перевернулся?! — судя по блуждающей фаре, мотоциклист заерзал на сиденье. Не дав ему опомниться, Гурген показал рукой в сторону города:

— Напрямик отсюда километра три. Нас пять человек в нем было…

— Как было? — парень-туркмен встревожился не на шутку. — Садись, на клуб поедем. Башлык там. Машину даст, людей даст.

— Спасибо, браток, Я побегу к ним, а ты поднимай людей. Пограничники, кажется, здесь. У них можно взять машину.

— Ай, зачем у них? Башлык даст…

Мотоцикл громко заурчал и, развернувшись, на большой скорости помчался к центру поселка.

«Вот святая простота!» — Гурген улыбнулся и тут же подумал: «А не перегнул ли я с такой версией?» Но размышлять над этим не позволяло время. Надо было скорей убирать ног и из поселка. Петляя переулками, благополучно выбрался на окраину.

Через пять минут он шагал навстречу тусклым огонькам маленького села. Сзади раздавались громкие голоса людей, шум моторов. Из поселка в сторону города выехали две машины; сбоку, обгоняя их, мчался мотоцикл. «На помощь „пострадавшим“», — сообразил Гурген и усмехнулся.

Подойдя к поселку, остановился у крайней постройки, осмотрелся по сторонам. Гасли в домах огни. Село погружалось в сон.

Но вот гавкнула собака, и, как по сигналу, над поселком понеслось громкое разноголосье доброго десятка псов. Дружный собачий лай заставил Гургена принять новое решение: обойти селение стороной. Он слишком хорошо знал туркменских овчарок. Крупные, сильные, они свободно берут волка, натрави — свалят и загрызут человека.

Миновав лощину, спустился в глубокий овраг. Пройдя по нему метров четыреста, выкарабкался и понял, что уклонился от нужного направления. Пограничная речушка клокотала справа. Разувшись и засучив брюки, Гурген долго шел по ее каменистому дну, не имея возможности выбраться на противоположный берег — не позволяли густые заросли кустарника. Там, где бурлящая речушка резко сворачивала влево, он нашел в сплошной зеленой массе проход. По утоптанной земле понял, что ступил на пограничную тропу.

Впереди самый напряженный путь — рядом, граница.

Бессмысленно идти по тропе, по которой ходят пограничные наряды, но справа и слева стеной стояла зеленая колючая преграда, мирно именуемая ежевикой. О, как возненавидел ее Гурген! Колючки ежевики, словно рыбные крючки, цеплялись за одежду, больно впивались в тело, и хоть плачь — не пролезешь. Другого выхода не было, и перебежчик, мягко ступая, крадучись двинулся по извилистой тропе. Но вот она оборвалась и неожиданно началась перед широкой вспаханной полосой. «Контрольно-следовая», — понял Гурген. Чтобы сбить с толку пограничников, он сейчас встанет на цыпочки и, как балерина, пробежит мягкую пашню, вплотную подойдет к техническому препятствию — инженерным сооружениям…

Однако в этот момент луч фонаря мягко упал на землю, скользнул поперек контрольно-следовой полосы, коротко вильнул вправо, влево и погас. Гурген замер. Вдоль пашни прямо на него ехали двое всадников. «Без собаки», — мелькнула успокоительная мысль. Перебежчик повернулся и на четвереньках пополз от границы.

Первый всадник остановился у того места, где только что был Гурген. Луч снова осветил землю, застыл на одной точке и, метнувшись от полосы, споткнулся о кустарник. Раздался легкий свист. Рысью подъехал второй всадник. Оба спешились.

— След. Свежий след…

Гурген больше ничего не слышал. Стараясь не обнаружить себя, он бесшумно бежал по знакомой тропе к речке. Она, говорливая, поможет уйти дальше от пограничников. У самого берега дважды зацепился за кустарник. С сухим треском порвались в ленты рукава. Перебежав речку, Гурген бросился прямиком по равнине.

В спящем селе вспыхнул огонек. Через минуту-две замерцали огни в других домах. И вот уже освещен весь поселок. «Подняли дружинников», — догадался беглец и направился левее селения, Но тут ночную мглу вспорол прожектор. Его мощный луч лег на равнину и медленно поплыл по ней, прощупывая местность. Прожектор не успел осветить человека, кубарем скатившегося на дно оврага. Гурген во весь дух побежал низом. Однако он знал, что овраг подковой врезается в ровную местность, и если двигаться по нему дальше, то не удалишься, а наоборот, приблизишься к границе. Но это было уже ни к чему.

Гурген выкарабкался наверх и с радостью отметил, что прожектор ищет его далеко в стороне, вдоль речушки. «Ушел!» — переводя дыхание, решил он и направился шагом на огни города.

Считая, что опасность уже миновала, усталый беглец потерял осторожность и совершенно неожиданно натолкнулся на отару овец. Перепуганные животные шарахнулись в сторону, подняв тучу пыли. Хрипло залаяла собака. Что-то крикнул встревоженный чабан.

Гурген растерялся. Все пастухи в приграничном районе — дружинники. Сколько раз они задерживали нарушителей границы. Сейчас, когда на ноги подняты застава и село, обмануть чабана не удастся. Надо бежать!

— Стой! — крикнул пастух.

Гурген не остановился.

— Стой, если ты хороший человек! Стой, а то буду стрелять!

Раздался выстрел, второй. Но он был от чабана уже на таком расстоянии, с которого ружейный заряд не достанет. И тут случилось то, чего больше всего перебежчик боялся. С грозным рычаньем его оседлала большая белая собака. Перевернувшись через голову, Гурген выхватил нож и ударил им в шерсть наугад.