Василий Шукшин - Странные люди [сборник]

По теме и по стилю повести В.М.Шукшина – плоть от плоти его рассказов, это важнейший элемент созданной им художественной картины мира и это абсолютно органичный для него этап социального и психологического обобщения; крепко связанные с непосредственным опытом повести выходят к широкой философской проблематике; художественная целостность большинства шукшинских повестей делает их явлениями большой русской прозы, хотя эти явления и рождаются на стыке с театром (или кино) и даже воспринимаются нередко как нечто сравнительно с рассказами В.М.Шукшина «вторичное». До некоторой степени этим объясняется и тот факт, что читательский резонанс повестей В.М.Шукшина первоначально заглушается резонансом зрительским, отклик на спектакли и особенно на кинофильмы превалирует над осмыслением прозаических текстов. Однако собранные в книгах, поставленные в общий контекст все сильнее действующей на людей шукшинской «легенды», эти повести становятся заметным фактором в развитии русской прозы, оказывают воздействие на литературную ситуацию и нуждаются в соответствующем осмыслении.

Варианты подзаголовков, сохранившиеся в бумагах В.М.Шукшина: «Сказка для детей старше школьного возраста»; «фарсовое представление в 4 сценах»; «опыт современной сказки»; «опыт современной сценической сказки»; «опыт современной кинематографической сказки».

Замысел повести относится к середине 60-х годов и связан с замыслом одноименного фильма, о котором В.М.Шукшин, отвечая на вопрос корреспондента «Московской кинонедели» о ближайших творческих планах, рассказал следующее:

«Свой новый фильм мне хотелось бы посвятить нравственным и философским проблемам наших дней. Я надеюсь осуществить эту постановку по собственному сценарию, который условно называется «Точка зрения». Это будет современная сказка-притча.

Действие сценария происходит «в некотором царстве, в некотором государстве», где живут два молодых человека – Пессимист и Оптимист. Один утверждает, что в жизни все плохо и неинтересно, нет хороших людей – их выдумывают писатели. Другой привык воспринимать жизнь через розовые очки, считает, что трудности и невзгоды преодолевать так же легко, как стометровку.

Не сумев разрешить спор, Пессимист и Оптимист обращаются за помощью к Мудрому человеку. Мудрец направляет молодых людей в дом девушки, которую вечером должны прийти сватать, и предлагает каждому по-своему описать все, что они там увидят.

О том, что увидели в чужом доме и как рассказали об этом Пессимист и Оптимист, – мой будущий фильм.

Воплощая свой замысел в сценарии, я поставил перед собой задачу показать вред и опасность двух крайностей – огульного очернительства жизни, беспросветного пессимизма и, с другой стороны, беспочвенного оптимизма, своеобразной «маниловщины»...»

(«Московская кинонеделя», 24 января 1966 г.). В феврале 1967 года В.М.Шукшин читал «Точку зрения» в Центральном Доме литераторов на творческом объединении прозаиков; состоялось обсуждение рукописи (информация – в еженедельнике «Литературная Россия», 1967, 17 февраля); все это свидетельствует о том, что сценарий непоставленного фильма уже был переработан в повесть.

Кинофильм «Точка зрения» так и не был поставлен В.М.Шукшиным. Повесть-сказка под этим названием впервые опубликована в журнале «Звезда» №7 за 1974 год, незадолго до смерти В.М.Шукшина.

Впоследствии неоднократно инсценировалась, но так и не была экранизирована, ставши таким образом первой у Шукшина повестью для театра.

Закончена 1 января 1974 года в Москве, в больнице. Впервые опубликована с подзаголовком «сатирическая повесть» в еженедельнике «Литературная Россия» 7, 14 и 21 июня 1974 года.

Набросок к повести в рабочих тетрадях: «Энергичные люди» (Повесть для театра). Пил мужик, гулял – был человек. Жена одурела от его пьянки – развод. Он обиделся – озверел: бросил пить и стал заниматься общественной деятельностью. И весь ушел с головой в это. Жена видит, у него все хорошо, тоже ушла с головой в общественные дела – стала ему вредить в жизни. Так нашли свое место».

Написана в первой половине 1974 года: в феврале В.Шукшин показал артисту М.Ульянову ее начало. Закончена повесть 26 июля 1974 года на Дону, во время съемок фильма «Они сражались за Родину». Первоначальный заголовок (сообщенный автором Л.Н.Федосеевой-Шукшиной): «Ванька, смотри». Подзаголовок (сохранившийся в черновиках): «Сказка про Иванушку-дурачка, как ходил он за тридевять земель добывать справку, что он умный и современный». Окончательные заглавие и подзаголовок найдены совместно с редакцией журнала «Наш современник», для которой повесть предназначалась. Опубликована посмертно в «Нашем современнике», (№1,1975) (публикация Л.Н.Федосеевой-Шукшиной).

Начата в декабре 1973 года в Москве, в больнице. Осталась незавершенной. В.М.Шукшин продолжал работать над текстом летом 1974 года на Дону до самой смерти. Впервые опубликована Л.Н.Федосеевой-Шукшиной в журнале «Наш современник» (№6,1975) с предисловием С.П.Залыгина. Заглавие дано редакцией. Повесть предназначалась для Ленинградского академического Большого драматического театра имени М.Горького.

Впервые поставлена в 1978 году Московским театром «Современник». Подготовленный «Современником» сценический вариант текста тогда же издан для театров (М., ВААП, 1978).

Публицистические выступления В.М.Шукшина сравнительно поздно стали объектом внимания исследователей. Впервые эти тексты были собраны авторами настоящего комментария и изданы через шесть лет после смерти Шукшина в книге «Нравственность есть Правда» (М., Советская Россия, 1980); дополненное издание этой книги вышло год спустя (В. Шукшин. Вопросы самому себе. М., Молодая гвардия, 1981). Читательские и критические отклики на два эти выпуска показали, что публицистика В.М.Шукшина – живая и важная часть его творческого наследия и что суждения его сохраняют жгучую актуальность. Сегодня общепризнано, что В.М.Шукшин – одно из ярчайших имен не только в истории русской прозы, но и в истории русской мысли 60–70-х годов, хотя под привычные мерки его публицистика не подходит.

Суждения В.М.Шукшина полны открытых и осознанных противоречий, и оттого может показаться, что в статьях его нет того главного, что мы привычно ждем от публицистики: системности. На самом деле это не так, но сам Шукшин, пожалуй, легко согласился бы с такой оценкой – и по его всегдашней склонности сосредоточиваться на собственных слабостях, и потому, что его публицистика внешними признаками действительно напоминает мозаику: это либо статьи, написанные по заказам редакций (а значит, и каждый раз по-новому, извне продиктованному поводу), либо беседы, когда вопросы интервьюеров тоже попадают к тебе извне. Высказывания Шукшина исходят не из системы внешнего изучения того или иного вопроса, а из живой ситуации: обсуждается фильм, попалась книжка, пришел корреспондент, прислали письмо или записку... Поэтому статьи Василия Шукшина не содержат легких ответов на вопросы, которые ставит современный человек самому себе. Рецептов тут нет. Юноше, обдумывающему житье, не найти в этих статьях ни назиданий, ни нравоучений, ни прописной морали. В публицистическом наследии Шукшина содержится куда более важный и ценный материал: опыт жизни, прожитой трудно и осмысленной с предельной искренностью. Шукшин – это прежде всего обнаженность боли. Он сказал: «Каждый настоящий писатель, конечно же, психолог, но сам больной». Он не «осмыслял» проблемы – он перебаливал ими.