Галина Демыкина - Просторный человек

Улыбнулся принужденно:

— По законам игры ты должна побежать, а я — догнать тебя, схватить поперек живота.

— Я ни во что не играю, — сказала Ася, бледнея и забывая, что сама навязала ситуацию.

А человек менялся на глазах: наливался силой, уверенностью и нетерпением.

Аськино сердце ухнуло в тревоге и тоске. Она испугалась, — таким он стал, этот незнакомый человек. Весь взведенный — ушки наставлены, передняя лапа приподнята в ожидании. Ну да, выжидание, откровенный вопрос. А кругом лес.

Но Ася прогнала это. Мысли переходят от человека к человеку, она это знала уже. И испуг одного вселяет решимость в противника — тоже знала. И нечего, нечего, нечего ей! В ней тоже есть сила. Сила серьезности и строгости (собственно, речь шла о чистоте, но этого она как раз и не знала).

— Что ж ты тут делала?

— Говорите мне, пожалуйста, «вы».

— Девочка, девочка, что вы тут делали?

Ася притворилась, что не поняла, и, рискуя показаться тупой, не ответила, как положено: несу, мол, бабушке пирожок.

— Я не нарочно разбудила вас, — вот что она ответила и очень искренне поглядела в эти блестящие, почти белые глаза.

— Я не сержусь. — И через паузу: — Я устал. — Он сказал это простодушно, разминая затекшие плечи. Поглядел на часы (большие какие-то и странные часы). — Ого! Чуть не прозевал поезд.

— Тут часто, — ответила она.

— Нет, свой, дальний. А ты знаешь, как выйти?

Конечно, был он не из местных и одет был (теперь только заметила) в замшу и какую-то сверхкрахмальную рубашку. И спал во всем этом на земле — не жалел.

Было чуть досадно, как перешли на безразличный, безличный, будничный тон: «чуть не прозевал», «как выйти»… Ее вроде бы и нет рядом, глупой девчонки, не способной поддержать простой словесной игры.

Аська шла по мшистой земле, без тропы, он следовал молча. И сказать, собственно, было нечего. Оживление прошло. Будто все уже спрошено им и отвечено ею (отрицательно).

«Глупо, — думала Аська. — Что ж, так и переться два километра?»

— Пойдете все прямо, — обернулась она решительно. — На опушке свернете вправо. Там и станция близко.

— Спасибо, малыш, — криво усмехнулся человек и вдруг притянул ее голову и силой поймал губы. Она вырвалась, отскочила, да он не преследовал. Махнул рукой: — Приеду ровно через две недели. Через четверг. И буду ждать на станции.

Он пошагал себе — ладный такой, крепкий и легкий на ногу. В этом лесу. В этом замолчавшем лесу.

Аська бежала дальним путем (не столкнуться бы! Не боялась уже, а — чтоб не испортить!). И взрослое, кичливое разворачивалось в ней. «Малыш…», «Через четверг…» И было больно губам. Они, наверное, красные.

Рассказать Алине? Ну да еще! Такое не рассказывают. Подружкам только. И то нет.

Алина сразу спросит: кто он? Целуешься неизвестно с кем. Может, он болен.

Да и девочкам неудобно: что это — в лесу встретила и — сразу.

Она долго плескалась под краном, мылом отмывала губы, даже язык. «Что вы, девочка, тут делаете?», «Малыш…», «Через четверг». Не приедет. Ни за что не приедет. Да и я не пойду. Зачем мне? Не понимаю, что ли, о чем он? «Догнать тебя, схватить поперек живота…» Теперь, когда все перешло в память, игра эта была желанна. Хотя и обижала открытостью. Да и Нет. Нет и Да. И так две недели. А к концу второй вдруг поняла: это ведь шутка! Он же время не сказал. Дура, дура неумная! Нужна ты!

Посмотрела в зеркало: нет, не нужна! Остренькая мордочка, шустрые глазки, и все. Движения без мягкости, без женственности. Углы.

…несу бабушке пирожок…

Поздно! Поздно с пирожком своим. Все ко времени.

…несу бабушке…

Подавись ты этим пирожком!

В четверг пошла все же. Встала пораньше и, не поглядев в зеркало…

…несу…

Ну, неси, неси!

Серый Волк из сказки сидел возле пустой платформы на скамейке — издалека видно. Сидел согнувшись — голова в ладонях. Дремал, что ли? Увидела, ахнула. И никакой радости не испытала. От незнания, что делать с этим подарком. И оттого, что вот: думала, волновалась, а все так просто. И потом, он взрослый. Как теперь? Когда были мальчишки (а они были, много, Аська легко и надолго нравилась!), знала — будет весело, победно, властно. А этот опять задаст свой невысказанный вопрос. И ей неловко и неприятно прямо глядеть в его блестящие глаза и тоже невысказанно отвечать: «Нет, нет, никогда».

Он поднялся, прежде чем она подошла. Он услышал ее не слухом. Поднялся, обернулся, шагнул навстречу. Руки его, протянутые к ее рукам, были теплы и ненапористы. Глаза — тоже. И она уже привыкла к этому избытку цвета.

— Ну, малыш, можно ли так долго спать?!

Она развела руки — простите уж, мол…

— Нельзя, нельзя. — Он явно хотел развить тему.

Ася подыграла:

— А почему, собственно?

— Хоть кофе-то мужу надо сварить!

Аська от души рассмеялась. И неловкость прошла. Потому что можно шутить над таким: она была еще в том возрасте, в котором в о о б щ е не собираются замуж.

Не собираются никогда. Так она и объявила. Он, как ей показалось, ободрился:

— Тогда давай знакомиться. — И назвал себя по имени и отчеству. Ну и правильно: взрослый человек.

Они уже шли по дороге мимо дач, и люди из окон и с террас очень на них глядели, потому что Асю знали с детства. Но ей было безразлично (не сейчас только, а вообще). Кому она подотчетна? И плохого ничего не делает!

А человек этот рассказывал о своих поездках по стране и за ее рубежи (хорошо говорил, без глупости, потому что многие не находят тона для таких рассказов, и получается то зазнайски, то неестественно просто). А он — нет, он не был глуп, ее Волк из сказки, и оставил для себя — и теперь вот для нее — цветовую память: прозрачное с белым — море, коричневое — кофе, темнокожие люди… Сквозь опутанные лианами джунгли от селения к селению — музыка барабанчиков, где ритм имеет смысловое значение…

— Передача информации, понимаешь?

— А чего это вы, собственно, разъезжаете? — спросила Ася, уже совсем осмелев: — Кто вы?

— Я газетчик, — ответил он, поскучнев. — Знаешь, вторая древнейшая профессия. Первая — проституция, вторая — журналистика.

— Ааа… — про это Ася читала, мог бы и не пояснять. — А помните, как все кончается?

— А с чего бы, ты думала, я отсыпаюсь в лесу. Ах ты, умный мой! Книжки читает, понимает смысл!

— Это случайно, — искренне, хотя и смеясь, поправила Ася. — Я очень темная.

Дошли до дома. Ася позвала войти. Было это для нее просто — никаких вторых мыслей. А у него были.