Михаил Анчаров - Самшитовый лес [litres]

– Дети, вы любите свою страну? Сапожников, ты любишь свою страну? – спросил учитель математики, бывший красный артиллерист.

Сапожников ответил:

– Не знаю.

– Как не знаешь? – испугался учитель. – Почему?

– Я ее не видел, – сказал Сапожников.

– А-а… – успокоился учитель. – Как же ты ее не видел? Ты откуда родом? Ну? Где ты родился? – подсказывал учитель.

– В Калязине.

– В городе Калязине, – уточнил учитель. – В математике главное – это логическое мышление. Пойдем но этой цепочке. А ты любишь город Калязин?

Еще бы не любить!

– Люблю, – ответил Сапожников.

– Ну а Калязин где находится? – подталкивал учитель.

– На Волге.

Волгу Сапожников тоже любил.

– А разве Калязин и Волга находятся в другой стране?

– Нет.

– Ну хорошо… Мать ты свою любишь?

– Да.

– А отца?

– Не знаю.

Запинка. Учитель не стал уточнять. Восхождение от конкретного к абстрактному – дело, конечно, важное, но сердце человечье не очень к этому стремится. Так практика показала.

– Ну ладно… Вы с мамой жили в доме, а дом свой любишь?

– Да.

– А дом расположен в городе Калязине. А Калязин ты любишь.

– Да.

– Прекрасно… А Калязин расположен в нашей стране… Значит, что ты любишь?

– Калязин.

Учитель помолчал.

– Трудно тебе будет, – сказал он.

Он рассказал об этом разговоре в учительской. Вся учительская сошлась на том, что Сапожников, по-видимому, дефективный.

– Нет… – сказал учитель. – Он очень послушный… Я сам велел ему не утверждать того, чего он не знает.

Послушный, но, значит, неразвитый и потому умственно отсталый. Все-таки не москвич, из Калязина приехал. И с этим учитель не согласился. Потому что они с Сапожниковым успели друг другу в глаза посмотреть. И в этом тоже есть своя логика, только другая.

– Сапожников, заполняй, заполняй анкету… Не тяни, – сказала молодая библиотекарша Дома пионеров, что на горке возле Введенского народного дома на площади Журавлева. – Ну что тебе здесь непонятно? Социальное происхождение? Твой отец рабочий? Пиши – рабочий.

– Он не рабочий.

– А кто? Крестьянин? Нет? Пиши – служащий.

– Он не служащий.

– Как же это не служащий? Он где-нибудь служит? Как это нет? А кто же он у тебя?

– Борец.

– Борец за что? – опрометчиво спросила библиотекарша.

– За деньги, наверно, – ответил Сапожников.

– За деньги борются только капиталисты и жулики! Он у тебя капиталист?

– Нет, – сказал Сапожников. – И не жулик. Борец он… Он в цирке борется.

– A-а… Работник цирка. Пиши – служащий.

– Он не служит.

– А что же он там делает?

– Борется.

– Сапожников, вот тебе записка. Попроси мать зайти в библиотеку.

Сапожников попросил.

– Сапожников, почему ты перестал ходить в библиотеку? – спросил учитель. – Библиотекарша говорит, что за этот месяц ты взял всего одну книгу… Да и ту про марионеток. Вот, – он опустил очки. – «Деревянные актеры» называется.

– Я туда не пойду.

– В чем дело?

– Вы сказали, что я дефективный.

– Я сказал? А ну пойдем вместе.

Пришли. Сапожников остался в зале, а учитель прошел за прилавок и скрылся за полками.

– Я сказал, что у Сапожникова есть дефект – чересчур конкретное воображение.

– Ну и что? – сказала библиотекарша.

– У каждого человека может быть какой-нибудь дефект… Вот у меня вместо левой ноги протез – разве я дефективный?

– Почему вы меня обвиняете? Я этого про вас не сказала…

– А зачем же вы про Сапожникова?

– Но у него же в мозгу дефект!..

– А вы знаете, что Сапожников на районном конкурсе юных изобретателей занял первое место?.. Он придумал оригинальный спасательный пояс.

– Какой пояс? Что я вам сделала?

Библиотекарша заплакала. Учитель и Сапожников ушли.

– В библиотеку будешь ходить. Я тебе составлю список книг, которые ты должен обязательно прочесть, – сказал учитель, хлюпая по лужам. – Нет, список составлять не буду… Почему ты взял книжку «Деревянные актеры», зачем тебе деревянные человечки?

– Там написано, как они устроены.

Помолчали. Одни ботинки хлюп-хлюп, другие хлюп-хлюп-хлюп. А в результате идут рядом и никто никого не обгоняет. Интересно.

– Кстати, ты можешь мне подробно рассказать весь процесс, который привел тебя к решению задачи с поясом?

– А что такое процесс? – спросил Сапожников.

Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп-хлюп.

– Ну хорошо… Была поставлена задача – придумать новый спасательный пояс…

– ОСВОД поставил, – сказал Сапожников.

– Что поставил?

– ОСВОД поставил задачу…

– Помолчи. В котором не было бы недостатков пробкового пояса – громоздкости и надувного – долго надувать, когда человек тонет… Я правильно формулирую?

– Вы правильно формулируете.

– Ну и что дальше? Дальше ты начал читать книги насчет поясов…

– Зачем?

– То есть как зачем? Чтобы узнать, что придумали до тебя.

– А зачем?

– Ты действительно дефективный! Чтобы прежние выдумки помогли новым.

– Так ведь никому не помогли, – сказал Сапожников. – Иначе бы конкурс не объявили.

Помолчали.

– Объявили потому, что осознали ограниченность обоих вариантов, – строго сказал учитель. – Это очень много… Это диалектика… Тебе не понять. Мал еще… В каждом явлении есть противоречие… Что такое противоречие, знаешь? Нет? Ну, хоть так: в каждой вещи есть для нас полезная сторона и есть вредная – и так и так, понятно?

– И так и так – понятно.

– Ну и расскажи, как ты придумал свой пояс… Только подробно.

– Да вы же сами сказали – и так и так.

– Ну и что?

– Ну, надо взять от двух поясов только полезное, а остальное не брать.

– Ну, а как ты взял, как? Другие же не взяли?

– A-а… вон про что, – сказал Сапожников.

Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп-хлюп.

– Насколько я понимаю, суть твоей выдумки в следующем: берутся две гибкие пластины разной длины и прикрепляются к двум стенкам плоского мешка из водонепроницаемой ткани.

– Можно из плаща сделать мешок, – сказал Сапожников. – Он резиной покрыт.

– Молчи… Получается плоский мешок, где две стенки состоят из гибких пластин.

– Можно в чемодан положить и ехать на пароходе, – сказал Сапожников.

– Да подожди ты с пароходом… Подожди! – сказал учитель. – Дальше… В случае нужды человек огибает вокруг талии короткую пластину, образуя круг малого диаметра, в то время как длинная пластина образует круг большого диаметра… Правильно я формулирую?

– Вы правильно формулируете… Мешок растопыривается – а в нем воздух. И надувать не надо. Только пробку завинтить. В большой пластине же дыра с пробкой на цепочке?

– Ну и как ты рассуждал, когда это придумывал?

– Как – рассуждал?

– Ну хорошо. Что тебе прежде всего в голову пришло? Взять пластины – одну длинней, другую короче…