Алешко Антон - Над нами миллион высоты

Полковой врач был чисто выбрит, румянец во всю ще­ку. Новенькая шинель сидела на нем как влитая. Лукавые глаза пытливо изучали капитана, но обратился он к Сорочину:

— Вызывал командир полка и спрашивал, на какой день планировать барокамерные испытания. А я ничего не мог ему сказать...

"Заговорился с Ахтаном и забыл. А Лущицкий не до­жидается — идет. Этот не забудет.— Недовольно поводя плечами, Сорочин повернулся к полковому врачу:

— Не торопитесь.

— Так и доложу командиру.

— Будет план, приказ...

— Разрешите идти? — Лущицкий щелкнул каблуками и вышел.

— На большее не способен,— ехидно усмехнулся Сорочин, постоял, весь во власти новых мыслей, навеянных приездом Ахтана, потом вдруг спохватился и выбежал в коридор.— Вера, где майор Лущицкий?

— Недавно искал вас...

— Искал... Найти, вызвать!

Через несколько минут Лущицкий вернулся.

— Когда в полку были последние полеты?

— Вчера.

Сорочин сел, откинулся на спинку стула. Зелеными глазами уставился на Лущицкого:

— Вас не интересует, что делается на стоянках самолетов? К вашему сведению, там механики обнаруживают комаров... В изобилии. Доносят в политотдел. А если диверсия?

Лущицкий ушел. Сорочин, проводив его взглядом, обратился к Ахтану:

— Из Н-ска к нам скоро прилетит эпидемиолог полковник Цыпин...

— Вот как! — вскочил Ахтан.— Что же делать?

Ахтан в самом деле растерялся. Лихорадочно думал, что бы такое предложить начальнику, как убедить, что и в этой области он не профан.

— Поедем на аэродром, возьмем материал на исследо­вание...

Во всякой сложной ситуации главное вовремя подать нужную мысль. Ее потом можно отбросить, ухватиться за другую.

Ахтан опоздал: дежурный по штабу доложил о прибытии полковника Цыпина...

8

Все были уверены, что погода не улучшится и полетов не будет. Думали так по дороге на аэродром, думали и позднее, уже возле самолетов, выстроившихся в один ряд у начала бетонной рулежной дорожки. Чехлы с машин были сняты, техники и механики занимались, как говорят в авиации, материальной частью — готовили самолеты в полет.

Здесь же группками стояли летчики, то и дело погля­дывали на низкое серое небо, которое, казалось, лежало прямо на хвостах серебристых самолетов.

В стороне от всех топтался дежурный метеоролог со свертком синоптических карт под мышкой. Был он хмур, как и нынешнее утро. Часто бросал взгляды на запад, от­куда наплывали низкие тучи.

Во всем вокруг ощущалась весна. Несколько дней стоя­ло тепло, почти весь снег согнало, однако по ночам при­хватывали морозы. А сегодня, скорее всего, и днем не ви­дать тепла. Солнце скрыто, и холодный ветер не уни­мается.

Смирин успел поговорить с каждым из летчиков. Опро­сил, как спали, как завтракали, где кто провел вчерашний вечер. Ему охотно отвечали, делились самым интимным. Доверительные отношения между летчиками полка и Смириным сложились давно. Он знал состояние здоровья каж­дого, их выносливость, технику пилотирования, интересо­вался и бытом.

Двоих молодых летчиков он успел сводить в медпункт. Отчего-то у них частил пульс. Дал примерную нагрузку, измерил кровяное давление, осмотрел внимательно и до­пустил к полетам — ничего серьезного не нашел.

Направляясь на стоянки, встретился с Кудлачом.

— Степан Степанович, вы были дома после нашей ноч­ной встречи?

— Ночь сейчас, Николай Иванович, можно сказать, с летчицкую куртку — короткая. Всю и протоптался у лю­дей под окнами...— Губы Кудлача дрогнули.— Не докла­дывайте командиру,— попросил он.

— Не докладывать? — Смирин на секунду задумал­ся.— Непременно доложу. Лично... Летать вам сегодня не придется:

— Возможно, вообще не будем летать.— Капитану, может быть, впервые в жизни захотелось, чтобы полетов не было.

— На земле хватит дел,— успокоил Смирин.

Вздохнув, Кудлач махнул рукой и пошел в свою эскад­рилью.

Смирин хотел сказать капитану что-то такое, чтобы тот поднял голову, прогнал с лица усталость, стал бодр и весел. Как найти слово участия, которое давало бы челове­ку крылатую легкость?..

Размышляя об этом, Смирин заметил, что стоянки вдруг ожили. Летчики направились к своим машинам, ме­ханики зашевелились проворнее, заканчивая готовить и осматривать самолеты. Метеоролог замер па месте. Что же произошло?

Из-за домиков ремонтных мастерских показалась зеленая "Победа". Ласточкой подлетела я бесшумно остановлась на рулежной дорожке прямо посередине стоянок.

Иа машины вышел командир полка полковник Дым. Окинув взглядом стоянки, взлетную полосу и западную сторону неба, он легко покачался на стройных, по-матросски широко расставленных ногах, на миг задумался. Верх смушковой папахи полковника Дыма был заломлен назад. Он на ходу сбросил темно-синюю летную куртку, шофер тут же подхватил ее.

Полковник остался в светло-желтой кожанке. Был он сейчас на зависть красив: среднего роста, стройный, широкоплечий, с острым взглядом карих глаз. Ступил не­сколько шагов в сторону стоянок, понаблюдал, как от са­молета к самолету переходит Смирин, заглядывает в ка­бины, говорит с механиками. Врач проверял кислородное оборудование. Значит, техники и механики закопчили свою работу.

— Сми-и-рно! — громко скомандовал начальник штаба подполковник Твердохвалов и, вынырнув из-под самолета, подбежал к командиру полка. Размашисто козырнул, доложил, что люди и машины готовы к полетам, лишь после этого взглянул на низкую облачность и совсем тихо спросил:

— Будем летать?

— А чего ж мы сюда приехали? — вопросом на вопрос ответил Дым. У него было отличное настроение — за этот день многое собирался сделать. Собирался ввести в строй командира эскадрильи Анутюнова, которого долго не было в полку, выпустить молодых и подогнать общий налет по маршруту.

— Звонили от оперативного. Давали штормовое преду­преждение,— несмело заметил Твердохвалов.

Дым круто обернулся к нему, весь подавшись вперед. Под черными насупленными бровями гневно сверкнули глаза.

— Стройте полк,— сдержанно приказал он.

— Станови-и-сь! — прогремел Твердохвалов, словно подхваченный бурей.

"Звонили, говорит... Кто мог звонить и, по сути дела, запретить полеты?" — размышлял Дым.

Он встал сегодня рано и, едва вышел на улицу, по одному ему известным приметам определил, что будет хорошая погода.

"И все же кто звонил? Астахов? Начштаба по голосу узнал бы командира соединения. А, кто бы ни звонил..."

Полк построился, и Дым направился к середине строя. Твердохвалов строевым шагом, с силой вбивая подошвы в бетонку, подошел и громко отдал рапорт. Полк дружно ответил на приветствие командира. Твердохвалов прошагал на правый фланг полка, а к командиру тем временем при­близился Смирин и о чем-то долго с ним говорил. Все зна­ли: врач докладывает о состоянии здоровья летчиков. Но почему Дым, подняв брови, внимательно и настороженно посматривает то на строй, то на врача?