Геннадий Фиш - В Суоми

— Неужели же депутаты ДСНФ не знают, что с предложениями должны приходить они сами, а не присылать своих дочерей или посыльных?

— Но я сама и есть депутат! — звонким голосом произнесла она и спокойно приняла извинения сконфуженного чиновника.

Депутатского жалованья Анне-Лийсе теперь хватало не только на продолжение учебы. Бо́льшую его часть она, так же как и другие депутаты-коммунисты, ежемесячно отдавала в кассу партии.

— Почему же именно вам, молоденькой девушке, доверили такую высокую честь — представлять в парламенте партию и трудящихся крайнего севера?

— Наверное, потому, — улыбается Тиексо, — что молодому человеку легче, чем пожилому, часто ездить так далеко на север, в тундру, чтобы встречаться с избирателями. И к тому же я родом из тех мест, — скромно добавляет она.

«Неужели же за меня, такую молодую, так еще мало сделавшую, кто-нибудь отдаст свой голос?» — с тревогой думала девушка. И здесь она еще раз убедилась в том, как велик в народе авторитет партии, назвавшей ее имя среди кандидатов.

Анна-Лийса была самым молодым депутатом вновь избранного парламента (ведь на этих выборах она сама голосовала впервые), и фотокорреспондент популярного журнала захотел ее сфотографировать рядом с самым старым депутатом — Вяйне Таннером.

— Можете смонтировать снимки, как вам угодно, но рядом с Таннером я фотографироваться не стану! — отвергла Тиексо предложение корреспондента.

Ловкий журналист по-своему «обыграл» ответ молодого депутата. В журнале «Viikko» первую страницу занял портрет самого старого депутата Таннера, а на последней красовался портрет самого молодого — Анны-Лийсы Тиексо. Подпись гласила, что редакция пошла ей навстречу, поместив ее фотографию возможно дальше от фотографии Таннера.

Отлично аргументированные, остроумные выступления Анны-Лийсы Тиексо в парламенте, ее предложения о постройке кв дешевых артир для студентов, о повышении заработной платы молодым рабочим, об увеличении числа стипендий студенчеству, об очистке рек Лапландии, чтобы облегчить сплав, об устройстве школы домоводства в общине Инари и школы для лапландской молодежи в Колари, о ремонте дороги Кемиярви — Сало и многие другие, участие в общей работе фракции народных демократов сделали ее имя популярным среди трудящейся молодежи. И в 1955 году очередной съезд избрал Анну-Лийсу Тиексо председателем Союза демократической молодежи Финляндии.

Будни Союза демократической молодежи — это борьба с союзами коалиционной, социал-демократической и аграрной молодежи за души молодого поколения. И борьба эта не так уж проста, если вспомнить, что организация сельской молодежи, примыкающая к Аграрному союзу, имеет около 60 тысяч членов.

В июле 1958 года Анна-Лийса Тиексо была в третий раз избрана депутатом парламента.

Я побывал в тех краях, которые она представляет.

И вот вечером, после открытия парламента, мы сидим с ней в хельсинкском кинотеатре, смотрим какую-то пустейшую комедию с участием «секс-бомбы» Брижит Бардо, и беседа наша не имеет никакого отношения к тому, что происходит на экране.

— Лесам южных районов страны грозит истребление. А у нас на севере, в Лапландии, не вырубается и естественный прирост древесины. Перестойные леса гниют на корню, теряют свою ценность, а народ в это время страдает от безработицы. Мы боремся за индустриализацию Лапландии, за постройку там новых предприятий.. Это облегчит положение трудящихся севера.

Потом Анна-Лийса рассказывает об организованном Союзом демократической молодежи празднике в иванов день в Лахти, куда съехались юноши и девушки со всей страны, о том, как этот лахтинский фестиваль помог молодежи принять деятельное участие в предвыборной кампании.

Встреча с Анной-Лийсой Тиексо представляла для меня еще и дополнительный интерес. Ведь Анна-Лийса — депутат того самого округа, в котором зимой тысяча девятьсот двадцать второго года, за семь лет до ее рождения, происходили события, описанные мною в романе «Мы вернемся, Суоми!».

Каждое народное восстание в Финляндии имеет свое наименование. История оставила память о «Суконной войне» и о «Дубинном восстании» — так назывались народные войны против шведских угнетателей.

Зимой двадцать второго года, взобравшись на груду ящиков с американским шпиком, лесоруб-революционер обратился к народу с речью, которая стала сигналом к восстанию в Заполярье. Поэтому оно и было окрещено «Ляскикапина», по-русски — «Шпиковое восстание».

Много тетрадей исписал я впоследствии в Ухте, в районе Калевалы, записывая рассказы лесорубов, возчиков, сплавщиков — участников этого восстания, собирая материалы для романа «Мы вернемся, Суоми!». Вся тяжкая жизнь этих людей вставала в их рассказах. Блуждание по узким, извилистым лесным дорогам в поисках работы, с топором и лучковой пилой за плечами. Жизнь в темных, тесных бараках или землянках, освещаемых тусклым светом коптилок…

Она снова встала передо мной вечером того дня, зимою прошлого года в Суоми, когда в селе Иоутсиярви, севернее Полярного круга, я разыскал одного из участников восстания, старика лесоруба Пекка Эммеля. Он сидел в своей большой избе и о чем-то беседовал с двумя стариками соседями. Свет керосиновой лампы под потолком не разгонял тьмы, заполнявшей пустую горницу с бревенчатыми стенами. Узнав, что я приехал из Советской России и меня интересуют подробности восстания, Пекка Эммеля взволновался. Воодушевленный воспоминаниями, словно присягая на верность великой идее пролетарского интернационализма, он с гордостью и волнением рассказывал о славных днях зимы двадцать второго года.

Но разве можно вспомнить все сразу в короткой беседе! И Пекка Эммеля обещал прислать мне вдогонку подробное описание тех великих дней, отсвет которых лег на всю его дальнейшую судьбу.

Свое обещание старый лесоруб выполнил.

Когда мы заявились к Эммеля, старик собирался в баню и предложил нам разделить компанию. Но я торопился к Кианто, и мы ограничились одним кофе.

Неподалеку от границы, в лесах, стоит дом старого писателя Илмари Кианто, бытописателя беднейшей части крестьянства. Он прославился уже пятьдесят лет назад своим романом «Красная черта», посвященным первым выборам в сейм.

В «Зимнюю войну», как здесь называют войну 1939—1940 годов, вблизи от Суомусалми, на дороге, у которой стоит а дом Кианто, погибли мои товарищи, талантливые писатели Сергей Диковский и Борис Левин. Мне хотелось побывать в этих печально памятных местах.

Еще в первые дни войны Кианто уехал в столицу, а на дверях своего дома, как рассказывали мне, написал: