Леонид Почивалов - Сезон тропических дождей

И если минуту назад президент напоминал собой непритязательного сельского учителя, сейчас вдруг выпрямился, расправил плечи, и теперь перед ними сидел в кресле военный человек, облеченный высокой властью. Его круглое, по-юношески пухлое лицо, которое ничуть не старили тоненькие, в шнурок, офицерские усики, популярные в Африке, теперь было бесстрастным. Президент сосредоточился и терпеливо ждал, когда окончится преамбула, его интересовало главное: что последует за обязательными в беседе на таком уровне высокопарными словами. Казалось, черное лицо Абеоти засветилось изнутри, когда утомительное вступление завершилось сообщением о том, что Москва распорядилась всю пойманную «Арктикой» в этом рейсе рыбу предоставить Асибии бесплатно в качестве дара республике, которая испытывает острые продовольственные трудности. Более того, в Москве положительно отнеслись к просьбе Асибии помочь ей в организации рыбного промысла на государственной основе. Республике будет передан на льготных условиях в аренду большой морозильный траулер «Арктика». Будет также оказана помощь в подготовке местных кадров для рыболовных судов. В связи с вышесказанным советская сторона готова заключить специальное соглашение на правительственном уровне…

Президент кивал каждой переводимой ему Антоновым фразе, белки его глаз отливали глянцем. Когда посол завершил свое выступление, Абеоти, не вставая, но порывисто — и в этом он был настоящим африканцем — простер над столом длинную руку и крепко пожал ответно протянутую руку Кузовкина.

— Спасибо! Вы даже не представляете, насколько эта весть радостна для нас, асибийцев.

И стал рассказывать о тяжелом продовольственном положении в стране, о подрывной работе реакции и западных транснациональных компаний. Последние делают все, чтобы максимально навредить республике. Например, бельгийцы только что закончили ремонт силовой подстанции, которая снабжает Дагосу током, и запросили за это откровенно грабительскую плату. Все прежние льготы отменили. «Вы строите социализм? Сами и платите за это». Пришлось платить. А с валютой у Асибии туго.

Дождавшись паузы в рассказе президента, посол заметил, что, как стало ему известно, реакция намерена встретить приход «Арктики» демонстрацией протеста: устроить в порту беспорядки, а в городе поджоги.

— Неужели такое возможно? — В вопросе посла звучало преднамеренное наивное удивление, рассчитанное на эмоциональный ответ. — Ведь повода нет протестовать!

Президент мрачно усмехнулся:

— Повод они найдут.

Помолчал, задумчиво прикусил согнутый палец.

— Конечно, мы примем меры. Но… но это не так-то просто.

Жест руки президента над столом означал неопределенность и даже досаду:

— Людей, людей у нашей власти пока не хватает. С контрреволюцией должна бороться хорошо организованная система безопасности. А у нас ее нет. Мы ее только создаем. Опора на народ? Да, народ Асибии за последние три года от нашей власти получил реальную пользу, такую, какую никогда не получал и не мог получить от прежних режимов. Но народ наш, к сожалению, еще темен, грамотных среди него мало, наивен, пассивен, по-настоящему не пробудился, до конца еще не поверил в новую власть — слишком уж скомпрометировали себя прежние правители. И вот рядовой асибиец, какой-нибудь Аде Доку, почесывает затылок и думает: а не окажутся ли и теперешние властелины такими же прожорливыми пауками? К тому же реакция исподтишка настраивает Аде Доку против нас. И часто не без успеха. Реакция сильнее. У нас власть и армия. У нее экономика, традиции, колдуны, церковь, значительная часть интеллигенции…

Опустив голову, Абеоти задумчиво потрогал серебряную чайную ложечку, лежащую на блюдце.

— Конечно, какую-нибудь гнусность в день прихода «Арктики» они могут сотворить. К этому надо быть готовыми…

Приподнял ложечку над блюдцем и тут же решительно, да так, чтобы звякнула, бросил ее обратно на блюдце.

— Но мы будем добиваться своих целей. И добьемся! Мы и свой собственный флот создадим. Да, да! Может быть, вам случалось видеть недалеко от Дагосы на берегу выброшенный на мель тайваньский сухогруз «Флора»? Хозяева от него отказались. Значит, он наш. Мы уже провели переговоры с поляками о восстановлении. Приведем «Флору» в порядок, переименуем — «Асибией» назовем, и поднимем на судне наш государственный флаг. Впервые в истории страны у нас будет свое собственное торговое судно, не шаланда, не баркас, а именно судно.

Он коротко улыбнулся:

— У нас сейчас многое впервые…

Вдруг, вспомнив о чем-то, с юношеской легкостью поднялся из кресла, подошел к письменному столу, покопался в бумагах и вернулся к гостям с нотной тетрадкой, с шутливой торжественностью поднял ее над головой:

— Знаете ли, товарищи, что это такое? Это гимн! Первый в истории Асибии государственный гимн, созданный самими асибийцами!

Президент опустился в свое кресло, закинул ногу на ногу.

— Слова написал наш поэт Квеку Антобам — слышали, наверное, о таком, музыку — дагосский учитель пения Эду Джан. Будет исполнять хор, а солистом наш Джон Акоджин. Я был на репетиции. Не знаю, не специалист, но мне понравилось. Думаю, будет не хуже гимнов других стран. Честное слово!

Он взял лист со стола и прочитал:

Улыбнулся широко, светло, и улыбка эта сделала его еще моложе, в ней промелькнуло что-то простодушно юношеское, затаенно-горделивое, словно дошедший до наших дней далекий свет вековой мечты о воле предков Кенума Абеоти.

— Хотели бы к новому году закончить и пустить по радио. Но боюсь, не успеют, с оркестром туго, нет в Асибии подходящего для такого дела оркестра. У нас много чего нет…

Некоторое время президент молчал, похлопывая пальцами по своей обтянутой светло-зеленым офицерским териленом коленке. Вдруг поднял быстрые глаза на Камова:

— Я рад с вами познакомиться, товарищ Камов! Специально попросил посла привести вас ко мне. Интересно было взглянуть: каков он, этот Камов?

Вдруг звонко, от души рассмеялся:

— Недавно на вас жаловался комиссар экономики Сураджу. Ковыряется, мол, в архивной пыли, вроде бы не геолог к нам приехал, а канцелярист. А нам, мол, некогда, нам скорее нужно вводить в действие наши недра, мобилизовывать их на службу народу… — Президент погасил на губах улыбку, продолжая глядеть прямо в глаза Камову. — Я хорошо знаю Сураджу. Он нетерпелив, ему скорее результат давай. Я, товарищ Камов, на вашей стороне. В этом деле нельзя торопиться, но, конечно, конечно же, хочется поскорее видеть результат. Ох как хочется!

Переводя последнюю фразу, Антонов заметил, как глаза посла посветлели в затаенной улыбке, посол покосился на Камова и вроде бы еле заметно подмигнул. Но Камов плотно и неподвижно сидел в кресле с невозмутимым видом, крепко сжав губы.