Леонид Почивалов - Двое в океане [Хроника одного рейса]

— Вот тебе на! — шутливо вскинул руки Бауэр. — Мне платить, а им бесплатно. Где справедливость?

Девушка строго улыбнулась одними глазами.

— Им бесплатно!

Когда уезжали, Бауэр заметил:

— Одного не могу понять. Почти сорок лет живу на свете, сколько себя помню, русских неизменно поносят — в газетах, на телеэкране, в кино, по радио. Вроде бы хуже вашего государства и вас на свете и нет. А вот эта сопливая черная девчонка первый раз в жизни видит русских — и, пожалуйста, подарок. Почему такое?

Трудно было понять, с шуткой ли это говорит Бауэр или всерьез поражается столь непостижимой для него закономерности. Не ожидая ответа, перевел разговор на другое — вон какая пыль, земля здесь тяжкая, это только так кажется, что остров вроде легендарного Эдема, вся Гренада — сплошной камень, и много надо долбить, чтобы посадить каждый росток.

— Может, для этого и нужно объединять свой труд, создавать кооперативы? — вдруг сказал Чайкин, отважно вламываясь в дебри английского языка.

— Не знаю. Не убежден, — ответил Бауэр. — В коллективное трудовое братство не верю! Это всего лишь мечта.

Чайкин хотел возразить, но подходящих слов на английском не нашел и сконфуженно примолк.

Они выехали снова на магистральную дорогу, и Бауэру пришлось притормозить, чтобы пропустить огромный тупоносый самосвал, который, пыхтя и подвывая, как буйвол, наползал на них.

— Это на тот аэродром, что строят кубинцы, — объяснил Бауэр. — Адова работа! Целые горы приходится под корень срезать. За нелегкое дело взялись кубинцы. И зачем им оно? Непонятно!

Американец пожал плечами и в следующее мгновение снова вынужден был притормозить, чтобы пропустить очередной самосвал.

— «Шкода» пошла, — пояснил он, — чехословацкая! А бульдозеры на стройке советские. Я сам видел. Правда, кубинцы не любят, когда на стройку заглядывают американцы. У нас в газетах пишут, что этот аэродром станет советской военной базой.

— И вы верите этому? — спросил Смолин.

— Откуда мне знать? Я занимаюсь здесь какао. С меня этого хватит! — И после паузы закончил: — Может, и вправду будет база. Вы ведь тоже не сидите сложа руки.

Через полчаса они уже подъезжали к Сент-Джорджесу. Некоторое время дорога шла по самой кромке горного хребта, придорожные кусты поредели, и открылся вид на расположенный внизу на горных склонах город, на круглую, как озерцо, небольшую бухту и в ней у короткой стрелки причала такую огромную для маленькой бухты, сверкающую под солнцем снежной белизной «Онегу». Глядя на судно, Смолин неожиданно для себя почувствовал тепло в груди: вот его теперешний дом, кусочек его Родины, где все свое и привычное!

За одним из поворотов они издали увидели у дороги трех гренадцев, застывших в напряженной позе, как на посту. Парни стояли плечом к плечу, молодые, мускулистые, с крепкими угольными шеями и стрижеными затылками, и зорко смотрели вниз на город. За плечами у каждого торчал ствол винтовки. Наверное, один из народных патрулей, охраняющих остров.

— Что я вам говорил! — прокомментировал американец. — Здесь передовая. Здесь почти линия огня! Был покой на острове. И нет его теперь!

Смолин подумал, что Бауэр, должно быть, знает куда больше о подлинной обстановке на Гренаде, чем хочет это показать. Почти в каждой его пояснительной фразе таилась недоговоренность.

Подъехали ближе, и на противоположной стороне дороги, на обочине, увидели маленький автомобиль и темнокожего шофера, присевшего в ленивой позе на крыло. Перед автомобилем стоял треножник с водруженной на него кинокамерой, над ней дугой выгибалась очень знакомая спина Шевчика. Телеобъектив был направлен на застывших парней с винтовками, запечатлевая патруль на выразительном фоне города и моря. Поодаль от Шевчика мощной глыбой, как часть соседней скалы, возвышалась фигура Крепышина. Наверняка выполнял обязанности ассистента-переводчика знаменитого кинохроникера.

Бауэр притормозил.

— Что-то таких джентльменов я раньше здесь не видывал. — Он присвистнул. — Не ваши ли?

— Наши, — признался Смолин.

— Вот видите, выходит, у вас не только наука, но и политика. А вы говорите — истина! — Он неприятно рассмеялся. — Теперь я, пожалуй, стану терзаться любопытством: а не было ли в самом деле в посылке Клиффа выкраденной в США нейтронной бомбы?

— Мы с Андреем к этим делам не имеем никакого отношения, — поспешил отмежеваться Смолин, не принимая шутки. — Так же как и вы. Вы заняты какао. Мы — геофизикой.

Некоторое время Бауэр не произносил ни слова, но Смолин, уже приметивший особенности этого человека, ждал дальнейших подковырок.

— Нет, дорогой мой гость, — произнес Бауэр. — Вам от всего этого никак не отстраниться. Так же как и мне. Уж поверьте тертому американцу. Крепко тертому!

Казалось, своим тяжелым носом попугая он долбил и долбил все в одну и ту же точку.

Поначалу Смолин замыслил в благодарность за помощь пригласить Бауэра на судно поужинать, но к концу поездки отказался от этой мысли. Такой красивый остров, смотреть бы на него в настроении легком, свободном, не обремененном сложными размышлениями. А получилось иначе. Вроде бы честно помог, полдня истратил на незнакомых ему русских этот странный желчный друг Клиффа Марча, а от общения с ним осталось ощущение неудобства, неуютности, настороженности.

Когда «тойота», завершив долгий путь, наконец остановилась на причале возле «Онеги», Смолин поторопился проститься:

— Спасибо, мистер Бауэр! Вы нам очень помогли.

— Ерунда! — небрежно бросил американец. — Раз попросил Клифф, значит, я должен был помочь, кем бы вы ни были. О’кэй!

— О’кэй! — крикнул ему вдогонку Чайкин, и вид у него был растерянный, словно не успел сказать американцу что-то важное или о чем-то важном спросить. Когда Бауэр открыл дверцу машины и, прежде чем сесть в нее, снова сделал легкий прощальный жест рукой, Чайкин с упреком взглянул на Смолина:

— Почему вы его не пригласили на судно? Вы же хотели.

— Не знаю. Раздумал вдруг. Откровенно говоря, я ему не очень верю. Что-то в нем есть такое… А ты как думаешь?

— Может быть. Вы лучше знаете людей, — вздохнул Чайкин. — И все-таки нехорошо получилось. Человек помогал… — Чайкин поднял стоящую у его ног коробку, кивнул Смолину: — Пойду приспосабливать.

К обеду перед каждым на столе положили по кокосовому ореху и по паре плодов авокадо — раздавали купленные на Гренаде обязательные для моряков витамины, которых так не хватает в рейсе. Авокадо съели, а кокосовые орехи уносили в каюты в качестве сувениров.

Возвращаясь из столовой, Смолин встретил на трапе Ирину, она тоже несла кокосовый орех.