Владимир Попов - И это называется будни

Когда и откуда вынырнула Жаклина, братья не заметили и не знали, что она слышала и что видела.

Подошла, положила руки им на плечи, раздвинула. Посмотрев на разъяренного Юрия, на озадаченного Бориса, сказала:

— Юра, успокойся. Боря ни в чем не виноват. Ни перед тобой, ни передо мной. Поцеловала его я. Выклянчила такое право… Я люблю его… Дождусь или не дождусь — не знаю, но, если он позовет меня, прибегу. Женой, любовницей, хоть домработницей… А ты ко мне больше не ходи.

И все же заседание технического совета, которое окрестили «выездным», заставило людей задуматься над тем, как убрать фундаменты на аглофабрике. Збандуту шквалом повалили разные предложения. Среди них были дельные, но слишком сложные, их осуществление требовало больших затрат. Так, один довольно изобретательный подрывник копрового цеха предложил схему переносного бронированного колпака, который не давал бы разлетаться осколкам во время взрыва. Колпак представлял определенный интерес, но вот как переносить его — этот вопрос автор оставлял на усмотрение других. И не удивительно. Колпак нельзя было переместить ни одним из имевшихся на стройке передвижных кранов, а сооружать временное приспособление не имело смысла — долго и очень дорого. Попав в ловушку, которую сам себе расставил, Збандут начал терять терпение. Иногда он готов был решиться на крайнюю меру: зарядить все фундаменты взрывчаткой и, перегородив шоссе, одним махом поднять их в воздух. Но, понимая, что такой «салют» чреват серьезными последствиями, всякий раз отрекался от своего намерения.

Задачу решил человек, который, казалось, держался в стороне от этих событий, — Гребенщиков. Сообщение свое он обставил довольно театрально. Он не пришел к директору запросто: родилась-де интересная идея, выслушайте. Нет, Андрей Леонидович не таков. Ему нужно не только застолбить идею, ему принадлежащую, но и сделать сам факт ее рождения достоянием гласности.

Появился он в кабинете Збандута, улучив момент, когда там собрались доменщики, и уже с порога патетически провозгласил:

— Эврика!

Как только все взоры устремились на него и воцарилась полная тишина, сказал, взвешивая каждое слово, отрабатывая вдох и выдох:

— Нашел идеальную возможность убрать фундаменты. Тихо, быстро, безопасно и дешево.

Сказал — и для вящего эффекта сделал интригующую паузу.

Збандут не стал торопить главного с объяснениями — его покоробил такой способ набивать себе цену. Впрочем, понять Гребенщикова было нетрудно. На новом посту ему совсем не мешало позаботиться о наращивании своего авторитета.

Вопросов не последовало, и Гребенщиков вынужден был продолжить сообщение.

— Предлагаю использовать метод электрогидравлического эффекта. Суть его такова: электрическая искра, проходя через воду, расталкивает ее с силой взрыва. В зоне разряда образуется сверхвысокое давление — десятки тысяч атмосфер, — но сама взрывная волна получается локализованной, и потому осколки не разлетаются.

— А технологически как это выглядит? — заинтересовался один из доменщиков.

— Чрезвычайно просто. Бурят фундаменты, в отверстия наливают воду, опускают электроды, подают импульс, и фундаменты раскалываются на столько частей, сколько нам нужно. — Гребенщиков протянул несколько фотографий. — Вот посмотрите, как это делается.

На одном из снимков у огромного, развалившегося на части гранитного валуна улыбающийся человек. И надпись: «Изобретатель Л. А. Юткин в момент взрыва».

Збандут мгновенно оценил целесообразность этого способа.

— Вам придется задержаться, Андрей Леонидович, — сказал он.

Удобно расположившись в мягком кресле у стола Збандута, Гребенщиков стал ждать конца совещания. От его позы веяло важностью, в глазах светились вдохновение и гордость.

Збандут вернулся к разговору, прерванному вторжением главного инженера, — обсуждалось состояние автоматики на четвертой домне.

— К сожалению, мы с вами, Георгий Маркелович, находимся на диаметрально противоположных и потому непримиримых позициях. — Збандут в упор расстреливал взглядом Шевлякова, казавшегося ему в этот момент чем-то похожим своей комплекцией на выпершее из макитры пухлое дрожжевое тесто. — Хотите вы того или не хотите, вам придется отступить. Автоматика будет внедряться. Это не мой каприз. Таково веление времени.

— Я не доверяю этой схеме и не вижу смысла ее восстанавливать — мы с ней досыта намучились, — упрямился Шевляков.

— А я вижу. Даже эта схема работает точнее и грамотнее, чем человек. — Збандут говорил размеренно, вольно или невольно давая понять, что раздражение в нем накипает. — Советую привести ее в порядок. Договорились?

— Договорились, — неохотно согласился Шевляков.

И снова Збандут задержал взгляд на его широком лице, пытаясь определить, принял строптивый инженер совет как приказ или славировал, чтобы отделаться от докучившего ему разговора.

Уставился на него и Гребенщиков. Он давно с Шевляковым в контрах — с тех пор, как пришел в мартеновский цех. Шевляков всегда был несговорчив, хитро отбивался от всех претензий мартеновцев да еще язвил в их адрес. Можно как следует насолить ему, если ослушается.

Шевляков так и ушел, не прояснив своих истинных намерений.

Оставшись со Збандутом один на один, Гребенщиков вскочил с кресла и, закинув за спину руки, некоторое время молча ходил по кабинету.

— Разговаривал я вчера с учеными мужами по поводу теоретически точного расчета конверторных фурм, — заговорил он, когда молчание неприлично затянулось.

— Ничего утешительного?

— Они, конечно, не отказываются. Как вообще ни от чего не отказываются. Заключают договора на любое исследование, лишь бы высосать денежки. По принципу Насреддина, который обещал научить осла говорить, полагаясь на то, что за это время кто-то умрет — либо осел, либо одна из договаривающихся сторон. Придется подбирать размеры эмпирическим путем. Тыкаться вслепую, как Эдисон.

— Эдисон тыкался, но все же натыкался. Плохо искал — хорошо находил.

— К сожалению, у нас функции Эдисона выполняет Рудаев.

Збандуту не понравилась интонация, с какой это было сказано, — не упустил-таки случая лягнуть своего недруга, не понравился и более чем удовлетворенный вид Гребенщикова.

— Но у нас есть не только Рудаев. Есть еще и Гребенщиков. — Порядочно накаленный, Збандут прошелся по диагонали кабинета и снова уселся за стол.

— Я собой все дыры заткнуть не могу, — попытался отвести от себя упрек Гребенщиков.

— Я тебя об этом и не просил. Ты сам вызвался. И уж ежели образовалась пробоина да еще в цехе, который тебе всех ближе, изволь поднатужиться. — Движением руки Збандут попросил Гребенщикова придвинуть ему графин с водой. Налил полный стакан, выпил. — Тебе нравится демонстрировать свое превосходство над Рудаевым. Но чем демонстрировать, лучше докажи его. Фурма сейчас тот коварный узел, который тормозит освоение.