Агиш Гирфанов - Пузыри славы [Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яшкалу]

Ибрахан и Булат не посчитались с мнением главбуха, а тот не смирился и написал обо всем в Уфу, в редакцию республиканской газеты. Он писал, что не боится последствий своего острокритического письма, но просит не оглашать его авторства, держать фамилию в тайне, иначе ему и его близким несдобровать, поелику Ибрахан в Яшкале персона грата, и сальдо всегда будет в его пользу. Он, мол, не посчитается ни с чем и любого неугодного ему сотрет в порошок.

Редакция вняла просьбе главбуха и не переслала, как обычно это делается, письмо на расследование в соответствующие организации, в результате чего авторство легко могло раскрыться. Приведенные в письме факты внушали доверие, и редакция направила в Яшкалу опытного корреспондента.

Надо честно признаться, что внешний облик главбуха не являл собой мужественного борца за правду и справедливость. Встретившись с Хайдаровым, он пугливо озирался по сторонам и беспрестанно спрашивал:

— К вам никто не придет? Нас никто не подслушивает?

Желая как можно меньше времени провести в опасном обществе уфимского газетчика, главбух, дополняя свое письмо новыми фактами, излагал их с пулеметной скоростью — да что там пулеметной — с ракетной. Корреспондент плохо ориентировался в бешеном водопаде словоизвержения собеседника и все время прерывал его, просил повторять и повторять факты и комментарии к ним. В результате беседа, на которую одного часа хватило бы с излишком, затянулась на несколько часов.

Главбух покинул Хайдарова глубокой ночью, покинул, уже не тревожась, что в столь поздний час встретит около гостиницы кого-либо из ибрахановцев.

Проснувшись рано утром, Хайдаров не поспешил на свидание с Ибраханом. Один, без сопровождающих лиц, совершил обход ибрахановской епархии как рядовой клиент. Побывал в парикмахерской, где побрился и постригся, вставил отсутствующую секундную стрелку в часах, в пункте химчистки отутюжил брюки, в фотоателье заказал фотокарточки для документов.

Затем он направился в комбинат бытового обслуживания.

У входа в него Хайдарова окликнул небритый гражданин с гвардейским фронтовым значком на груди:

— Извините, это вы с комиссией из Уфы?

— Предположим, что я…

— Моя фамилия Сабиров, инвалид Отечественной. Можно вас на минутку… Да я могу и на ходу все выложить. Мне, спасибо советской власти, выделили немного строительного лесу для постройки домика. Так вот я спрашиваю товарищей из центра: кому дадены такие права, чтобы без спросу распиливать строительные бревна на дрова?

Хайдаров вскинул на бывшего гвардейца удивленные глаза:

— Что за чушь? Кто распиливает? Какие бревна?

— Так я же говорю: заготовил я бревна для нового дома, а их распилили без моего ведома, ночью, тайком, чтоб никто не видел…

— Кто же себе подобное позволил?

— Как кто? Ибрахановцы, если хотите знать…

Хайдаров записал фамилию и адрес жалобщика.

— А вот они, эти молодцы, легки на помине! Вы у них и опросите…

В самом деле, на улице показалась знакомая троица пильщиков — Михэй, Никэй и Пиляй.

Хайдаров остановил их:

— Шабашничаем, братишки?

— Куда там шабашничать?! — огрызнулся Михэй.

— От себя работаете?

— Кабы от себя… На Ибрахана пот проливаем… Для его движения… Извини, товарищ, торопимся… Некогда языком трепать… — и свернули за угол.

Хайдаров поблагодарил инвалида за сообщение и пообещал разобраться.

— Это присказка, сказка впереди! — продолжал гвардеец. — Как говорил мой фронтовой дружок Панас Гулька из-под Полтавы: «За мое жито меня и побито!» Да, да… Мало того, что мой строительный лес сгубили, с меня за это и деньги требуют… Да еще угрожают: не уплачу, судом взыщут. Видали таких?

Хайдаров простодушно признался:

— Нет, такого не видал…

Ибраханов нервничал. Хайдаров задерживался… Неужели он единолично шныряет по городу и тенденциозно выискивает недостатки?

Булат, произведший накануне молниеносный облет периферии, заверил Ибрахана, что все обстоит благополучно. Служба быта, по словам Булата, в Яшкале соответствовала мировым стандартам. Самый строгий ревизор ни к чему не мог бы придраться. Правда, чуть было все не испортил Акоп. Именно в эти тревожные и ответственные для комбината дни Акоп не удержался и сор, вал лишних три рубля за кепку — представьте себе с кого? — с вновь назначенного начальника милиции. Акопа подвело то, что квартира нового начмила отсутствовала в факаевском списке.

Булат принес милицейскому чину извинения, вернул перебранные три рубля, пообещав строго-настрого наказать виновного. От Ибрахана эту скандальную историю скрыли, тот и так с трудом держал себя в руках в предвидении неприятностей.

Наконец Хайдаров явился в комбинат:

— Совершил небольшую прогулку по Яшкале…

— И какие впечатления? — всполошился Ибрахан. — Небось, наговорили вам с три короба?

— Так, все по мелочам… Представьте себе, по дороге к вам случайно встретил вчерашнюю бригаду пильщиков-шабашников. Они почему-то утверждают, что числятся на работе у вас в комбинате.

— Какая наглость! Вот проходимцы! Еще, чего доброго, натворят делов, а потом расхлебывай… Приму меры… — и сделал пометку в настольном календаре. — Чем сегодня намерены заняться? — спросил Ибрахан гостя.

— Я весь в вашем распоряжении…

— Тогда предлагаю посетить пошивочное ателье, а затем проследуем в нашу новую, вернее, реконструированную баню. Этим участком быта мы заслуженно гордимся. Нам не стыдно показывать баню уфимцам и даже москвичам. В заключение приглашаем вас на загородную базу отдыха… При желании рыбку поудите и отдохнете на лоне природы. Официально база еще не открыта, но ради такого гостя сделаем исключение. Не возражаете?

Хайдаров был весь покорность и не выразил никаких особых пожеланий.

— Повторяю, мне все равно, лишь бы как можно полнее проникнуться высокими идеями вашего идеального бытового обслуживания. Ради этого я, собственно, и приехал.

Не к чести Ибрахана, надо признать, что в обществе Хайдарова его все время пробирала мелкая дрожь. Ибрахан призвал на помощь Булата. У того нервы были покрепче, и он, ничем не выдавая своего волнения, способен был заговорить гостя и болтать с ним безумолчно на любые темы.

Накануне, расставшись с уфимским обследователем, Ибрахан созвал внеочередную летучку и проверил готовность объектов, намеченных к посещению на следующий день.

Если баня и база отдыха не внушали Ибрахану тревоги, сложнее обстояло с ателье. Чем могло поразить воображение столичного товарища провинциальное пошивочное ателье? Не сногсшибательными же модами? Или тщательной отделкой готовой продукции? Тут требовалось нечто сенсационное. Но что именно?