Пётр Столповский - Про Кешу, рядового Князя

Сначала Кеша не разобрал, что это летит на него. Потом понял: снег. Рой белых мух становится все гуще. У самого стекла снежинки шарахаются в стороны. Первый снег.

Что-то огромное становится на пути. Кеша тормозит. Это машина Калинкина. Из-за слякоти ее развернуло поперек дороги, задние колеса буксуют в глубокой обочине. Машина почти легла на брюхо. Быстро натянув сапог. Кеша выскакивает на дорогу и пронзительно свистит.

— Хватит буксовать, зароешься! — кричит он высунувшемуся Калинкину. — Доставай трос!

Князь цепляет трос за крюк своего заправщика.

— Пошел! — кричит Калинкин, и он дает задний ход.

Машина беспомощно скребет колесами. Еще трос, и еще одна машина скребет дорогу. Понадобилась третья машина, чтобы Калинкин почувствовал под колесами твердую почву. Колонна ползет дальше.

Через полчаса снова остановка.

— Марфутин засел! — кричит Калинкин. — Пошли вытаскивать!

Чтобы толкать машину, нужно стоять по колено в жиже. Марфутин в выгодном положении — он за рулем. Парень чувствует себя настолько виноватым, что, кажется, готов за компанию с головой окунуться в этот кисель.

— Раз два, взяли-и! Еще взяли-и!..

Кеша чувствует, что в правый сапог течет ледяная вода. Он быстро поднимает ногу. Теперь вода льется в другой сапог.

— Еще разо-ом!

Кеша упирается так, что глаза на лоб лезут, и оба сапога благополучно заполняются не то холодной жижей, не то раскаленным металлом. Рядом жмет плечом Савельев.

— Я готов, еш-клешь!

— Что готов? — спрашивает лейтенант.

— Готов выполнить любой приказ Родины, — уточняет Кеша и орет во все горло. — Марфуша, враскачку давай!

Машина раскачивается взад-вперед, и с помощью десятка пар рук выбирается на твердое место.

— Что б ты без меня делал, Марфуша? — кричит Князь, утаскивая к своей машине по три литра жижи в каждом сапоге. — Ты бы тут до дембеля куковал.

— Парни, кому сухие сапоги дать? — взывает с подножки весь виноватый Марфутин, но его сапоги, видать, никому не нужны.

— Внимание, товарищи! — объявляет Савельев. — Впереди Ведьмин лог, очень сложный участок. Прошу соблюдать предельную осторожность.

— А что, ведьмы молоденькие?

— Так будем ползти, они состарятся. По машинам!

Лучи света выхватывают из темноты деревья, острые скалы, которые смахивают на окаменевших ведьм. Снег снова переходит в дождь, которым земля опилась по горло. А вот и крутой спуск в Ведьмин лог. Откажи здесь тормоза, и поминай, как звали рядового Князя и какой марки была его коломбина.

Но почему внизу останавливаются все машины? Снова кто-то засел или там ведьмы собрались на шабаш? Спустившись, Кеша видит в лучах фар, что дорогу перекрывает грязный поток. Он уже размыл в ненадежном грунте глубокую канаву. Шевцов длинным шестом меряет глубину образовавшегося у дороги озера. Метра два будет, не меньше.

— Все ясно — трубу под дорогой забило, — озадаченно говорит лейтенант. — К утру ни одна машина не пройдет.

— Можно прочистить трубу, — отзывается Шевцов. — Мы уже светили с другого конца, в середке ничего нет — при входе забило.

— А пролезть можно в трубу?

— Нет, товарищ лейтенант, мне больше по душе братская могила. С этой стороны жердями нужно ковырять.

— Ясно. Нужны двое. Кто останется?

Добровольцами оказываются все. Лейтенант улыбается: ему очень по душе вызывать добровольцев.

— Старшим назначаю сержанта Шевцова. Второго он сам пусть выберет.

Кеша сразу теряет интерес к этому делу. Уж конечно, сержант не его выберет. Но Шевцов смотрит именно на него и заговорщески подмигивает:

— Поработаем?

— Ага! — расплывается Кеша в улыбке.

Предпочел-таки! Князь смотрит сейчас на Шевцова с уважением. Или с благодарностью. А впрочем, шут его знает, как он смотрит, если у него в глазах всегда чертенята живут.

— По машинам! — командует Савельев. И Шевцову: — Попробуйте не опоздать, сделайте даже невозможное.

Грузно переваливаясь с боку на бок и ревя моторами на пониженных передачах, машины переезжают бурлящую канаву. Тут не то что к утру, через пару часов будет противотанковый ров.

Стоя в воде, Шевцов и Кеша тычут длинными жердями в трубу, упрятанную глубоко под водой. Они нащупывают что-то застрявшее в трубе, но что это — понять не могут.

— Черта с два! — говорит Шевцов. — Уже десять минут колбасимся. Не пришлось бы нырять в этот компот.

— Мне можно, я уже давно в сапоги набрал.

— Нашел, чем удивить… Ладно, еще одна попытка. Пойду вырублю жердину с крючком.

Сержант растворяется в темноте, а Кеша несколько секунд в раздумье смотрит на холодную, маслянистую в лучах света воду. Затем решительно направляется к своей машине.

«Сейчас он поймет, что не зря меня выбрал», — думает Князь.

На сиденье летит куртка, гимнастерка, майка и часы. Кеша оставляет на себе брюки и сапоги. Очень ему не хочется оставаться в этакую холодрыгу без штанов.

На поверхности озерка плавает всякий лесной мусор. Согнувшись крючком, Кеша входит в воду и яростно растирает ладонями грудь. Он с ненавистью и страхом смотрит на чернильную гладь. Отблески света на ней зловещи. Если в логу на самом деле водятся ведьмы, то лучшего места, чем эта студеная лужа, им не сыскать.

Еще шаг, еще… Мурашки беспрерывно пересчитывают позвонки, вода ломит кости.

«Сейчас он поймет…»

— Киселев, назад! — раздается испуганный голос сержанта.

Теперь уж дудки! Назад он теперь не повернет.

Кеша делает два шага вперед и проваливается выше пояса. Дышать нечем, мышцы немеют…

— Вылазь, жердиной огрею!

В первую секунду ему кажется, что угодил в костер. Несколькими махами Кеша добирается до того места, где должна быть труба и лихорадочно шарит ногами под водой. В трубе что-то похожее на корягу. Но как ее взять?

Сержант отбрасывает жердину и начинает раздеваться.

— Н-не надо, — выдавливает Кеша. — Я уже…

И, набрав воздуха, ныряет. Шевцов остается стоять с разинутым ртом и гимнастеркой в руках.

Под водой Кеша упирается ногами в края трубы и тянет корягу за толстый сук. Коряга неохотно поддается, но у Кеши кончается кислород, и он выныривает.

— П-пошла, зараза! — сообщает он, отплевываясь, и снова ныряет.

Как он и думал, коряга возвратилась на старое место — вода засосала ее в трубу. Значит, одолеть ее можно только за один прием. Кеша изо всей мочи тянет за сук. Еще, еще!..

Снова неудача. Отдышавшись и со всхлипом вобрав в себя воздух, Кеша ныряет в третий раз. Вот этот проклятый сук! Князь делает отчаянный рывок, другой, третий. Есть!

Коряга неохотно всплывает, словно раздумывая, стоит ли это делать. Поток воды гудит в трубе.

Кешина голова появляется на поверхности и начинает ожесточенно отплевываться. Хлебнул-таки напоследок. Всплывшая коряга похожа на какое-то лесное чудовище или на ведьму-утопленницу. Не хватает лишь, чтобы у нее горели глаза размером с плошки. Кеша подталкивает чудовище к берегу и сам вылезает на сушу.