Олег Михайлов - Час разлуки
- Название:Час разлуки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1979
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Михайлов - Час разлуки краткое содержание
Час разлуки - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Тогда-то на всю жизнь научился он ценить сон. Позже, получив свободу, первым делом подчинил весь быт ему. И наверняка этим-то и подорвал сон, обожая и поклоняясь ему. Вот странность! Шесть лет ежевечерне мигом засыпал в огромной комнате, набитой койками и людьми, а теперь — малейший шумок раздражает, мешает. Так, возвеличив сон, он потерял его расположение и стал панически бояться общих гостиниц, домов отдыха, купе поездов — всего того, что напоминало ему суворовскую спальню…
Многоуважаемый редактор!
Я бывший советский военнопленный времен Второй мировой войны, ныне пенсионер, подполковник в отставке, испивший всю чашу страданий в фашистском плену.
В ту пору мы, советские люди, оказавшиеся в лагере, влачили голодное существование, не имея никакой помощи со стороны Красного Креста.
В самые тяжелые моменты мне помогли французские военнопленные. В середине 1944 года после обострившейся болезни меня направили в госпиталь. В Ашерслебене, где находился французский лагерь, я был оставлен на ночевку. Французы устроили концерт, в котором участвовал и я, спев несколько советских песен и романсов на стихи Беранже.
Когда, по выздоровлении, я попал 10 декабря 1944 года в лагерь в Фалингбоостеле, немцы давали нам по 100 грамм хлеба в сутки. Через несколько дней тяжелой работы я еле двигался и решился обратиться к французам. Они приняли меня тепло, я пел им, и моим гонораром были продукты. В течение нескольких месяцев, после десятичасового рабочего дня, я обходил барами и пел. Ни у англичан, ни у американцев я не встречал такого гостеприимства и радушия, как у французов.
Сейчас, через двадцать пять лет, я хотел бы передать мое русское спасибо тем Вашим соотечественникам, которые живы в моей памяти по тяжким годам плена.
Подполковник в отставке Николай Митрофанович Егоров».Встреча с отцом произошла неожиданно, хотя сам Алексей, сняв суконный мундирчик, уже с час сидел в комнате матери и отчима, как на иголках. И все же упустил момент, когда неумело завозили ключом во входной двери и появилась высокая сутулая фигура. Так, как это бывает только во сне, отец был и тот и не тот. Четыре с половиною года разлуки — словно два десятилетия. Он и раньше не имел густой шевелюры; теперь его рыжеватые мягкие волосы превратились в слабый пух. Когда он виновато улыбался, видно было, как мало оставила ему жизнь зубов. Он сильно исхудал всем своим крупным телом, отчего еще больше стал похож на старого медведя: маленькая голова, незаметно перетекающая в широкую спину, покатые плечи, сильная сутулость. Да и одет был, словно ряженый — огромная лисья шапка; ботинки с обмотками, рыжая шинель со странным гербом на зеленых пуговицах: лев на задних лапах и вставший на дыбы конь, Освободили отца из лагеря англичане.
Алексей, не двигаясь, напряженно смотрел на него. «Здравствуй, плюгаш, — сказал отец и сильно прижал к себе. Голос его прервался. — Я был уверен, Аленька, что ты умер. Ты был такой слабенький…» Алексей не знал, что ответить, и незаметно, чтобы не обидеть отца, старался освободить щеку от впившейся пуговицы. Отчим деликатно вышел. Он гремел на кухне кастрюлями и сладким тенором пел: «В сияньи ночи лу-унной тебя я увидал…» «А я, Николай, — тихо произнесла мама, — как раз накануне извещения ясно-ясно увидела ночью: стоишь в углу и мне улыбаешься. Я к тебе — а у тебя вместо лица череп! — Она потянула Алексея к себе. — Ты не осуждай меня, Аленька! Ведь я папу долго ждала. А теперь у меня будет ребенок…» Не понимая, какое отношение этот разговор имеет к нему, Алексей покорно приник к маме, к ее стройному и теплому, в простеньком платьице, телу. Он считал маму самой красивой, самой умной и самой одаренной изо всех женщин на свете и сокрушался, что, когда вырастет, не сможет жениться, потому что не найдет такой, как она. «О ночь любви волшебной, восторгам нет конца…» — пел на кухне отчим. «Валенька, — слабо сказал отец, — оставайся со мной. Ты ведь знаешь — я буду любить ребенка, как своего». — «Я знаю, — твердо ответила мать. — Я знаю, Николай. Да поздно. Я уже все решила…»
Алексей стеснялся расспрашивать отца о плене. Плен был делом постыдным, о чем много говорилось в училище. Рассказывал сам отец. «Не мог высидеть в Главном интендантском управлении. Предлагали Иран, а поехал во Вторую ударную армию иод Ленинград. Мы крепко наступали. А потом у Малой Вишеры немцы отрезали часть армии со штабом. Я с двумя ребятами из штаба заночевал в лесу. Немцы уже прочесывали его, где-то хлопали выстрелы. Вся надежда — болота, под Малой Вишерой их тьма. Я сказал своим: ложитесь за деревом. Отмахнулись. Молодежь! Не пережили того, что я на первой германской. А под утро над ухом автоматная очередь. Сунулся — ребята мои побиты и автоматчик надо мной: «Рус, ауф!..»
— А ты, Николай, все как следует прошел? — спросил отчим, появившийся с кастрюлькой супа из кухни.
— Не беспокойся, — устало ответил отец. — Если бы чего нашли, будь уверен, не сидел бы сейчас с вами.
— Я тебе доверяю, — успокоил его отчим. — Просто, мало ли что в жизни бывает. Вон мой земляк, на одной улице в Смоленске жили, оказался в сорок первом в Риге, да там и остался, а потом дернул вместе с немцами…
— В Риге я был, — отозвался отец со своей виноватой улыбкой. — Нас согнали на железнодорожный вокзал перед отправкой в Германию… Несколько тысяч… Все были измучены, голодны… Еле держались… Будущего не было. И я запел. Помнишь, Валентина, ты мне ее часто аккомпанировала — неаполитанскую песню: «Спой мне, хочу еще раз, дорогая, услышать голос твой я в час разлуки…» Тишина наступила. Даже немцы затихли.
Он помолчал и добавил:
— Вокруг меня плакали… Заплакал и я…
Алексей попал в Ригу через два года после женитьбы. Выйдя из поезда, он тут же, на перроне, перечитал список дефицитных предметов, которые наказала купить ему хозяйственная Алена:
«Хороший кожаный чемодан, если есть, а если встретишь, то дорожный (серо-голубой из клеенки, весь на молнии, стоит 7 руб.). Такой чемоданчик хорош для тенниса. Мне 1 кг белой шерсти, мягкой, она стоит не более 12—14 руб. Польский крем-плацента — «Placenta-cream» (он в тюбике, как зубная паста, а картонная коробочка в полоску). Стоит он в Москве 3 руб. Купи 2 штуки и, если будет: филодерма — «Filoderma», фабрики Лехия, 1 штуку. Но главное первый. Он прекрасный, самый лучший косметический крем. Для себя возьми 1—2 пары шерстяных белых носков для тенниса и 2—3 пары эластика, если встретишь. Купи, пож-та, 2 небольших ситцевых или льняных скатерти на стол, в латышском духе. Они сделаны: трафарет наложен прямо на ткань, поэтому недорогие. Размер 1.30×1.30. Эдику — у него много керамики — какую-нибудь кожаную закладку в книгу в народном стиле. Гурушкину — игрушку. Вообще игрушку и нам купи, только недорогую. Можно из керамики, как на вкладке из журнала, который я тебе дала. Сестре — брошку металлическую, с розовым или голубым, под лунный, камнем или металлический браслет. Куртку не покупай. Можно достать здесь. Керамических брошек не покупай, это мещанство. Можно еще купить платочек ситцевый с видами города. Выбери из этого, что попадется».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: