Юрий Благов - Аншлаг [Рассказы о цирке]

Фотография в роли зрелищного предприятия была явлением обычным. В те времена случалось и не такое. Один юморист-сатирик с гитарой выступал даже в бакинской бане! Узнав, что в коридоре длиннейшие очереди, он предложил банному месткому «культурно обслужить» ожидающих. «Слушали неплохо, — рассказывал он потом, — только банщик мешал, то и дело выкрикивая: „Следующий!“»

Вечером Цыган поделился с Морено своими планами:

— Тимоша устал. Елизабет тянет к маме в Липецк, и удерживать я их не буду… а вы, я слышал, раньше боролись?

— Да, — ответил Морено, поскольку до гладиатора работал в чемпионате борьбы. (Но фотографии эти пропали.)

Цыган встал и начал ходить из угла в угол.

— Так вот! Предлагаю такое турне… «Вечера красоты и силы». Вначале я исполню несколько романсов, затем вы дадите силовой номер, а в заключение будете бороться с желающими. — Затем добавил: — Арбитром буду я.

Пока цирк, встав на государственные рельсы, продвигался вперед, жизнь на обочинах не прекращалась: по всей стране мельтешили всевозможные шпагоглотатели, люди — счетные машины, женщины-пауки, таинственные гипнотезеры и красавцы атлеты. Предложенные Цыганом «Вечера силы и красоты» органично вписывались в эту панораму.

И началось великое кочевье Морено и Цыгана. Если в цирках артисты приезжают примерно на месяц, то тут что ни день, то дорога!

А Цыган убедительно доказывал, что администратор — это не должность, а призвание.

В Чебоксарах атлет затемпературил, а он, взяв гитару, направился «спасать сбор».

Битый час распевал романсы, перемежая их рассказами о разных случаях из актерской жизни, и только после этого встал, извинительно улыбнулся и попросил зрителей получить деньги обратно, поскольку, дескать, главный исполнитель, атлет Морено, к сожалению, заболел. Это был тонкий расчет! Ни один зритель взять обратно деньги не пожелал. Да еще некоторые пошли проведать больного…

Впрочем, в гастрольной жизни даже опытный Цыган всего предусмотреть был не в состоянии.

Однажды в Анапу они приехали к третьему звонку. Тянули программу как могли, не особенно надеясь на борца-добровольца, поскольку обычно находили его заранее, а здесь не успели никого пригласить.

Они собирались, как не раз случалось, борьбу из-за отсутствия добровольца отменить, но в самый последний момент на сцену поднялся человек, фигура которого показалась Мухе знакомой.

Это был Балясников! Да, да, тот самый — бывший борец, бывший арбитр, а впоследствии цирковой начальник. Тот самый, которого Муха чуть не убил. Отступать гастролерам было некуда.

Для своих добровольцев Цыган возил соответствующую экипировку, и пришлось ее пустить в ход. Когда Балясников появился на сцене в борцовке, зал восторженно загудел. Борцы встали друг против друга, и Морено не уловил во взгляде Балясникова никакой злобы. Зато в его глазах начальник, видимо, некоторую растерянность засек. Через мгновение Морено стоял на коленях — технику борьбы Балясников не забыл и с ходу поймал его на «двойной нельсон»: его руки, как две змеи, проскользнули у Морено под мышками и железно сцепились на затылке. Голова Мухи оказалась, таким образом, в полном распоряжении начальника. Он для начала стукнул его лбом об пол. Ковер был, к сожалению, жидковат, и удар гулко разнесся по залу, вызвав сумасшедший восторг публики, как всегда болевшей за добровольца. Балясников стукнул партнера лбом об пол вторично, правда тише, чем в первый раз, а затем зашептал, горячо дыша в самое ухо:

— Приходи завтра к трем в «Прибой».

И стукнул в третий раз, после чего неожиданно расслабился и дал Мухе припечатать себя к ковру.

На другой день схватка продолжалась в кафе «Прибой», причем двое — Цыган и Морено — шли на одного Балясникова.

— Цирк погиб!!! — говорил Цыган.

— Иностранцев отпустили, а своих артистов нет!!! — вторил ему Морено.

— Будут… — упрямился Балясников.

— Откуда?

— Выучим!

— За парту посадите?

— Образование никому еще не помешало.

— Ну как же, вы ведь курсы для акробатов открыли!

— И для клоунов тоже!

— Курсов больше нет!

— Слава богу!

— Наконец-то опомнились!

— Есть цирковой техникум!!!

Теперь оба гастролера оказались на лопатках.

Ночью после этого разговора атлет не спал. Он представил себе широкую, залитую солнцем дорогу, по которой крупно шагал Балясников с гордо поднятой головой. А затем увидел в каких-то сумерках Цыгана И себя, воровато петляющих в стороне, поминутно оглядываясь назад.

На другой день «Вечер силы и красоты» двинулся дальше.

А потом началась война. Морено был ранен на фронте и снова вернулся на фронт, но уже в качестве ведущего во фронтовой ансамбль песни и пляски. (Фотографий имеется несколько.)

А после победы Цыган сумел Муху отыскать. Они взяли курс на освобожденные города. Там вместо домов торчали обуглившиеся стены, и иной квартал можно было пройти по диагонали. На обломках стен неунывающие гастролеры наклеивали афиши и в пустых домах-коробках давали до двенадцати представлений в день!

А однажды зимой устроили представление на замерзшем пруду. Но народу набежало столько, что лед треснул…

Оба бросились спасать своих зрителей, и, к счастью, все обошлось без жертв.

Впрочем, одна жертва все-таки была.

Это — Цыган. В ледяной воде он пробыл дольше всех, тут же слег в больницу, а потом попросил Муху отвезти его на юг… Там, в наполовину разрушенной, но солнечной Ялте, Цыган прислонился к щербатому парапету набережной и сказал Мухе:

— Саша, я свое отгастролировал. Буду теперь отогреваться, сяду у моря да запою: «И осталась одна лишь гитара долгим вечером плакать со мной». А ты… — он положил руку на плечо атлета и сказал то, чего тот никак не ожидал услышать: — …Поезжай к Балясникову! Обещаешь?..

И вот сидит Морено в кабинете Балясникова. Начальник долго смотрит на него, а затем спрашивает:

— В каком году ты покинул цирк?

Атлет назвал год.

— М-да… — откинулся на спинку кресла начальник. — Немалый зигзаг у тебя получился! И неужели все из-за фамилии? Из-за Мухи? А?..

Морено промолчал.

— Впрочем, мы тоже без ошибок не обошлись, уж такое, видно, это дело — перестройка. — Балясников встал. — Вот что я тебе скажу… Знания твои и опыт нам нужны. Выбирай хороший город и поезжай работать инспектором манежа.

И атлет согласился.

Теперь Морено похож на капитана дальнего плавания. Впрочем, он действительно ведет цирковой корабль от пристани Пролог до пристани Финал.

А чтобы команда знала, с кем имеет дело, он все программы, расписания репетиций и прочее подписывает двойной фамилией — «Муха-Морено».

Братья Шутовы сидели в гримерной молча, и хотя работу закончили, переодеваться ни один из них не спешил.