Юрий Благов - Аншлаг [Рассказы о цирке]

На попытку его погладить Бумка ответил неистовым ревом. Циркового ветеринара он тяпнул за палец и после этого еще сильнее завопил.

С медведями вообще очень трудно: если хищник кошачьей породы готовится к нападению, он предварительно и шипит, и усами пошевеливает, так что дрессировщик успевает подготовиться.

А медведь мимики вовсе лишен, и поди знай, что выкинет через минуту.

В конце концов подняли Бумку, а у него левая задняя нога еле волочится. Рентген показал, что берцовая кость у медвежонка словно бы пилой перепилена. Напоролся ли он на что-нибудь или служитель наподдал (хотя не хотелось Безанову в это верить) — непонятно.

Питомцы Безанова принялись резво осваивать разные трюки: один палку задними ногами вертит, другой на бочке катается, третий осваивает прыжки на батуте. А подававший надежды Бумка, не успев ничего начать, оказался на вынужденном простое.

Можно было бы, конечно, вернуть его зоопарку, но что-то удерживало Безанова: он подолгу просиживал возле больного. Дрессировщик находил в этом медвежонке врожденный артистизм, редкую пластичность, обаяние даже. Он помнил о грации Бумки, когда тот был здоров, о позах, которые совершенно неожиданно принимал, о его остром взгляде, не злом, а скорее ироничном…

Медвежонок в гипсе — не самое веселое зрелище. А однажды ночью Бумка свой гипс сорвал, и стало вовсе невесело.

Но когда, поправившись, встал без видимых усилий на задние лапы, то так заковылял, что Безановы не смогли удержаться от смеха.

Обычно дрессировщик придумывает трюк, а затем показывает его животному, но Бумка сам подсказал, на что способен. Гималайцев не надо приучать ходить на задних лапах, как, скажем, собак. Медведи и в лесу то и дело передвигаются вертикально, хотя никто их там не заставляет этого делать.

Если раньше юмор в безановском номере ограничивался приставанием к Безанову медвежат, клянчивших кусочек сахару, то теперь дрессировщик пошел дальше. Ведь медведи издавна считались способными комиками, изображая, как «бабы воду носят» или как «муж после получки домой идет»…

И постепенно выстроился номер, в котором Бумка стал четвероногим клоуном.

Под торжественный марш выходят на манеж лохматые гусары в высоченных шапках с султанами наверху, все как один обутые в кеды. Впереди шествует Безанов, стараясь среди партнеров не особенно выделяться: он облачен во все черное с белым треугольником на груди, так что вид вполне «гималайский». Маршируя, он правой рукой приветствует зрителей, и партнеры повторяют его жест. Они тоже тянут правую переднюю, кто — выше, кто — ниже, у кого она замерла, у кого покачивается, но зато все чеканят шаг, не сбиваясь с ритма. И тут к ним с опозданием присоединяется Бумка, как бы пародируя это великолепие забавной хромотой. А вместо гусарской шапки на него залихватски нахлобучена цивильная соломенная шляпа.

Когда же Безанов исполняет с одним из гималайцев классический трюк «руки в лапы», ложась при этом на манеж, переворачиваясь и приподнимаясь снова, в то время как партнер остается в стойке, Бумка бесцеремонно приближается к дрессировщику и недвусмысленно начинает колотить себя в грудь. Пожав плечами, дрессировщик пробует исполнить трюк с ним, но, оказавшись наверху, Бумка теряет шляпу, а затем валится сам. Однако этим падением он вовсе не обескуражен и, улучив момент, возвращается на манеж на велосипеде… Очередной гималаец в это время потешно подскакивает раз-другой на пружинистой сетке батута, за что получает кусочек сахара. Бумка бросает велосипед и пытается залезть дрессировщику в карман. В ответ Безанов приглашает Бумку на батут, но тот настораживается, а затем отрицательно покачивает головой и показывает на свою ногу. Тогда Безанов вызывает на манеж фургон с изображением синего креста по бокам. Бумку водворяют в этот фургон, машина совершает полный круг, останавливается, и из нее выходит Бумка все в той же шляпе, но… совершенно не хромая! Он быстро вскарабкивается на батут, подпрыгивает сперва неуверенно, но, набрав высоту, переворачивается в воздухе, продемонстрировав дрессировщику отличное сальто-мортале. А на бис Безанов вместе с Бумкой пускается в пляс, причем все гималайцы, окружившие их, дружно аплодируют.

Но это уже цирковая «санжировка», иначе говоря — подмена. Исцеление оказалось возможным только потому, что, как я уже говорил, на посторонний взгляд все медвежата одинаковы. Безанову было нетрудно найти для Бумки дублера и тем более легко купить несколько одинаковых шляп (впрок!).

А одного из своих помощников, или, согласно штатному расписанию, «служителя по уходу за животными», Безанов подозревал в нанесении травмы Бумке, вызвавшей его хромоту… Он долго искал повода с ним расстаться, но теперь вроде бы не ищет, ибо время идет, а «служитель» работает с гималайцами до сих пор.

Макс Борисович, невысокий крепыш с седыми волосами ежиком, с озорными глазами, порванными ушами и обезоруживающей улыбкой, дал команду никого в кабинет не впускать. Затем предложил мне сигарету, со вкусом затянулся сам и начал неторопливо рассказывать:

— В старое время латышских артистов в этот цирк не приглашали. Им оставались только балаганы на ярмарках либо выезды за рубеж. А здесь гастролировали иностранцы. Примерно в таком же положении находились и моряки. Лично я трудовую свою жизнь начал не артистом, а матросом, и не на латышском судне, а на греческом.

Но в Португалии команда забастовала, все очутились на берегу, опытные моряки пристроились кто куда, а я ничьего внимания привлечь не сумел. И тогда пошел обратно. Пешком. Из Порто в Ригу.

Иду это я по Франции… Впрочем, что значит «иду»? Я не тренировался в сверхмарафоне, и если мне удавалось воспользоваться каким-то случайным транспортом — я это охотно делал. Но вообще-то говоря, ничего в те годы не было страшно моим молодым ногам.

В одном городке попал на ярмарку и увидел балаган, который плотно обступила толпа. На деревянном помосте — раусе, здоровенный немец хриплым голосом зазывал: «Сильные люди, откликнитесь! Вы можете получить премию! Для этого вам надо победить одного из моих красавцев».

А позади него выстроились красавцы: длинный негр в халате, а рядом — прилизанный блондинчик, который все время вращался вокруг своей оси, напрягая мускулатуру. С другой стороны стоял неподвижный толстяк с пудовыми кулаками. Среди боксеров находилась также дама с мужским размахом плеч и со свирепыми бровями.

«Сильные люди, откликнитесь, — продолжал зазывала, — вы можете получить…»

Желающих, однако, не находилось. Тогда боксеры начали бросать в толпу кожаные перчатки. Но перчатки тут же летели обратно. Никто поначалу драться не хотел. Наконец один рыжий великан из публики полез на помост. Он выразил желание встретиться с негром.