Юрий Благов - Аншлаг [Рассказы о цирке]

Шли годы… Юрий Дуров уверенно набирал «творческую высоту», его аттракцион обогащался новыми животными, новыми трюками, репризами, сатирическими сценками. Его популярность росла.

В дни двадцатилетнего юбилея советского цирка Юрий Владимирович Дуров удостоился звания заслуженного артиста РСФСР и был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

21 июня 1941 года Ю. В. Дуров находился в Москве, а животных отправил в Смоленск, где вскоре должны были начаться его гастроли. Прибытие дуровской группы запланировали на утро 22 июня, а пока директор Смоленского цирка несколько раз звонил Дурову в Москву, сообщая, что «все билеты проданы», и просил не задерживаться с выездом. Дуров взял билеты на 23-е, а 22-го утром, то есть в те самые часы, когда его животные должны были в Смоленске выгружаться, грянула война.

С превеликим трудом пробился Дуров в Смоленск, на который фашисты уже сбрасывали бомбы. В городе появились немецкие парашютисты-десантники. Однако из Москвы пришло указание начинать работу. И вот с 25 по 31 июня при непрерывных налетах гитлеровских бомбардировщиков проходили представления. Посещались они плохо, людям было не до цирка, фронт приближался к городу. В полупустом зале сидели в основном коллеги Дурова, артисты циркового цыганскою аттракциона, работавшие в предыдущей программе. Им не на чем было выехать из города. Пешком из объятого пламенем Минска пришли в Смоленск артисты Милаев, Антонов, Бартенев и другие. Общими усилиями решили грузиться. Зрители все равно не шли, кормить многоголовую труппу животных был нечем. Но и грузиться не на что!.. Для одних животных нужно десять вагонов, не говоря уж об артистах. Военный комендант Смоленска кричал:

— Какой цирк, какие животные?!

Его гнев можно было понять, учитывая отправку войск на фронт и экстренную эвакуацию гражданского населения. Положение с транспортом иначе не назовешь, как катастрофическим.

А бомбежка города продолжалась. Смоленск горел…

В конце концов Дуров с товарищами добились приема у секретаря обкома, и вагоны были получены. Трудно переоценить жертву, на которую пошел осаждаемый город, но именно в эти минуты с особой силой познается гуманность советских людей и их поистине безграничная любовь к искусству!

Жену и дочь Дуров отправил пассажирским поездом, сверх всякой меры переполненным и неоднократно обстреливаемым в пути. Приступили к погрузке… Цирковых лошадей впрягли в телеги и повезли на вокзал клетки с нетранспортабельными животными. Нашелся грузовик, но без горючего, и у артистов-мотогонщиков забрали для него весь бензин. А когда с немалыми муками погрузились, состав еще двое суток не отправляли…

По ночам фашисты бомбили станции. Самолеты пикировали на железнодорожный узел, обрушивая на него ураган трассирующих пуль… Вагоны загорались. Артисты организовали нечто вроде дружин Красного Креста, помогали раненым, тушили пожары.

Дуров был назначен начальником эшелона и «шикарно» разместился в товарном вагоне вместе со своим слоненком. Однажды цирковые дружинники явно переусердствовали, поймав на путях «шпиона», который оказался… видным деятелем Компартии Германии. Когда недоразумение выяснилось, перед ним извинились и включили его в состав циркового эшелона. Зато просочившийся в эшелон некий «ветеринар» действительно оказался шпионом, и его сдали в пути соответствующим органам. Эшелон добирался до столицы двое суток, но в город его так и не пустили… Дуров по шпалам пошел ночью в Москву и был задержан патрулем на самом вокзале.

Утром он явился в военкомат с просьбой отправить его на фронт, но в те дни подобных требований было слишком много. «Когда потребуется — вызовем!» — ответили артисту в военкомате.

А вскоре Главное управление цирками решило отправить Дурова на работу в Ярославль.

Немцы в эти дни уже входили в Смоленск…

В старину перед рыночными балаганами выстраивали помост, который назывался раусом. С него клоуны зазывали почтеннейшую публику на представление. Нечто подобное было у нас и во время войны.

А в городе Фрунзе клоуны водили медведя по базарным рядам. Бабы с визгом накрывали чем могли свои крынки со сметаной и горшки с медом. Медведь, однако, был не лесным бродягой, а штатным цирковым артистом и на мелочи не разменивался… Нужна была хоть такая реклама, поскольку типографии и без цирка были перегружены.

И те же колхозницы, распродав свое добро, звонко хохотали над медвежьими проделками, поскольку косолапый теперь был уже на манеже и непосредственной опасности для сметаны не представлял.

На ярославском раусе двое клоунов перед огромной толпой обменивались новостью:

— Слышал, Вася?

— Нет, не слышал…

— Дуров снял костюм шута!!!

Юрий Дуров действительно выезжал тогда на манеж в русском костюме на русской тройке, сзади него располагались медведь и гармонист. Сделав три круга, артист читал монолог, написанный для него Сергеем Михалковым. Однажды на повороте Дуров слетел, зацепился ногой за вожжу, два круга протащился волоком, однако встал и как ни в чем не бывало обратился к зрителям:

Бомбежек в Ярославле не было, но трудно рисовать жизнь этого «неглубокого тыла» идиллическими красками. Война есть война! Люди голодали, но терпели, однако животным трудно было разъяснить всю серьезность создавшегося положения. Рядом протекала Волга, но рыбы в городе не было. Особенно страдали морские львы. Однажды для того самого «хасановского» Пашки специально поймали осетра, но произошло это в день его смерти… Конечно, с осетриной у нас и в мирное время туговато, но здесь надо отметить следующее. Морские львы осетриной лечатся, и одна такая рыбина полезнее для них, чем целый садок других рыб. И никакие антибиотики не в состоянии заменить осетрину.

В Ярославле многие артисты ушли на фронт добровольно и по мобилизации. Труппа поредела. Над городом появились немецкие самолеты.

Дуров и другие артисты с первых дней пребывания в Ярославле постоянно выступали в госпиталях перед ранеными. В свою очередь госпитали из своих скудных средств подкармливали животных. Дуров ждал повестки из военкомата, но вместо этого дождался очередной «разнарядки» от Главного управления цирками. Труппу отправляли в Омск.

В дни, когда гремели пушки, музы и не думали умолкать. Театр, кино, эстрада по-своему помогали бить врага. Разумеется, не оставался в стороне и цирк.

Тепло принимали зрители в дни войны пантомиму «На подступах к городу Н.», в которой Дуров играл роль командарма.