Гурам Панджикидзе - Год активного солнца

«Извините», — с подчеркнутой вежливостью проговорил он, осторожно обходя девушку.

Нана Джандиери даже не слышала вежливой реплики поджарого и по-прежнему глядела в лиловатую мглу, изредка расцвечиваемую неяркими огоньками. Мысли ее были далеко отсюда.

«Ну, как дела?» — еще издали шепотом спросил друга седой.

«Мне кажется, она вообще безбилетная!»

«Не может быть! Хотя, впрочем, вот почему она не отходит от окна!»

«Кто ее знает… Может, я и ошибаюсь».

«Вот так и собирается простоять до самого Тбилиси?»

«Проводница пристроит ее куда-нибудь».

«Эх, а это уж не моя забота, — машет рукой седой. — Спокойной ночи!»

«Спокойной ночи!» — отзывается поджарый и, окинув девушку грустным взглядом, покорно открывает дверь своего купе.

«А тот хлюст, видно, подкатывается к ней», — с сожалением подумал седой, глядя на оскалившееся во сне пухлое лицо своей благоверной.

Поезд остановился в Кобулети. И здесь на вокзале царит сутолока. На к международному никто больше не подходит.

Еще несколько минут, и вот уже Кобулети остался позади. На море виднеется ярко освещенный силуэт теплохода. Постепенно уменьшаясь, он медленно удаляется в черную мглу, нависшую над морем. Вокруг темень, лишь неяркий свет, падающий из окон поезда, высвечивает прибрежную полоску моря с золотистыми гребешками волн.

Нана Джандиери чувствует, что статный красивый парень рано или поздно обязательно заговорит с ней. Нана уже знает, что парня зовут Нугзаром — так обращался к нему его толстый приятель.

Парень молчаливо и упрямо смотрит в темноту едва угадываемого моря. Он уже достаточно красноречиво дал почувствовать всему вагону, что никому не позволит даже близко подойти к девушке, но и сам пока что не осмеливается на активные действия.

А у Наны Джандиери сжалось сердце в ожидании неприятного разговора. Она решила было перейти к другому окну, но, боясь выдать свои мысли, осталась на старом месте.

Внезапно за ее спиной распахнулась дверь купе.

«Нугзар, ты где спать будешь — внизу или наверху?» — спросил у парня приятель.

«Да мне все равно!» — безразлично бросает Нугзар. Он даже не обернулся и все так же глядит вдаль.

«Что ты сказал?» — Видно, за стуком колес и шумом ветра приятель не расслышал ответа Нугзара.

«Я говорю, что мне все равно!»

На сей раз он повернулся и оглядел весь коридор. В коридоре не было ни души, если не считать мужчины в спортивной пижаме, периодически выглядывавшего из своего купе.

Нугзар подумал, что пришла пора заговорить с девушкой. Но волнение сковало его, сердце учащенно билось. Нет, только не сейчас, надо переждать, решил он про себя и, успокоившись, вздохнул с облегчением. Потом достал из кармана сигарету и закурил.

Нугзар был высок и строен. Лицо его было, пожалуй, слишком красивым для мужчины. Некоторая слащавость придавала ему неприятное выражение, которое усугублялось нагловато-самоуверенным взглядом. Но теперь он с некоторым даже изумлением не мог понять, что с ним происходит: обычно бойкий язык не слушался его, он даже слово боялся вымолвить. Видно, сама обстановка, сопутствовавшая появлению девушки в вагоне, порядком обескуражила его. Он почувствовал, что каждый из его спутников, невзирая на возраст и внешность, был бы не прочь познакомиться с девушкой, поухаживать за ней, а то и провести всю ночь в приятной беседе в пустом вагонном коридоре. Но все разошлись по своим купе, как бы молчаливо признав безоговорочное его, Нугзара, превосходство. Лишь этот слабак со впалой грудью, видимо для вящей убедительности вырядившийся в спортивный костюм, все еще отирается в коридоре, курит и исподтишка подглядывает за молодой парой. Теперь главное — побороть смущение и завести разговор.

Нугзар уже почти не сомневался, что девушка едет без билета. В купе проводницы устроилась женщина с ребенком, а в вагоне не было ни единого свободного места. Да и не только в этом вагоне. Видно, во всем поезде так же. Был конец августа, и отдыхающие торопились вернуться в город после летних отпусков. Итак, девушке деваться некуда, и Нугзар терпеливо ждал своего часа.

Наконец он совсем уже было решился подойти к девушке — ведь стоять в этой идиотской позе просто смешно. «Выла не была, задам ей какой-нибудь глупейший вопрос, ну вроде банального «который час». Но, невольно взглянув на свое запястье с великолепным швейцарским хронометром, Нугзар махнул рукой и остался на месте.

Потом, раздосадованный своей бездарностью, он швырнул окурок в окно и шагнул в свое купе.

«Ну что, познакомился?» — Приятель присел на полке и с любопытством уставился на Нугзара.

«Торопиться некуда. Не убежит».

«Как бы тебя не обошел кто!»

«Еще чего не хватало!» — хмыкнул Нугзар.

Пауза.

«Тебе, видно, придется поклевать носом в тамбуре. Наша красотка изволит ехать зайцем».

Нугзар сказал это таким тоном, словно уже все обговорил с незнакомкой.

Он оглядел себя в зеркале, расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, поправил волосы и вернулся в коридор.

Слабак в спортивной пижаме как ни в чем не бывало по-прежнему стоит, прижавшись спиной к стене, в конце коридора. Он уже не курит, но, видно, все еще не собирается уходить в купе.

Нугзар беззвучно ругнул его и пошел в купе проводницы.

«Прошу прощения», — проходя мимо девушки, негромко произнес он.

Нана знала, что юноша мог свободно обойти ее, но все же, не повернув головы, вплотную прижалась к окну. Лишь этим быстрым движением и обнаружила она, что услышала его слова. Она, как и прежде, смотрела в окно, за которым мелькали редкие огоньки. Когда поезд въезжал на мост, его фермы, словно соревнуясь друг с другом, с бешеной скоростью проскакивали мимо. В глазах рябило, а стук колес становился сильней и отчетливей. Но стоило промчаться последней ферме, и колеса стали отбивать свой ритм спокойней и глуше.

Лишь подойдя к проводнице, Нугзар вспомнил, что сказать ему нечего. Неловко замявшись, он решил ретироваться. Проводница спокойно смотрела на него утомленными от частых бессонниц глазами.

«Скажите, у вас нет воды?» — наконец нашелся Нугзар.

Проводница без слов указала ему на кран в отверстии стенки с подпрыгивающим под ним стаканом.

Нугзар с мученическим видом отхлебнул теплую воду и, быстро поставив стакан на место, обозленный пошел по качающемуся коридору.

«Что это со мной?» — изумленно спрашивает он себя, приближаясь к Нане Джандиери.

Спортивная пижама упрямо торчит в коридоре. Нугзара вконец взбесила его невозмутимая поза.

«Я вынужден побеспокоить вас еще раз», — поравнявшись с Наной, ласково проворковал он.

Девушка молча, как и минуту назад, прижалась к оконной раме. Нугзар, боясь ненароком коснуться ее, осторожно проскользнул к своему окну. Он неловко топтался на месте, не зная, что предпринять — уйти в купе, признав тем самым свое поражение, или все же попытаться вызвать девушку на разговор. Нугзар метнул гневный взгляд в сторону пижамы. На какое-то мгновение их глаза встретились. «Спортсмен» малодушно отвел глаза в сторону, словно бы это не он подглядывал все это время за Нугзаром и незнакомкой. Нугзар еще долго с бешенством сверлил его затылок. Потом вытащил из кармана пачку сигарет и неожиданно для себя протянул Нане: