Георгий Данелия - Не горюй!

— Я тебя предупреждал — не приходи! — мрачно сказал Бенжамен.

Додо встал, отряхнулся:

— Бенжамен, не делай из пустяка трагедию. Подумаешь, большое дело — не ты первый, не ты последний.

— Уходи! — Бенжамен повернулся к нему спиной.

— Стой! — Додо начал карабкаться вверх.

— Не подходи! — Бенжамен вскинул ружье.

Додо испуганно вытянул вперед корзину и закричал:

— Не стреляй! Здесь еда, вино, твоя сестра прислала!..

— Никакого вина! Камни буду грызть, пока не отомщу! Уходи!

— Иду, иду… — Обиженный Додо осторожно полез вниз.

— Как там мои? — спросил все-таки Бенжамен.

— Как всегда… Ребенка ждут…

Бенжамен задумчиво вошел в часовню.

Там у стены, под плохо сохранившейся фреской девы Марии, лежала на соломе хозяйка духана «Сам пришел», королева Марго, и в медную подзорную трубу рассматривала детали фресок.

На разостланном платке красовались тяжелые поздние помидоры, зелень, лук, остатки курицы, рыба. В углу валялись пустые бутылки.

Бенжамен вырвал из рук Марго подзорную трубу, подошел к узкому окошку и нацелился на замок князей Вахвари. Сверху ему был виден двор с английским газоном и разгуливающий по нему нахально раскрашенный павлин.

Марго на кухне резала лук.

Вошел Вано. Присел на корточки перед очагом, подбросил хвороста.

— Марго, знаешь что… — сказал он и замолчал.

— Что?

— Князь заболел… Кость проглотил… И ни один доктор к нему не идет: боятся…

— А я здесь при чем? — раздраженно спросила Марго. — Что я, доктор?

— При том. Скажи этому…

— Кому — этому? — будто не поняла Марго.

— А тому, который в часовне сидит…

В большом ярко освещенном зале, где по стенам висели пешие и конные Вахвари, сидел, согнувшись в кресле, последний представитель этого рода.

Около него стояла княгиня, красивая молодая шатенка.

Управляющий ввел Бенжамена.

— Вы врач? — с сомнением спросила княгиня, подозрительно глядя на странный наряд.

— Да, — поклонился Бенжамен.

Князь и управляющий не узнавали обросшего Бенжамена.

— Князь проглотил за обедом кость, — сказала княгиня. — Надеюсь, вы не откажете в помощи.

— Мы обязаны лечить всех… — сухо заметил Бенжамен.

Исследовав горло больного, он прошелся по залу и сокрушенно покачал головой.

Княгиня встревожилась:

— В чем дело?

— Этот господин подавился ядовитой костью.

— Мы никогда прежде не слыхали, — дрожащим от страха голосом сказала княгиня, — что кости форели ядовиты.

— Обычной форели — нет. Но в данном случае мы имеем дело с редкой разновидностью ионникус-морэ, которая воздействует на организм столь же пагубно, как листья манценилы. Еще четверть часа — и я не ручаюсь за жизнь этого господина.

— Так приступайте скорее к операции! — воскликнула княгиня.

Бенжамен сел в кресло, закинув ногу на ногу. И сказал:

— К сожалению, надо выполнить одну небольшую формальность, но я колеблюсь. — Бенжамен рассматривал генералов на стенах, — как осмелиться предложить вам то, что я имею в виду, вам, генералу, кавалеру орденов с бантиками и без бантиков, потомку всей этой блестящей компании! — Он показал на портреты.

— Ты издеваешься надо мной, коновал! — заклокотал Вамех. Но боль в горле снова скрутила его.

— Два месяца назад князь, — Бенжамен встал, засунув руки в карманы, — вы затащили сюда человека и нанесли ему кровное оскорбление.

— А-а… Ты — тот?

— Тот, ваше превосходительство, — подтвердил стоящий навытяжку управляющий.

— Так бы и сказал? Называй сумму!

— Нет. — Бенжамен покачивался с носка на каблук. — Я требую, чтобы ты восстановил мою честь, князь Вамех Вамехович.

— Хорошо, — не отрывая глаз от больших стенных часов, сказал Вамех, — я письменно признаю, что был неправ.

Бенжамен пожал плечами.

— Неужели? Ах, я потрясен! Какое благородство! Нет, дорогой! — Бенжамен приблизился к князю и проговорил ему в лицо. — Нет! Ты поцелуешь меня туда же, куда поцеловал тебя я.

— Эй! — закричал князь управляющему. — Сдерите с него шкуру и бросьте в подвал. Я хочу послушать, как он будет кричать!

Управляющий кинулся на Бенжамена.

Бенжамен не сопротивлялся.

— Прекрасно, но через десять минут делать операцию будет поздно.

— Отпусти его! — приказала княгиня управляющему. Тот неохотно повиновался.

— Но неужели вы так жестоки? — княгиня ласково взяла Бенжамена за руку. — Неужели приятнее мстить, чем прощать?

— О, княгиня! — Бенжамен изящно поклонился. — Поверьте, что если бы подобное оскорбление было нанесено мне вами, то я отказался бы от мести!

Княгиня улыбнулась, подошла к мужу и, гладя по его жестким волосам, начала что-то шептать, показывая на часы. Маятник безжалостно отнимал секунды.

— Ладно, твоя взяла… — прохрипел Вамех, пряча голову в плечи. — Идите все отсюда! — приказал он управляющему.

— Нет! — сказал неумолимый Бенжамен. — Они были свидетелями моего унижения, так пусть же присутствуют и при возмездии! Только княгиня имеет право удалиться. — Бенжамен галантно поклонился красавице.

— А вы, — приказал Бенжамен слугам, — пойте!

Мрачные генералы на портретах старались. Но не смогли отвести глаз от этого позорящего весь род зрелища.

Слуги, старательно открывая огромные рты, пели сложную многоголосую песню. А управляющий кулаками-лопатами растирал по щекам горькие слезы и бился головой о стену.

— Ну, теперь мы квиты и все забыто! — весело сказал Бенжамен, застегивая штаны. — Сейчас я займусь вашим горлышком.

Он быстро и ловко извлек кость и отдал ее князю.

Пока тот с любопытством ее рассматривал, Бенжамен незаметно выскочил в дверь, в два-три скачка своих громадных ног достиг ворот, и тьма поглотила его.

В тут ночь в просторной гостиной Левана царило праздничное настроение. Тосты главным образом поднимались в честь Бенжамена; все были полны радости в связи с его блестящей победой над коварными силами. Оркестр Левана играл исключительно любимые песни Бенжамена. На рассвете, когда закричали первые петухи, и когда вино заметно дало себя знать, Леван начал звать свою дочь.

— Мери! Мери! — гремел старик.

— Что, папа? — Едва приоткрыв дверь. В комнату заглянула испуганная Мери.

— А ты знаешь, кто он такой, вон этот? — спросил отец, показывая на Бенжамена.

— Знаю, папа, знаю, — ответила Мери.

— Нет, ты не знаешь. Бенжамен, а ну-ка покажи, куда тебя поцеловал князь.

Бенжамен, шатаясь, встал, готовый исполнить желание Левана.

— Папа! — вскричала Мери, — и головка ее сразу же исчезла за дверью.

— Тшик-тшик! Пссик-пссик! — шлепалась о толстый кожаный ремень много повидавшая бритва, зловеще сверкая на солнце.

Высокий костлявый цирюльник Эроси налил в медный таз горячую воду, передав его Бенжамену, и тот, держа таз двумя руками на уровне груди, окунул в воду бороду.