Георгий Данелия - Не горюй!

— Входите, товарищи!

Зареченский райисполком располагался в трехэтажном особняке конца прошлого века. Во дворе хромой сторож жег желтые листья.

Васин поглядел на дым, потом вошел в высокий подъезд.

Васин поднялся по широкой лестнице на второй этаж.

В коридоре уборщица тетя Нюра пылесосила ковровую дорожку.

— Иваныч, — сказала она Васину, когда он проходил мимо, — я тебе долг с тринадцатой зарплаты верну, хорошо?

Васин не ответил, ключом открыл дверь с табличкой: «Васин П. И.». Прошел внутрь.

Васин решительно поставил портфель на стул, повесил на вешалку плащ и шляпу, закрыл форточку.

За окном видна стройка. На лесах стоит ведро. Рядом с ним сидит, свесив ноги, строитель и курит.

Васин сел за стол. Стал что-то быстро писать.

Зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Васин слушает.

— Паша? Ты уже пришел? — голос жены был напряжен и дрожал.

— Нет. Я еще дома. Пью чай в одиночестве, — ответил Васин, продолжая писать.

— Паша, — сказала жена, — я была у детей…

Она ждала реакции Васина. Может быть, раскаяния. Рядом с женой сидела Дина, женщина с решительным профилем. Курила.

А Васин в открытую дверь увидел… что по коридору бежит, стучит каблучками Наташа в клетчатой юбке. Она заглянула на бегу в дверь, увидела Васина, обрадовалась. В руке у нее было три розочки. Наташа вбежала в кабинет, вставила одну розу в стакан с карандашами.

— Это вам, Пал Иваныч. Представляете, в троллейбусе один чудак подарил.

— Паша, — сказала жена, — ты меня слушаешь?

— Да, — сказал Васин. — Секундочку, Брюхова, — обратился он к Наташе, — напечатай быстренько, — он дал ей лист бумаги. — Шереметьевой — выговор.

— Тете Нюре? За что? — удивилась Наташа.

— Уборка должна производиться до начала рабочего дня, а не во время. Иди. — И в трубку. — Слушаю.

— Я повезла продукты, — сказала Ирина. — А она… они ничего не хотят от нас брать… И там… там действительно ужасные условия. Павел, надо все это как-то урегулировать…

Мимо двери прошел Бобылев.

— Минутку! — сказал Васин, прикрывая ладонью трубку. — Бобылев!

Тот уже и сам заглянул в кабинет.

— Пал Иваныч, вы вчера, наверно, не так меня поняли.

— На работу надо приходить вовремя, — сказал Васин сухо.

Бобылев посмотрел на часы.

— Сейчас девять, Пал Иваныч.

— Васин слушает, — сказал Васин в трубку. Больше он на Бобылева не смотрел.

Тот потоптался в дверях и исчез.

Жена сидела, держа в руке трубку.

— Что он говорит? — спросила Дина.

— Ничего. Павел, ты мне ничего не хочешь сказать? — спросила Ирина. Видно было, что она на пределе терпения.

Васин вытащил из стакана розу и кинул ее в корзинку для бумаг.

— Минутку, — сказал он, увидев, что мимо двери проходит Галкина. — Галкина, давай-ка организуем рабсилу для сноса временных гаражей.

— На когда?

— Сегодня. Сейчас.

— Сегодня? А как же владельцы? Их же надо предупредить.

— Предупреждали. Ну, что ты стоишь? Не видишь, я по телефону разговариваю? Будь тактична…

— Извините!

Галкина ушла.

— Я слушаю, — сказал Васин в трубку. Но в трубке были слышны короткие гудки.

— Что он сказал? — спросила Дина. — На тебе лица нет.

— Ничего не сказал. Все то же самое.

— Ирина, слушай меня внимательно. Его срочно надо показать Вадиму.

Васин сидел, нетерпеливо барабаня по столу пальцами.

На лесах человек с ведром поднялся на этаж выше, поставил ведро и сел рядом.

Мимо открытой двери шли сослуживцы. Все приветливо здоровались с Васиным. Тот сдержанно отвечал на приветствия.

— Колычева, пожалуйста, — сказал Мамаев в трубку.

— Владимир Николаевич на сессии горсовета, — ответила секретарша Рая.

— А кто есть? Это Мамаев беспокоит.

— Сорокин, зам. Соединить?

— Да.

— Гаева Антонида Андреевна, — напомнил Мамаеву сидящий напротив тучный человек с бородкой.

Мамаев кивнул.

— Добрый день, Александр Алиевич. Слушаю вас, — раздался в трубке бодрый голос Сорокина.

— Сорокин, что у вас за аврал с гаражами? — спросил Мамаев. — Люди, понимаешь, на работе, а у них гаражи сносят в тот момент.

— Я не в курсе, Александр Алиевич. Я чехов встречал.

— Вот и разберись. Я думаю, надо владельцам дать время подготовиться, а потом уж действовать.

— Я тоже так думаю, Александр Алиевич.

— Вот и хорошо, что так думаешь.

Мамаев положил трубку.

— Вы про Гаеву забыли сказать, — упрекнул человек с бородкой.

— Этот вопрос касается не только Гаевой, Валерий Феликсович. Его надо решать в целом.

Сорокин нажал на кнопку селектора. Но там ему не ответили. Он нажал на другую.

— Галкина? — спросил он. — Где Васин?

— Павел Иванович в пожарной охране.

— Это еще зачем?

— Не знаю, Валентин Максимович.

— Тогда ты скажи, что вы там с гаражами затеяли?

— Мы выполняем решение от 17 февраля о сносе временных гаражей в связи с комплексным благоустройством.

— А вы о владельцах подумали? Люди на работе, а у них гаражи сносят в тот момент…

— Мы в свое время всех предупреждали. Предоставили место для постройки новых.

— Когда предупреждали? Год назад? Тогда и надо было действовать.

— Тогда все дали подписку, что снесут сами… Валентин Максимович. Но фактически никто…

— Ну вот что, Галкина, хватит дискутировать. Прекращайте снос.

— Это приказ?

— Считайте, что приказ.

— Валентин Максимович, Пал Иваныч сказал, что если будет такой приказ, чтобы обязательно в письменной форме.

— Это еще зачем? Бумажную волокиту разводить?

— А когда с нас спросят: почему эти развалюхи все еще засоряют район, чтобы был оправдательный документ.

— Ладно. Васин, как объявится, пусть зайдет ко мне.

Отключился.

Галкина взяла трубку, которая во время разговора лежала на столе:

— Слушаю… Товарищ, я вам, кажется, все объяснила. Ваши же дети будут играть на том месте, на зеленой травке…

Положила трубку. И тут же раздался звонок.

— Господи! — устало вздохнула Галкина. — Слушаю…

— И что это сегодня наш Василек разбушевался? — подняла голову от машинки Наташа. — Кто его укусил?