Алим Кешоков - Восход луны

Шурин, молодой парень, не стал, допытываться, что имеет в виду разгневанный супруг, схватил со стола нож, вылетел из кофейни и понесся к сестре, жившей неподалеку. Поняв, что он задумал недоброе, сестра кинулась ему в ноги: «Не убивай меня. Я жду ребенка. Не убивай. Я не виновата…» Но он убил женщину, вернулся в кофейню и бросил зятю окровавленный нож: «Живи без проигрыша!» — «А шарта? Ты мне вернешь шарту?» — «Тебе мало крови сестры?» Парень хотел прикончить и зятя, но подоспевший хозяин кофейни обезоружил безумца. Это назвали «убийством чести».

Последнюю фразу шейха Шаукат записал слово в слово и подчеркнул.

— Все будет, как вы сказали. Я перепишу на машинке начисто и, если позволите, вечером занесу вам на подпись.

Шейх Абдулла Керим решительно отказался:

— Зачем второй раз? Меня не будет дома, я еду к губернатору. Лучше я сейчас подпишу, а ты дописывай и отдай Джагфару.

— Черновик?

— Черновик. Мысль-то ясна. — Шейх взял текст, пробежал его глазами и на последней странице, где исправлений было меньше всего, расписался.

Шаукату и в голову не приходило, что за фразу о шарте его могут упечь за решетку. Он распрощался с шейхом, пообещав прислать несколько номеров, как только выйдет газета со статьей. Жаль было покидать роскошный сад Керима. Пышно цвели абрикосы, бледно-фиолетовые лепестки осыпались, словно хлопья сказочного снега, при малейшем дуновении ветра; по глади бассейна медленно расходились круги с лепестками…

Шейх проводил гостя до ворот. Шаукат увидел несколько аскеров на великолепных конях. Аскеры терпеливо ожидали своего предводителя. Шаукат знал, что шейх не выносит автомобилей, хотя в гараже у него стоит несколько американских машин. Взгляд Шауката невольно задержался на сером в яблоках скакуне. Роскошное седло, сбруя с дорогими позументами, лук, на котором с одной стороны золотом выгравировано: «Нет аллаха, кроме аллаха», а с другой — «Мухаммед — его посланник на земле». Конь, узнав хозяина, грациозно вскинул красивую голову и как бы в знак готовности ударил копытом. Шейх всегда разъезжал верхом в сопровождении аскеров, если расстояние не превышало сотни километров, и уверял, что автотранспорт развращает мусульман.

Губернатор, с которым шейх поддерживал добрые отношения, приглашал его на все встречи с зарубежными гостями, чтобы продемонстрировать иностранцам живучесть старинных арабских традиций. «Грозные пустыни испокон веков не были преградой, — любил говорить он, — для тех, кто нес в чужедальние страны идеи аллаха».

Он имел в виду то время, когда арабы выступили в роли освободителей от византийского ига или когда они становились своего рода третейскими судьями в неугасимых местных распрях. Халифы вознаграждали своих военачальников и их войско тем, что предоставляли победителям право грабить покоренные земли. Этим достигалась верность солдат, приносивших в чужие страны идеи ислама и уносивших оттуда золото и серебро. В походах арабские воины накапливали опыт. Войска Лахмидов и Гассанидов, сражавшиеся против армий Ирана и Византии, продемонстрировали настоящее военное искусство. Халифы стремились и к тому, чтобы их опьяненные удачами военачальники искали славы подальше от дворов владыки…

Шаукат, глядя на аскеров шейха, подумал об эпохе первых завоеваний и засмеялся: ведь Абдулла Керим серьезно вообразил себя хранителем великих военных традиций предков, сражавшихся при халифах Омаре, Муавии или Амре.

Шейх со своей кавалькадой сопровождал самых высоких гостей, если, скажем, приезжали главы государств. В этих случаях автомобили ехали очень медленно, чтобы эскорт мог держать строй. Древность тащилась за колонной лимузинов, кони фыркали, всадники морщились, с отвращением вдыхая выхлопные газы.

Газета, которая выходила наутро, была уже сверстана. На второй полосе оставалось специальное место для статьи шейха. Шаукат уточнил, сколько строк ему отвели, и сел за машинку. Метранпаж нервничал, но не теребил Шауката, зная, что тот без крайней нужды не станет тянуть до последней минуты.

Шауката же вдруг обуяла дерзкая мысль: ведь здорово прозвучат в устах ревнителя традиций слова, поддерживающие фрондирующую молодежь!

На размышления оставалось совсем мало времени. Чтобы редактор ни в чем не усомнился, Шаукат приложил к аккуратно перепечатанной рукописи черновик, подписанный шейхом, сдал рукопись в набор и сам хотел было отправиться домой, тем более что Саида должна была утром принести чистое белье? надо было обязательно расплатиться с ней. Однако уйти из редакции ему не удалось. Пришлось ждать, пока статью набрали и заверстали. Места оказалось меньше, чем нужно. Шаукат скрепя сердце не раз «подрезал» свой текст.

Наступила ночь. Куда теперь идти? Лучше дождаться, пока выйдет газета. Шаукат прихватит с собой с десяток экземпляров, обещанных шейху, и спокойно пойдет отдыхать. Он завалился на диван, прикрыл лицо старой газетой, чтобы свет не бил в глаза, и мирно заснул под равномерный гул печатного станка, доносившийся из типографии. Ложась, он думал о шейхе, о возможной его реакции на фразу, приписанную ему Шаукатом. Заметит или не заметит?.. Разбудили его голоса разносчиков: мальчишки всегда знают, чем привлечь покупателей. С улицы доносилось:

— Абдулла Керим против шарты!

— Шейх против шарты!

— Купите газету «Аль-Камарун»!

Шаукат вскочил, распахнул окно. Мальчишек плотным кольцом окружили читатели. Люди, купив газету, тут же на месте разворачивали ее. Купцы, перевалившись через прилавки, зазывали мальчишек в магазины, протягивая им монеты. Разносчики торопились побыстрей распродать кипу газет и бежали за новой. Они умели делать свой маленький бизнес, эти нищие дети века…

Можно было подумать, что газета в то утро сообщала об изгнании израильских оккупантов с Синая. Киоскеры жалели, что взяли слишком мало экземпляров «Аль-Камарун». Кто ожидал, что будет такой спрос! Обычно кипы нераспроданных газет лежали в киосках по нескольку дней, потом их покупали зеленщики для обертки.

Шаукат хотел вернуться домой, ко решил сначала узнать, как отнесся к статье издатель и какова реакция «автора». Шейх наверняка позвонит в редакцию. Думая об этом, Шаукат начинал тревожиться. Как оправдаться, если шейх заявит протест? Или не надо оправдываться? Защитит ли издатель Шауката? Выстоять в схватке с шейхом, который может стереть Шауката в порошок, не так-то просто. Шаукат медленно шел по улице… Не успел он дойти до угла, как его нагнал рассыльный из редакции — пожилой человек маленького роста — и взволнованно затараторил, словно горсть гороха высыпал на тротуар:

— Хозяин тебя кличет! Скорей! Приехал шейх Абдулла. Сердитый! Из ноздрей дым валит!