Алим Кешоков - Восход луны

За час до полуночи, согласно обряду, жених в сопровождении друзей и близких вернулся в дом родителей. Его встретили все гости. Играла музыка, звенели бубны, звучали слова напутствия, раздавались приветствия, пожелания, выстрелы из пистолетов, женщины провозглашали традиционную здравицу в честь будущей семьи.

В ожидании невесты гости расселись по местам. Снова подали кат, миндальные, грецкие орехи в сахаре, изюм. Фуад, как заправский кахвач, опять взялся за кофеварку.

Затейники приступили к новой сценке. Веселье не угасало.

Невеста в это время покинула родительский дом и на автомобиле, убранном цветами и лентами, направилась к дому жениха в сопровождении вереницы автомашин с подружками и родственниками. Ехать надо было не очень далеко, свадебный кортеж сделал круг, пронесся по главным улицам ночного города и ровно в полночь прибыл на место.

Невесту, укутанную фатой, ввели в дом еще более торжественно, чем жениха. Снова музыка, снова выстрелы, стихи и суры корана, снова приветствия. Едва молодая скрылась в комнате, где ей предстояла встреча с женихом, притащили овцу. Овцу надлежало принести в жертву здесь же, чтобы злые духи не могли перешагнуть через ее окровавленное тело, если вздумают пробраться в покои к молодоженам. Но овцу принесли, а заколоть — некому. Тут-то и отличился Фуад. Быстро раздобыл медный тазик, куда сливают кровь, и большой острый нож. Со словами традиционной молитвы он ловким движением обезглавил овцу и окропил кровью порог, который переступила невеста. Свежевать животное должны были другие. Фуад незаметно выскользнул из дому и предупредил Шауката, чтобы тот был начеку: скоро Исмаил соберется уезжать и тогда Фуад попытается сесть к нему в автомобиль. Удастся эта затея — хорошо, не удастся — в силе остается прежний план: они едут за машиной Исмаила.

Оставался еще один обряд — чтение «открывающей» суры корана. Слова суры громко повторяются всеми присутствующими. Этим заканчивается третий, последний, день свадьбы, так называемый «яум аль-хальфа» — день, предваряющий конец всего мадаба. — свадебного празднества. Этого обряда Фуад ждал особенно настороженно — после него судья вполне мог отбыть к себе домой.

Фуад не ошибся. Судья действительно начал прощаться с родственниками и друзьями новобрачных. Старику хаджи Исмаил даже шепнул на ухо, что ему завтра предстоит трудное судебное разбирательство. Фуад поспешил поднести почетному гостю, покидающему свадьбу, стакан лимонного сока, всыпав туда предварительно сильно действующее снотворное. Исмаил осушил стакан, и Фуаду показалось, что он сделал это с особым удовольствием. Хозяева обступили Исмаила, наперебой благодарили за то, что тот «украсил» праздник, порадовал молодых дорогим подарком. Судья медленно продвигался к выходу, пожимая протянутые к нему руки. Несколько человек решили воспользоваться случаем и поговорить с судьей о делах. Это напугало Фуада. Не хватало еще, чтобы Исмаил заснул на ходу, свалился раньше времени. Тогда все пропало, его уложат спать…

Слава богу, Исмаил заторопился. Наверное, его начинало клонить ко сну. Фуад позвал на помощь нескольких парней, вместе они растащили в разные стороны лимузины гостей, освобождая проход роскошному «пежо», подаренному судье одним богачом за мягкий приговор по скандальному делу.

Исмаил отметил усердие Фуада, которого принял за родича жениха, ибо почетную роль кахвача доверяют лишь близкому человеку. Борясь со сном, судья завел мотор. Он взялся было за рычаг передач, но тут к нему подскочил. Фуад:

— Господин судья, не откажите в любезности, подвезите меня, ради аллаха, до центра. Поздно, боюсь, не доберусь до дому.

— Садитесь! — Судья устало кивнул на свободное сиденье рядом с собой. Фуад мигом очутился в машине. Исмаил помахал рукой толпе провожающих, и машина тронулась с места.

«Пежо», шурша шинами, легко и плавно катился по главной улице. Светофоры на перекрестках уже были выключены, тротуары опустели. Исмаилу захотелось поговорить с пассажиром. В самом деле, он так погряз в делах, что почти не видится с родственниками. Беда, да и только. Разве так поступают праведные? Но язык не слушался. И голова была какой-то странной, тяжелой… Судья налег на руль. Мощные лучи фар выхватывали из ночной мглы дорогу, дома по обе стороны улицы. Скорей бы добраться… Голова судьи медленно клонилась, но он, вздрогнув, выпрямился. Мимо словно проплывали фонари, темные уснувшие здания, навстречу шли редкие машины, иногда тащились повозки с грузом.

— Вам нехорошо, господин судья? — участливо осведомился Фуад. — Хотите, я поведу машину? — Исмаил с трудом различал перед собой дорогу, руки его едва держали руль, но довериться случайному человеку он боялся.

— Спасибо. Я сам. Осталось немного… — Голова Исмаила упала на баранку.

Фуад схватился за руль, вывернул машину к тротуару и заглушил двигатель. Тут его догнал «мерседес». Шаукат уже все понял. Он подбежал, держа в руках большой мешок, но Исмаил был в таком состоянии, что мешок не понадобился. Друзья перетащили «добычу» в «мерседес», уложили на заднее сиденье.

— Поехали! — Шаукат сел за руль.

Фуад раздумывал.

— Постой, я доведу машину до подъезда его дома. Это рядом, одна минута, а подозрений не будет. Ты езжай за мной.

Отказать Фуаду в находчивости было трудно. Он только успел пересесть в «мерседес», как дверь дома Исмаила открылась и на крыльце показался слуга Мади. Старик обыкновенно ставил машину в гараж, когда хозяин возвращался домой. А тут — что такое? — машина есть, а хозяина нет…

«Мерседес», груженный «Черным жемчугом», между тем уже несся на большой скорости. Со снотворным похитители, видимо, даже перестарались. Судья, уронив голову на плечо Фуада, спал мирным, глубоким сном. Шаукат изредка оборачивался, Фуад успокаивал его взглядом: все, мол, в порядке. «Мерседес», таким образом, превратился в «жемчужницу», за которой конечно же нырнет в бездну братец Исмаила — Садык, да напрасны усилия: «жемчуг» ему не достанется.

Мади, разумеется, первым делом позвонит Садыку. Правильно сделали, что поставили «пежо» у подъезда. Это введет Мади в заблуждение, и тот до утра станет ждать хозяина. К тому времени «мерседес» будет уже недосягаем — граница останется позади.

Городок кончался, они проехали главную мечеть с высоким минаретом и большим куполом. Рядом — знаменитый мавзолей, построенный в начале четырнадцатого века. Мраморный готический портик изумительной красоты… Говорят, портик когда-то перевезли из другого города, из церкви крестоносцев, а к нему уже потом пристроили минарет с экзотическими лепными украшениями. Исмаил не раз стоял перед мавзолеем и, запрокинув голову, смотрел, смотрел, пока не затекала шея. Теперь он, бедолага, не подозревал, что едет мимо.