Владимир Разумневич - Чапаята

И Родина знает: не уронят они чапаевской славы и доблести, не дрогнут в бою, потому что в груди каждого бьется бессмертное сердце Чапая.

Детей своих Чапаев гостинцами не баловал — негде их было брать на фронте. Домой приезжал без подарков. И лишь для Верочки, самой младшей, находил то кусок сахару, то коврижку, то конфету в красивой обертке.

Однажды гостили у Василия Ивановича красноармейцы. Окружила их детвора. Тот просит на тачанке покатать, тот зовет в прятки играть, а Верочка забралась к отцу на колени и не хочет слезать.

— Верочку, Василий Иванович, вы больше всех любите, — заметил один из бойцов, — с колен не спускаете.

Чапаев улыбнулся:

— Меньшуха на меня вишь как похожа. Росточком не большая, не маленькая. Зато бойкая! Вроде меня…

Дети Чапаева — Саша, Аркашка, Клава и Лима — услышали этот разговор и уцепились за отца.

— Я тоже не большой, не маленький, — теребил его карапуз Аркашка. — И тоже бойкий!

— И я похож на тебя, — твердил самый старший Саша.

— А я похожее всех вас! — заявила маленькая Клава. — Я тоже хочу на колени…

Только Лима ничего не сказала, опустила голову и отошла в сторонку.

Она-то знала, что они с сестренкой Верочкой вовсе не похожи на Василия Ивановича. Они попали в чапаевский дом из другой семьи. Их родной отец погиб от вражеской пули. Он умер на руках у Чапаева. Осиротевших Веру и Лиму Василий Иванович разыскал в деревне Березово и отвез в город Николаевск, где жила его семья. «Это ваши сестренки, — сказал он своим детям. — Дружите с ними и никогда не обижайте».

Так и жили дети: без ссор и драк, без слез и обид.

А тут вдруг заспорили: каждому захотелось больше другого быть похожим на отца.

Василий Иванович усадил молчавшую Лиму на колени рядом с Верочкой, поманил к себе остальных малышей, сказал серьезно:

— У Чапаевых все братья и сестры равны, все одинаковы. Значит, спор затевать не из-за чего, — и показал детям свою ладонь. — Посчитайте, сколько пальцев?.. Правильно — пять. Один большой, другие поменьше. Но все они на одной руке и действуют всегда вместе, помогают друг другу. И вас, чапаят, у меня пятеро. Как пальцев на руке!

— Большой палец — это я! — сказал старший сын.

Рост у Саши и на самом деле выше Аркашки и выше сестренок. Лицо худое, на спине из-под рубахи выступают острые лопатки. Но он только с виду такой щупленький. Силы в нем — ого! — лучше не связываться с Сашей! Когда на улице обижают малыша Аркашку, он смело бросается на его защиту. Всякого отгонит!

Неспроста мальчишки зовут Сашу, как и отца, Чапаем!

Пока Василий Иванович развлекал малышей, Саша с завистью посматривал на шашку в узорчатых ножнах. Она была прикреплена к длинному ремню, перекинутому через плечо отца. Изогнутый конец ее лежал на полу. Саша спросил:

— Скажи, папа, у всех красных командиров такие шашки?

— Кто на коне, у того и шашка, — ответил отец. — Красна птица перьем, а кавалерист шашкой!

— А если нет коня?

— Гм… Шашка всякому может сгодиться, кто умеет держать ее крепко в руках.

— Ты крепко держишь?

— Крепко… Шашку ронять — красноармейскую честь терять!

— Ага! А ты ее потерял четыре раза!

— Это как же? — посмотрел на него отец недоуменно.

— А вот так! Потеряешь и другую себе возьмешь. И приезжаешь с войны с новой шашкой! В прошлом году у тебя была нарядная — с кисточкой, с серебром на копчике. Потом тяжеленная, как гиря. Я едва поднял. А в прошлый раз — золотая и длинная. Сам говорил, что ты ее у белого генерала отбил и что она острее бритвы… Такую шашку потерял! Эх-х!

— Ту шашку я лихому коннику подарил. За храбрость. В надежных руках мой клинок!

— А сам подобрал что попало…

— И не подбирал я вовсе! — рассмеялся отец. — Новую шашку мне командующий вручил. Прежде я других смельчаков саблями одаривал. А теперь, видишь, у самого — именная! Скажи по-честному, мог я от нее отказаться?

Саша отрицательно покачал головой.

Но прежнюю шашку ему все же было жаль.

— Та была острая, — сказал он. — А эта тупая, наверное.

— Не скажи, — усмехнулся отец. — Пошли во двор, покажу…

Всем детям захотелось взглянуть, как рубит новая шашка. Весело галдя, они побежали за отцом.

Во дворе, возле сарая, торчала длинная жердь. Василий Иванович остановился напротив нее и обнажил клинок. Хотел перерубить жердь, но повертел перед собой шашкой и неожиданно заявил:

— Нет, не буду!

— Палку жалко? — спросил Саша. — Тогда ударь по полену.

— Для полена топор существует, — ответил отец.

— Золотая шашка могла что угодно перерубить! — вспомнил Саша. — Попробуй хотя бы щепу лущить.

— Шашкой-то? Что ты — смеешься?

— А если по плетню ударить? — не унимался Саша. — Перерубит?

— Перерубить-то перерубит, но делать этого не стану.

— Ага-а, боишься? Шашка тупая, потому и боишься!

— И вовсе не поэтому, — любуясь шашкой, отец вскинул ее над головой. Отполированная сталь зеркально поблескивала. — Потому не рублю, что шашка эта заколдована!

— Как заколдована?.. Кем заколдована?

Дети окружили отца и стали разглядывать шашку. Маленькая Верочка притронулась к блестящему лезвию и тут же опасливо отдернула палец обратно, — а вдруг шашка и ее заколдует?

Василий Иванович убрал шашку и показал надпись на узорчатых ножнах:

— Вот в чем колдовство шашки…

Надпись была сделана золотом и состояла из волшебных слов: «Без дела не вынимай, без славы не вкладывай!»

И тут все поняли, почему отец не захотел рубить жердь и лущить щепу. Боевой клинок не для таких дел!

Саша теперь восхищенно глядел на шашку и просил отца дать ее подержать. Василий Иванович подвесил шашку к боку сына, нахлобучил ему на голову барашковую папаху и отступил назад.

Посмотрел на Сашу со стороны, сказал весело:

— Вылитый Чапай! Еще бы и усы, тогда вовсе не отличишь!

Аркашке отец отдал тяжелый полевой бинокль. Малыш прижал его к груди и закричал, что он тоже красный командир.

— Хоть сейчас в бой! — пошутил Чапаев.

Сыновья затеяли игру в войну.

— Беги вон туда и наступай на меня! — сказал Аркашка брату.

Саша помчался в дальний конец двора. Шашка болталась на боку, царапала землю, папаха закрыла глаза. Саша споткнулся и упал в крапиву.

Отец стоял в сторонке, наблюдал за сыновьями. Когда они начали расстреливать друг дружку из деревянных наганов, он неодобрительно закачал головой:

— Так не годится! Это белым генералам выгодно, чтобы Чапаевы Чапаевых били…