Геннадий Гончаренко - Годы испытаний. Книга 1. Честь

Аржанцев, несмотря на свой небольшой рост, был тяжелым, словно каменная глыба. Ляна попросила ординарца помочь ей. Первые сто метров они проползли сравнительно удачно, хотя пальцы болели от напряжения, будто кто-то их выламывал из суставов. Хорошо, что у Ляны есть помощник. Следующая сотня метров показалась ей еще тяжелей. Все чаще и чаще делали они передышки. Их опять чуть было не накрыл минометный обстрел. Может быть, стреляли и не по ним, трудно понять. Но вот они достигли рубежа, дальше шла открытая местность. «Если нас заметят, — подумала Ляна, — не отстанут». Она хорошо знала повадки немецких минометчиков — их страсть охотиться за санитарами и ранеными. У Аржанцева начался нервный шок. Это грозило неминуемой смертью. Ляна вспомнила: в дни учебы профессор рассказывал о сильном средстве против шока — новокаиновой блокаде. И она в очень трудных условиях сделала несколько уколов Аржанцеву. Страдания его уменьшились, и жизнь снова затеплилась в его обессиленном теле.

Ляна решила спрятать Аржанцева в ближайшем укрытии и переждать там до сумерек. Но как только они тронулись в путь — убили ординарца. Ляна догадалась: за ними охотится вражеский снайпер. Оставался один выход: притвориться мертвой.

Положив Аржанцева за трупом ординарца, она терпеливо дожидалась сумерек, а вечером, задыхаясь, приволокла комбата на батальонный медицинский пункт.

Лейтенанта Миронова срочно вызвали в штаб полка.

Он редко бывал в штабе и каждый раз, когда его вызывали, волновался. Штаб для него был таинственным и строгим учреждением.

По пути в штаб Миронов увидел во втором эшелоне, полка много макетов полевой артиллерии; они искусно были расставлены повсюду. Изредка попадались макеты зениток. «Зачем здесь столько макетов? А ведь говорили, что в дивизию прибыло много артиллерии», — подумал Миронов.

В штабной землянке Миронову сказали, что блиндаж начальника штаба разрушен прямым попаданием снаряда и что теперь он работает в землянке командира полка. Миронов разыскал Чепрака, который сообщил ему, что политрук Куранда назначен редактором дивизионной газеты вместо погибшего при бомбежке Защепы. Затем майор пригласил лейтенанта поближе к столу.

— По данным нашей разведки, противник собирается завтра с утра перейти в наступление, — Чепрак поднял глаза от карты, глянул на Миронова. Он не упомянул о предполагаемых силах противника, чтобы лейтенант был уверен в возможности выполнения задачи. — Наступление противника можно ожидать у переправы в село Забродье. Вашей роте придается два взвода станковых пулеметов. Вы сами, кажется, пулеметчик?

— Так точно, товарищ подполковник.

Чепрак одобрительно улыбнулся.

— Ну вот и хорошо.

Можно было подумать, что уже одно это определяло непременный успех.

— Ваша рота будет прикрывать отход полка…

Миронов почувствовал, как ему вдруг стало страшно. Рота — кучка людей — против сотен танков и тысячи вражеских солдат!.. Он беспомощно огляделся. И вдруг неожиданно увидел в углу овальную рамку с фотографией. На него смотрела, слегка прищурив насмешливо глаза, Наташа. Яркий свет, падающий на ее светлые волосы сверху, образовал вокруг ее лица лучистый венец. Она беспечно глядела на него, не зная, что ему грозит смертельная опасность. И это заставило вспомнить нелепую ссору между ними. Увидеть бы ее…

В блиндаж вошел Канашов.

— Ввожу комроты в обстановку, товарищ подполковник. Командир полка внимательно оглядел Миронова. От его взгляда не ускользнуло волнение Миронова.

— Надо задержать врага на реке на сутки.

«Сможем ли мы продержаться хоть несколько часов?» — подумал Миронов.

— У бродов поставьте фланговые станковые пулеметы. Тут кругом болота и лес, танками немец не будет рисковать. А пехота пулеметчикам не страшна.

— Танки наступать не решатся… Они знают, что у нас тут много артиллерии, — добавил Чепрак.

Это добавление Чепрака вызвало у Миронова неприятное чувство. «Зачем он меня обманывает? Тоже мне артиллерия!» Начальник штаба скорее почувствовал, чем увидел, что лейтенант сомневается.

— Вы напрасно, лейтенант, недооцениваете эту деревянную артиллерию. Вопросы есть?

— Как с питанием бойцов?

— Получите на неделю сухой паек…

«Зачем же на неделю?» — подумал Миронов. И тут же догадался, что для обреченных людей ничего не жалко.

— А раненых куда? У меня даже санинструктора забрали.

Канашов и Чепрак переглянулись.

Командир полка тут же позвонил Заморенкову:

— Яков Федотович, почему в роте Миронова нет санинструктора?

Заморенков замялся.

— Да у меня в девяти ротах их нет… Выбыли из строя, убитые, раненые. Из дивизии давно обещали пополнение.

Канашов сказал требовательно:

— В роту Миронова пошлите обязательно. Ясно?

— Постараюсь.

— Санинструктора вам пришлют, — сказал он, положив трубку.

Канашов что-то хотел добавить еще, но вместо этого махнул рукой, подошел и крепко пожал руку Миронова.

— Не вешай головы, лейтенант. Не на плаху голову кладешь. В бою надо больше о жизни думать. И выживешь…

Заморенков обтер рукавом обильно выступивший на лице пот.

«Кроме Талановой, ни одного свободного санинструктора! Вот задала мне задачу Наташа. И что с этой молодежью делается — ума не приложу. С ног валишься от дел, сам себе не рад, лишний час отдыха за счастье считаешь, а у них кровь зудит — любовь».

И тут, мельком глянув в сторону, он увидел себя в зеркале. На него смотрело усталое одутловатое лицо с припухшими красноватыми веками. Короткую прическу когда-то каштановых волос прибила изморозь седины. Не хотелось признаваться, что годы берут свое. Насупив сердито брови, он подошел, смочил голову водой и причесался. Мокрые волосы потемнели и лишь слегка блестели. И вот чудо — теперь он уже не казался себе таким пожилым и усталым. «Зачем это я делаю? Других еще можно обмануть, а себя-то не обманешь…»

…Когда стемнело, батальоны один за другим покинули рубеж обороны. Они исчезли, будто растворились в темной чаще леса. Немцы открыли частую стрельбу из орудий и минометов. «Неужели к ночной атаке готовятся? — подумал Миронов. — Хорошо, если бы фашисты хотя бы до утра не узнали об отходе полка».

Миронов вышел из блиндажа. К нему верхом подъехал командир полка и быстро спешился.

— Ну и запрятались — насилу отыскал. Народ-то где ваш, лейтенант? Ни одного человека не вижу. Как понимать: больно хорошо замаскировались или все спят? — Он говорил скороговоркой: — А немец-то, немец, гляди, как разволновался! Неужели обнаружил наш отход?