Аркадий Минчковский - В наши дни

— Угощайся, пожалуйста, дорогая!

В пакетике были конфеты в цветных блестящих обертках. Тоня уже знала, что отказываться нехорошо. Она взяла красную бомбочку.

— Еще, еще, девочка…

Тоня взяла темно-синюю и спросила:

— А кто этот чертик?

— Где? — не сразу поняла Августа. — Ах, вот этот? — Она указала на бронзовую фигурку на невысоком шкафу. — Это, милая, фавн.

— Кто?

— Мифологическое существо. Ну, как бы тебе объяснить… Он играет на свирели.

— А где он играет?

— В лесу, дорогая. Но это выдумка. Понимаешь мифология. Ну, сказка.

— Почему он с рожками и копытцами? — продолжала Тоня, не отрывая взгляда от странного зеленого человека с дудкой, на козлиных ногах.

— Так придумали. Давно. На самом деле его, конечно, никогда не было.

— Чертей тоже не бывает, — сказала Тоня.

— Конечно же. И бог с ними. Кушай конфеты.

Развернув конфету, девочка увидела картину Беклина.

— Это смерть? — спросила она. — А зачем он ей играет на скрипке?

— Это символ, милая. Он больной. Видишь, какой худой. Вот смерть и пришла за ним.

— Я бы ее скрипкой по голове, — сказала Тоня.

— И правильно поступила бы.

Тоня продолжала с любопытством обозревать разношерстную коллекцию Августы Яковлевны. Взгляд ее равнодушно скользнул по репродукции с шедевра Дега и застыл на висящей над кроватью внушительного размера литографии, изображающей белотелую Леду и плывущего к ней Лебедя.

— Эта тетенька загорает? — спросила Тоня.

— Да… вполне возможно.

— А гусь дрессированный?

— Это Лебедь, детка, ее друг, — пояснила Августа и торопливо добавила: — Ты, пожалуйста, ешь конфеты.

— Он говорящий?

— Это тоже мифология, то есть выдумка.

— А почему у вас все выдумка?

Августа Яковлевна немного задумалась.

— Ты, пожалуй, верно сказала. Сама я тоже уже выдумка.

— Нет, вы настоящая.

— Ты находишь?!

Похоже было, что Августа Яковлевна обрадовалась. Она обратила Тонино внимание на открытку, приколотую к стене возле шкафчика.

— Ты, конечно, знаешь, кто это?

— Конечно, знаю. Это Гагарин.

— Замечательный молодой человек. Когда я была девочкой, немного старше тебя, Блерио — французский герой — перелетел через Ла-Манш. Его носили на руках. А теперь люди у нас летают к звездам. Разве я могла думать, что доживу до этого? До чего же доживешь ты, дорогая? Я читала во французской газете, что на завтраке у английской королевы Гагарин поразил всех умением держаться… Это английских-то аристократов! Впрочем, что ему короли?

Как обычно, Августа увлеклась и не подумала о том, что Тоне неизвестно, ни что такое Ла-Манш, ни кто такие аристократы. Но такова уж была Августа Яковлевна.

— А разве королевы еще есть? — спросила Тоня.

— Есть. Немного.

— А я думала, они только в сказках. А зачем есть королевы?

Августа Яковлевна снова задумалась:

— Действительно, зачем?

— Я пойду, — сказала Тоня, покончив с первой конфетой.

— А?.. Подожди, Жульетта. Да… Я хотела тебе подарить книжки, которые читала еще моя племянница… «Алису в стране чудес»… и про собачку Бума… Но где они у меня?.. Ну, хорошо — найду позже.

Тоня еще раз посмотрела на фавна, на Леду с Лебедем и пошла к выходу. В коридоре свет не горел, и Тоня вдруг стукнулась плечом обо что-то железное.

— Ой! — вскрикнула она.

— Что такое? — встревожилась Августа. — Осторожнее! Ты наткнулась на кровать. Нужно обходить левее. Боже мой, ну когда же кто-нибудь поможет мне избавиться от этого чудовища!

Привычное восклицание, конечно, ничего не значило. И если даже и было услышано еще кем-либо в квартире, не могло быть воспринято как призыв к действию. Но в дальнейшем эти брошенные Августой слова привели к неожиданным последствиям.

Тоня захлопнула дверь и потянула за ручку, чтобы убедиться, что дверь заперлась надежно. В это время за спиной что-то щелкнуло. Она обернулась. Это щелкнул замок в соседней квартире. В дверях ее стоял знакомый мальчик в очках и смотрел на Тоню.

— Здравствуй, девочка, — сказал он.

— Здравствуй, Толик.

— Ты знаешь, как меня зовут?

— Знаю.

— А я не знаю, как тебя.

— Меня зовут Жульетта…

— Ого! Ты опять идешь играть?

— Да.

— А я не хожу без мамы. Она ушла к портнихе.

— Ты один играешь?

— Нет. Одному неинтересно. Иди к нам. Будем играть вместе.

Тоня задумалась.

— Ну, иди, — повторил мальчик.

— Ладно.

Толик отступил в сторону и, пропустив Тоню, затворил дверь.

— Снимай пальто. Это моя вешалка, — и он сам повесил ее пальтишко на низенькую вешалку, которая была прибита рядом с другой — для взрослых.

У Толика была своя комната. Тоня никогда раньше не могла подумать, что у такого маленького мальчика может быть своя комната. Кажется, она была больше, чем Тонина — на троих, с Петром Васильевичем и Аней. В комнате стояли кровать, шкаф, полка с толстыми книгами. На стенах висели картинки. Комната была нарядной, веселой.

— Ты тут живешь один? — спросила Тоня.

— Раньше мы жили с Иришей.

— С какой Иришей?

— Это была моя няня. Но теперь мне няня уже не нужна.

— У нас тоже была нянечка, — сказала Тоня. — И не одна.

— И у тебя?

— У нас всех.

Толик не очень хорошо ее понял, но переспрашивать не стал.

— У вас чисто, — сказала Тоня.

— Это все мама. Она мне надоела своим пылесосом.

— А книги это чьи?

— Мои.

— Такие толстые?

— Ничего особенного. Это Майн Рид, собрание сочинений. А тут — Гаргантюа. Я год не ходил в школу и все прочитал. А теперь мне читать нечего. Папа своих книг не дает. Он говорит, что жалеет, что так рано меня научили читать. Что у меня не будет детства… Но я все равно беру у него книги, только он не знает… Сейчас я читаю про графа Калиостро. Это был знаменитый авантюрист, ну, жулик… Она у меня вот тут замурована.

Хотя говорил он по-взрослому, но полез под шкаф, как обыкновенный мальчишка, и вытащил оттуда толстую книгу.

— Вот, только ты — ни слова!

И спрятал книгу назад.

Потом Толик повел ее к окну.

На окне лежал большой кусок полированной фанеры. А на фанере выстроились солдатики из цветного пластилина. Их было сотни. Каждый ростом чуть выше наперстка, но все в высоких шапках и даже с тоненькими киверами. У каждого солдатика ружье. Тут были маленькие пушечки на красных пластилиновых колесиках. Командиры сидели на конях с саблями над головой, и шапки у них были с хвостами.

— Ой! — вырвалось у Тони. Она была поражена.

— Это сражение под Тарутином, — пояснил Толик. — В войне тысяча восемьсот двенадцатого года. Вот здесь Наполеон среди своих верных маршалов. — Толик показал на темную фигурку в треугольной шляпе в конце фанерного листа. — А это фельдмаршал князь Кутузов. Рядом Барклай де Толли. Видишь, высокий!